Павел Корнев - Рутинер

— Не такая уж она и тощая, — усмехнулся я, допив пиво.

Бретер посмотрел на меня с нескрываемым недоверием, и это смогло бы произвести впечатление, не зажмурь он при этом левый глаз.

— Предупреждал же, — вздохнул я, — что развезет.

— Развезло-развезло, — подтвердил маэстро Салазар. — Но в главном-то я прав, так?

— Отшлепают, не сомневайся, — с ухмылкой подтвердил я. — Так или эдак.

Микаэль кивнул, икнул и предупредил:

— До ветру схожу.

Он выбрался из-за стола и отправился в нужник, насвистывая на ходу. Шататься бретер при этом не шатался и пьяным отнюдь не казался, разве что излишне экспрессивно дирижировал сам себе рукой. Я оглянулся на телегу и увидел, что вдобавок к бочонкам в ней размешают еще какие-то тюки; погрузка уже явно подходила к концу.

И точно — заметив мой интерес, Георг подошел, вновь стянул с головы шляпу и сказал:

— Можем ехать, сеньор, если вы закончили.

Я поднялся с лавки и хлопнул ладонью по столешнице:

— Подъем!

Марта и Уве встали из-за стола, при этом школяр так и продолжил что-то негромко толковать девчонке, да и когда мы забрались в седла, эта парочка стала держаться вместе и нас с маэстро Салазаром нагонять не спешила.

Микаэль расправил усы и подмигнул:

— Интригуют-интригуют!

Я кивнул, но меня сейчас не особо интересовало, какую именно каверзу задумали разобидевшиеся на бретера юнцы, куда больше занимали тут и там зеленевшие листвой рощицы, словно специально предназначенные для укрытия в засаде. Впрочем, волновался на этот счет я недолго. Дорога оказалась оживленной, навстречу нам то и дело попадались катившие в сторону границы обозы, иногда мы и сами, хоть ехала телега не слишком быстро, обгоняли процессии пеших путников и тяжело нагруженные возы. Да и армейские разъезды в цветах герцога поначалу встречались едва ли не каждую четверть часа.

Помимо кавалерийских отрядов, в приграничных землях герцогства хватало опорных пунктов, на околицах деревень и дворянских усадьб маячили сторожевые вышки, а замки окрестных сеньоров внушали уважение основательностью строений и высотой оград. Постепенно солдаты герцога перестали попадаться на глаза, на смену им пришли наемники и местное ополчение. Те по дорогам уже не разъезжали и бездельничали в поселениях, куда мы заворачивали, чтобы дать отдых лошадям и перевести дух самим. Солнце сегодня жарило просто немилосердно.

Немного легче сделалось лишь к вечеру, когда телега, вслед за ней и мы, свернула с торного тракта и запылила по дороге, проложенной напрямик через поле. Солнце к этому времени уже начало касаться верхушек деревьев, одуряющая жара перестала давить своей незримой дланью, в траве застрекатали кузнечики, принялись с писком носиться над самой землей ласточки.

— К дождю, — со знанием дела отметил Микаэль.

— Скорее уж к грозе, — хмыкнул я и стал обмахиваться снятой с головы шляпой.

Парило и в самом деле изрядно, и на горизонте понемногу сгущалось марево прозрачных пока еще облачков.

После развилки дорога заметно сузилась и потянулась через не самую оживленную местность. Поначалу поля перемежались рощицами и лесочками, тут и там виднелись небольшие селения, затем на обочинах выросли высоченные сосны, и мы поехали напрямик через лес — светлый, поскольку деревья-великаны не давали разрастаться подлеску.

Когда по шаткому мостку перебрались через быстрый лесной ручей, впереди показалась сторожка, у которой расположилась четверка угрюмых бородачей в темной одежде, явно намеренно выкрашенной так, чтобы не бросаться в глаза на фоне листвы. У всех были луки и длинные кинжалы, трое вдобавок вооружились топорами, на поясе последнего висели ножны с фальшионом. Тут же скалилась на привязи парочка здоровенных волкодавов.

Но добротный брус, коим перекрывали проезд, сейчас был поднят, да и к нам вопросов не возникло, Георг лишь перекинулся с егерями парой фраз на местном наречии и покатил дальше. Мы поскакали следом.

— Барон Лауниц велел пошлину с паломников не брать, — пояснил правивший лошадьми кмет, стоило мне поравняться с ним. — У него соглашение с настоятелем. Нас тоже не обирают, а мы не задираем пошлины на товары людей его милости.

— С паломников много не возьмешь, — усмехнулся Микаэль.

— Ваша правда, сеньор, — не стал спорить Георг. — Но курочка по зернышку клюет, а паломники к нам идут ежедневно и ежечасно.

И точно — очень скоро мы нагнали длинную вереницу путников, многие из которых от усталости едва переставляли ноги. Все были одеты в серые рубища, и каждый держался за плечо идущего перед ним. Зрячим оказался лишь проводник; на предложение подвести кого-нибудь из подопечных он покачал головой и затянул молитвенный гимн.

Я оглянулся и спросил:

— Зачем тогда пост? Кто здесь еще ездит?

— Его милость нетерпим к браконьерам, контрабандистам, заезжим циркачам и проповедникам всяческих ересей, смутьянам и подстрекателям, бунтовщикам, жуликам, ворам, грабителям, насильникам и убийцам, не говоря уже о бродягах, особенно из числа сарциан.

Маэстро Салазар хохотнул:

— Да он просто образец для подражания!

— Истину глаголете, — кивнул Георг, посмотрел на сидевшего рядом паренька, который при этих словах явственно фыркнул, и отвесил ему затрещину. Рука у возницы была широкая и мозолистая, голова юнца так и мотнулась, да и стук вышел знатный.

Парнишка втянул шею в плечи и ссутулился, а Георг оглянулся и с тяжким вздохом произнес:

— Еще б он со своих кметов три шкуры не драл…

— А вам какая с того печаль? — полюбопытствовал я.

— Так они на дорогах шалят от безысходности! — заявил возница. — Не во владениях барона, разумеется, таких быстро на виселицу отправляют, на окрестных землях промышляют. Раньше на тракт ходили, а теперь сами видели, сколько там вояк! Нынче в нашу сторону выбираются. Подрубают деревья, валят перед телегами, всех до исподнего обирают. А то и режут, бывает…

Меня заботы собеседника нисколько не заботили, заинтересовало совсем другое.

— Говоришь, вояк на тракте прибавилось? — сказал я. — С чего бы это?

— Так война у нас, сеньор! Вот пограничные гарнизоны и усилили.

— Да где та война? — фыркнул Микаэль. — До Остриха ехать и ехать!

— Болтают, светлейший государь его высочеству ультиматум объявил, чтоб не нарушал законность, значит. Да только какое тут нарушение законности, когда Острих испокон веков под герцогами Лоранийскими был?

Маэстро Салазар рассмеялся:

— Поможет вам это укрепление, если император решит войска двинуть!

— А решит ли? — резонно заметил Георг. — Чай, договорятся до чего-нибудь. А вот соседи могут попытаться пограничные споры под шумок в свою пользу разрешить. — Он вздохнул. — Это не я придумал, так баяли, когда дополнительный сбор на прокорм войск содрали.