Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

— Вы идете, милорд? — спросил Авакли.

— Нет. Увидимся позже. Продолжайте, адмирал.

Майлз вряд ли сумел бы разобраться, что именно он видит на мониторах, но по крайней мере мог следить за лицом доктора Руибаля, наравне с хирургом отслеживающего физическое состояние Иллиана; Руибаль был внимателен, но не напряжен. Значит, пока никакой опасности нет.

Хирург приладил осколок черепа на место с помощью био-клея, закрыл лоскутом разрез и обработал его. На бледной коже головы виднелась лишь аккуратная, тоненькая красная черточка — кошка Царапка и то оставляет куда более жуткого вида кровоточащие отметины.

Хирург выпрямился и потянулся. — Вот и все. Теперь он полностью ваш, доктор Руибаль.

— Это было… проще, чем я ожидал, — прокомментировал Майлз.

— На несколько порядков проще, чем, должно быть, оказалось вживление, — согласился хирург. — Я пережил несколько ужасных минут, когда впервые взглянул на схему этой штуки и подумал, что мне придется забираться внутрь и отсоединять все эти нейросоединения с другого конца, по всему мозгу. Пока не сообразил, что можно просто оставить их in situ.

— А не будет ли побочных последствий от того, что вы их все оставили внутри?

— Нет. Они просто будут там лежать, инертные и безвредные. Как любой обрезанный провод. Там больше нет замкнутого контура, ничто по ним не идет.

Анестезиолог спросил у Руибаля и хирурга: — Вы готовы к тому, чтобы я сейчас ввел ему нейтрализатор?

Руибаль глубоко вздохнул. — Да. Будите его. Выясним, что же мы натворили.

Раздалось шипение пневмошприца; анестезиолог проследил за учащающимся дыханием Иллиана, затем по кивку хирурга убрал трубки у него изо рта и ослабил державшие голову фиксаторы. Краски начали понемногу возвращаться на бледное лицо Иллиана, с него спало абсолютно застывшее бессознательное выражение.

Карие глаза Иллиана распахнулись; его взгляд украдкой заметался с одного лица на другое. Он облизнул пересохшие губы.

— Майлз? — просипел он. — Какого черта, где я? И что ты тут делаешь?

У Майлза сердце на мгновение рухнуло куда-то вниз — так этот мгновенный ответ походил на начало всех бесед, которые он вел с Иллианом последние четыре дня. Но взгляд Иллиана, хоть и неуверенный, надежно задержался на физиономии Майлза.

Майлз протолкался вперед сквозь толпу медиков, уступавших ему дорогу. — Саймон, ты в операционной в штаб-квартире СБ. Твой чип эйдетической памяти непоправимо сломался. Мы только что его окончательно извлекли.

— А-а. — Иллиан нахмурился.

— Что последнее вы можете вспомнить, сэр? — спросил Руибаль, внимательно за ним наблюдавший.

— … вспомнить?.. — Иллиан поморщился. Его правая рука дернулась к виску, потом вперед, сжалась — и снова упала. — Я… Это как сон. — Он мгновение помолчал и добавил: — Как кошмар.

Майлз подумал, что это превосходная демонстрация ясного и правильного восприятия, хотя Руибаль и наморщил лоб.

— Кто, — продолжил Иллиан, — принял решение… об этом? — Смутный жест куда-то в сторону головы.

— Я, — признался Майлз. — Или точнее, я посоветовал Грегору, а он согласился.

— Еще бы. Грегор сделал тебя тут главным?

— Да. — Мысленно Майлз струхнул.

— Хорошо, — вздохнул Иллиан. Майлз перевел дыхание. Взгляд Иллиана сделался пристальнее. — А СБ? Что происходит? И сколько?..

— Сейчас твоим комм-пультом рулит генерал Гарош.

— Люка? А, отлично.

— У него все под контролем. Никаких больших кризисов, кроме как с тобой. Можешь отдыхать.

— Признаюсь, — пробормотал Иллиан, — я устал.

Выглядел он совершенно разбитым. — Не удивительно, — ответил Майлз. — Это длится вот уже три недели.

— Теперь — все… — Голос Иллиана делался тише, даже вопросительнее. Его рука снова шевельнулась в этом странном жесте возле лица, словно вызывая в памяти… словно пытаясь вызвать из памяти видео-картинку, которая никак не появлялась перед мысленным взором. Ладонь дернулась и снова сжалась; он чуть ли не с усилием опустил руку вдоль тела.

Тут невропатолог Руибаль вмешался и провел несколько первичных тестов; состояние здоровья Иллиана явно не показало ничего худшего, чем легкая головная и мышечная боль. Иллиан с некоторым замешательством оглядел свои сбитые костяшки пальцев, но не задал вопросов ни о них, ни об отметинах на запястьях. Когда его повезли обратно в палату, Майлз поплелся следом.

Когда Иллиана уложили в постель, Руибаль коротко рассказал Майлзу прямо в коридоре: — Как только его физическое состояние стабилизируется — то есть как только он поест, воспользуется туалетом и поспит — я начну комплекс психологических тестов когнитивной сферы.

— А как скоро он сможет… нет, думаю, еще рано об этом спрашивать, — заговорил Майлз. — Я собирался спросить, как скоро он сможет пойти домой. — В то место, которое служило Иллиану домом. Майлз вспомнил, как много лет назад сам какое-то время пожил в одной из этих лишенных окон квартирок для свидетелей несколькими этажами ниже, и внутренне содрогнулся.

Рубан пожал плечами: — Если исключить появление чего-то нового, я хотел бы отпустить его через два дня пристального наблюдения. Конечно, ему в дальнейшем ему придется приходить сюда на ежедневные обследования.

— Так скоро?

— Как вы сами видели, это была довольно неинвазивная хирургия. Она считается чуть ли не мелкой операцией. В физическом смысле.

— А не в физическом?

— Это мы и должны будем выяснить.

Майлз вернул стерильный халат медтехнику и отыскал в палате свой китель с коллекцией наград. Едва переодевшись, он засунул голову в соседнюю комнату. Там терпеливо сидела леди Элис Форпатрил; уловив его движение, она подняла взгляд.

— Все сделано, — доложил Майлз. — И пока все хорошо. Похоже, он снова вернулся к чему-то вроде нормального состояния — или он на пути к нему. Хотя и немного подавлен. Не вижу причин, почему бы вам не навестить его, если хотите.

— Хочу. — Леди Элис поднялась и быстро прошла мимо него в дверь.

Майлз нанес визит в секретную лабораторию дальше по коридору, которую уже заняла команда Авакли.

Авакли уже поместил чип под сканер, но еще не начал разбирать на части. А взгляд Майлза немедленно приковал новый член команды — высокий худой мужчина, намеренно державшийся в стороне от других.

Доктор Вонг Уэдделл, урожденный Хью Канаба с Единения Джексона, теперь приобрел кожу посветлей, волосы потемнее и светлые зеленовато-серые глаза взамен темно-карих, какие были у него, когда Майлз с ним встретился впервые. Высокая дуга скул и носа придавала ему еще более запоминающийся вид. Хотя эдакое выражение явного интеллектуального превосходства осталось все тем же самым.

При виде Майлза глаза Уэдделла расширились. Майлз мрачно усмехнулся. Вряд ли добрый доктор забыл «адмирала Нейсмита». Майлз отвел его на шаг в сторону и, понизив голос, произнес: