Павел Корнев - Рутинер

Ангелы небесные! Я чуть не застонал от досады и принялся нервно перебирать теплые зерна янтарных четок святого Мартина, но внешне растерянности не выказал и попытался выиграть время не столь уж и необходимым уточнением:

— Его преосвященство удостоили этой чести?

— Удостоили, — подтвердил Гуго Ранит, не спуская с меня изучающего взгляда темных глаз.

Святые небеса! Одно к одному, одно к одному! Понятия не имею, каким именно образом меня связали с налетом на книжную лавку, но с ходу отмести обвинения не было никакой возможности. Только и оставалось, что разыграть недоумение.

— Готов ответить на все вопросы, только пересекать всю империю с востока на запад невесть ради чего… Скажу прямо, мне это не нравится. Поправьте, если ошибаюсь, но не для таких ли случаев существует почта?

Вице-канцлер хищно усмехнулся, будто почуял слабину.

— Не волнуйтесь так, магистр. Возможная поездка в Кларн — наименьшая из ваших проблем.

— Даже так?

И вновь на стол лег очередной листок.

— Вице-канцлер вон Бальгон потребовал отстранить вас от службы и проверить на предмет порочащих связей. И обоснованность этого требования вполне понятна: мало у какого магистра был чернокнижником родной брат…

Я криво улыбнулся:

— Брат-чернокнижник — это скорее преимущество, нежели недостаток. Мало кого подвергают столь тщательным проверкам, как родственников отступников.

Гуго Ранит кивнул, принимая резонность моего высказывания, и вдруг спросил:

— Что же такое случилось в Мархофе, магистр? На удивление таинственная история! Виданное ли дело, чтобы вице-канцлер Вселенской комиссии по собственной инициативе срывался из столицы и без всякой на то необходимости ехал через всю империю, а по возвращении требовал отдать под суд рядового магистра! Более того — этого самого магистра по просьбе некоего епископа сначала отправили в Сваами, а затем все тот же епископ обвинил своего, так скажем, протеже в убийстве! Не просветите меня на этот счет, магистр? Что случилось в Мархофе?

Я всерьез задумался, не поделиться ли подробностями с хозяином кабинета — в конце концов, кому еще поведать о своих подозрениях насчет Гепарда, как не председателю дисциплинарного совета?! — но не решился. Пусть моего собеседника и прозвали Молотом, он отнюдь не был простаком и умел интриговать ничуть не хуже других приближенных канцлера, а я слишком долго отсутствовал в столице и понятия не имел, кто из коллег с кем и против кого дружит. Так что лишь покачал головой:

— Боюсь, сначала мне нужно собраться с мыслями и хорошо все обдумать. Это так неожиданно, как снег на голову…

— Думайте, магистр, — благосклонно улыбнулся Гуго Ранит. — Только не слишком долго. Поймите меня правильно, не хочу давить, просто времени у вас уже нет. Совсем.

Я склонил голову, давая понять собеседнику, что внимательно его слушаю, и хозяин кабинета произнес два слова:

— Верховный трибунал.

— Что, простите? — решил я, будто ослышался.

— Ваше дело затребовал Верховный трибунал, — повторил Гуго и благодушно рассмеялся. — Только не говорите, будто первый раз слышите о таковом!

— Именно так оно и есть.

— О, как я вам завидую, магистр! Блаженный дар неведенья. Вот уж правильно говорят, будто во многих знаниях — многие печали!

— Воистину так, — непроизвольно вырвалось у меня. — Не хочу докучать расспросами и отнимать драгоценное время, но все же какое дело некоему Верховному трибуналу до магистра Вселенской комиссии в моем лице?

Гуго Ранит откинулся на спинку своего монументального кресла, сцепил пальцы и хрустнул костяшками. Во взгляде вице-канцлера чудилась плохо скрываемая усмешка, невесть с чего он напомнил мясника, который прикидывает, как бы половчее разделать тушу уже забитого хряка. Или, как не преминул бы отметить Микаэль, — осла.

Впрочем, просветить меня хозяин кабинета не отказался, что как-то даже особо и не удивило. Молот изначально мог поручить допрос опального магистра своим помощникам, но предпочел побеседовать лично, с глазу на глаз. У него точно был ко мне какой-то интерес; узнать бы еще какой, прежде чем станет слишком поздно…

— Верховный трибунал — это воздаяние нам за грехи наши! — с пафосом объявил вице-канцлер и позволил себе кривую ухмылку. — На самом деле конечно же нет. Институт сей образован высочайшим повелением светлейшего государя для искоренения мерзости солнцепоклонничества и расследования иных преступлений, затрагивающих сами основы существования государства. Возглавили трибунал императорский прокурор, архиепископ Ренмельский и канцлер Вселенской комиссии по этике.

Я шумно выдохнул, оценив и размытость формулировок о полномочиях трибунала, и состав его сопредседателей.

— Все сословия. Трибуналу подсудны все сословия.

Гуго Ранит остро глянул на меня и кивнул.

— Зрите в самую суть, магистр, — сказал он и будто бы даже немного расслабился. — Верховный трибунал уполномочен рассматривать дела духовенства, научного сословия и дворянства. О простецах и говорить нечего. Власть! — Хозяин кабинета стиснул пальцы в кулак. — Это власть над всеми! И она — в руках императора.

— Но почему канцлер пошел на это… — сказал я и умолк, пораженный неожиданной догадкой. — Солнцепоклонники, ну конечно же!

Гуго Ранит скривил уголок рта в ухмылке.

— Увы, магистр, зараза язычества поразила в основном школяров, а мы не смогли вовремя выявить их секты и выжечь скверну каленым железом. Были сотворены ужасные ритуалы, пролилась кровь невинных, а слухи преумножили злодеяния вероотступников и посеяли панику. Светлейший государь протянул канцлеру руку помощи, это было воистину… великодушно. Вот только маркиз цу Рогер, как и все мы, смертен, и нет определенности, кто займет его место в трибунале в будущем.

Слова хозяина кабинета так и сквозили злой иронией, и я постарался обернуть его раздражение в свою пользу.

— Учитывая настроения черни, его светлость просто не мог поступить иначе. Но архиепископ… ему это зачем?

— Кто знает? — пожал плечами Гуго Ранит. — Желает угодить венценосному племяннику или хочет взять под свою руку епархии во всех землях империи, — для нас это не имеет никакого значения. Важно лишь требование канцелярии Верховного трибунала о передаче им запроса о вашей экстрадиции в Сваами. Канцлер поручил разобраться с ним в кратчайшие сроки. Что скажете на этот счет, магистр?

— Это все так неожиданно… — только и выдавил я из себя.

— Слышал, вы следуете проездом через Риер? — спросил вдруг вице-канцлер, и спросил точно неспроста.

Я кивнул.

— О, Риер! — вздохнул хозяин кабинета. — Да будет вам известно, магистр, в Риере нашим коллегам удалось добиться самых решительных успехов в борьбе с язычниками! Полностью уничтожена секта солнцепоклонников! Полностью! Отличившихся магистров немедленно зачислили в штат Верховного трибунала и в срочном порядке отправили в Острих. Поразительный карьерный рост!