Павел Корнев - Рутинер

И потому я не стал выказывать претензий за долгое ожидание, и когда старик спросил:

— Магистр вон Черен? — молча поднялся на ноги и коротко кивнул.

Монах смерил меня изучающим взглядом с головы до ног и бесстрастно произнес:

— Сейчас в миссии нет никого, кто мог бы выслушать вас, магистр.

— Вот как? — прищурился я. — Вам известна цель моего визита сюда?

Старик ответил утвердительно, но не преминул добавить:

— К величайшему сожалению, я не уполномочен принимать никаких решений по этому вопросу, магистр. Приходите завтра.

— Завтра до одиннадцати, — объявил я, — буду ждать представителя братства в таверне «Счастливый штурвал» на Северной набережной. После для меня пропадет всякий смысл общения на этот счет. В проигрыше останусь не только я, но и братство.

На моего собеседника это заявление особого впечатления не произвело, он лишь сказал:

— Мы непременно примем к сведению ваши слова.

Я молча развернулся и покинул лавку. Микаэль скучал на улице, при моем появлении он перестал подпирать стену и спросил:

— Куда теперь?

— Обедать! — решил я, но сразу передумал. — Нет, постой!

Совсем уж задвигать в дальний ящик просьбу кардинала Рогана не стоило, и возник вопрос, с какого конца за это поручение взяться. Наведаться в университет или заглянуть в монастырь Поступи Пророка, раз уж о нем зашел разговор отдельно?

Кое-какие идеи касательно поисков лектора у меня имелись, но начинать беготню по университетской округе стоило только после отработки более перспективных вариантов, так что я решил отложить эту зацепку на будущее.

— Давай взглянем на монастырь Поступи Пророка, где-нибудь там и перекусим.

Маэстро Салазар завертел головой по сторонам, пытаясь сориентироваться на месте, и я указал ему центральную башню цитадели Ангела, маячившую в дальнем конце улицы над крышами домов:

— Нам туда.

Ловить извозчика мы не стали и двинулись в нужном направлении пешком. Микаэль остро поглядывал по сторонам; едва ли в поисках возможного источника опасности, скорее высматривал, к кому прицепиться самому.

— Даже не думай! — предупредил я, но на мосту через канал бретер все же не утерпел и присвистнул при виде молоденькой горожанки, которую сопровождала парочка крепких парней с медными бляхами подмастерьев цеха чеканщиков.

Будто желая компенсировать безыскусность рифм, маэстро Салазар изящно поклонился, едва не подметя сдернутой с головы шляпой мостовую, и послал красотке воздушный поцелуй. Девица смущенно зарделась и потупила взгляд, а набычившиеся мастеровые взялись за дубинки, но пустить их в ход не решились. Присутствуй здесь и сейчас ее кавалер, поединок был бы неизбежен, а так я ухватил бретера под локоть и потянул за собой.

— Задурил девчонке голову, — попенял я подручному. — Теперь будет ждать, что ночью влезешь в ее окно! Расстроится!

— Уж поверь моему опыту, такую найдется кому утешить! — заявил в ответ маэстро Салазар, заметил торговку цветами на другой стороне набережной канала и досадливо прищелкнул пальцами. — Эх, незадача! Я бы такое представление устроил!

— Забудь! — раздраженно рыкнул я, поскольку настроение оставляло желать лучшего и без выходок подручного.

Летнее солнце немилосердно припекало, и улицы опустели; все разумные люди попрятались от жары в винных погребах или пивных. В галереях под нависавшими над тротуарами домами свободных столов почти не осталось, разносчики сбились с ног, снабжая почтенную публику выпивкой и немудреной снедью.

Громада Ангельской цитадели возникла перед нами как-то совершенно неожиданно. Здания в один момент расступились, и мы очутились у зажатой гранитными набережными речушки, на другом берегу которой высилась скала с мрачной крепостью на вершине. В сторону императорского дворца оттуда на уровне верхних этажей тянулась крытая галерея, а едва ли не отвесные склоны обвивал спуск шириной в дюжину шагов.

— Теперь куда? — спросил Микаэль, осматриваясь.

Мы стояли на небольшом взгорке, местами из-за домов даже проглядывали гладь Рейга и мрачные строения городского порта, а над крытыми черепицами крышами торчали строгие серые шпили храма, который размерами лишь немногим уступал кафедральному собору.

— Туда! — указал я именно на них.

Территория монастыря Поступи Пророка длинным треугольником врезалась в городские кварталы, именно поэтому отсюда и не было прямой дороги к Южной набережной. Сначала требовалось ехать через респектабельный торговый район к площади Святого Марка и уже от нее поворачивать на зажатый жилыми домами Староимперский тракт, который тянулся вдоль монастырских стен к Великому мосту.

— И даже горло не промочим? — вздохнул маэстро Салазар.

— Монахи варят отменное пиво, — напомнил я. — Посидим там — посмотрим, чем округа дышит. Нам ведь неспроста посоветовали заглянуть туда, так?

— Неприятно ощущать себя на побегушках у…

Микаэль благоразумно замолчал на полуслове, и я ободряюще хлопнул его по плечу:

— Пиво, друг мой. Пиво! В такую жару нет ничего лучше кружки холодного хмельного напитка.

— Кувшина, — вздохнул бретер. — Запотевшего глиняного кувшина. Или двух.

— Идем!

Все так же галереями мы двинулись вдоль широкого проспекта, в который тут и там, будто притоки в реку, вливались боковые улочки, и еще издали увидели, что на площади Святого Марка прямо перед одноименной церковью высятся цветастые шатры бродячего цирка. По традиции, они были взяты в кольцо фургонов с дощатыми бортами и матерчатыми тентами; между некоторыми из них оставались свободные проходы, но никто туда не заходил. Время для представления было неурочное, разве что приставали к прохожим предсказатели будущего, хироманты и прочие ясновидящие. Да еще сидели в тени какие-то хмурые парни — не иначе, охранники или борцы.

— Нашли место! — раздраженно фыркнул Микаэль и с презрением выдал: — Гастролеры!

— Всякий зарабатывает как может, — вступился я за циркачей. — Как говорили древние: хлеба и зрелищ!

— О, только не надо цитировать язычников! — отмахнулся бретер.

Мы вышли на зажатую фасадами домов площадь, на дальнем краю которой высилась облицованная белым мрамором церковь, и уже двинулись мимо фургонов к повороту на Староимперский тракт, когда сзади вдруг послышалось:

— Сеньор обер-фейерверкер! Филипп!

Я резко обернулся и раскинул руки в непритворном удивлении:

— Ганс! Сеньор фейерверкер! Вот так встреча! Сколько лет, сколько зим!

И точно — нас быстрым шагом нагонял мой сослуживец по роте Сизых псов. Долговязый и все такой же костлявый, с вытянутым и не слишком привлекательным, но при этом отнюдь не отталкивающим лицом. Короткие бриджи едва доходили ему до середины икры и оставляли открытыми желтые и зеленые гольфы, таких же расцветок были широкие вертикальные полосы на рубахе с пышными рукавами, а стачанные из мягкой замши туфли сверкали на солнце надраенными застежками. На груди фейерверкера поблескивал серебряный медальон роты Сизых псов, голову покрывала простая соломенная шляпа.