Павел Корнев - Рутинер

В идеале стоило бы облиться самому, но вместо водных процедур я оделся, убрал пистоли в саквояж и вышел в коридор, а там заглянул в приоткрытую дверь Микаэля. Прямо за порогом валялась его рубаха, на светлой ткани засохшими цветами выделялись бурые пятна крови.

Я выругался и поспешил вниз, но волновался напрасно: бретер спокойно сидел за столом, смотрел в окно и что-то негромко бормотал себе под нос на родном лаварском.

— Чего это с ним? — настороженно спросил управляющий.

— Молится, — сказал я первое, что пришло в голову.

— А такое впечатление, разговаривает с кем-то. Скажет — и к ответу прислушивается.

— Иногда, — указал я рукой вверх, — люди рассчитывают на ответ.

Так оно и было, только не стоило приплетать к этому небеса, вернее было ткнуть под ноги. Где еще пребывать мертвецам, как не в запределье? А именно с покойниками Микаэль сейчас и общался, мне был прекрасно знаком этот его отрешенный взгляд. Вроде бы ничего необычного — многие продолжают говорить с ушедшими, проблема заключалась в том, что Салазару те действительно отвечали.

Он начал сбиваться и частить, тогда я уселся напротив с кувшином вина и наполнил кружки. Звук льющейся струи мигом вырвал Микаэля из забытья, он сделал несколько судорожных глотков, потом кивнул:

— Благодарю!

Я пить не стал и взмахом руки подал знак накрывать на стол, затем сказал:

— Твоя рубаха в крови. Все в порядке?

Маэстро Салазар прикоснулся к припухшей губе и покачал головой:

— Кровь не моя. Какие-то невежи хотели избавить от кошеля, пришлось преподать им урок хороших манер.

У меня вырвался обреченный вздох, и бретер махнул рукой:

— Не переживай, Филипп! Сюда следы не приведут!

— Ну хоть что-то, — проворчал я, не особо успокоенный словами подручного. — Это действительно было необходимо?

— Они сами ко мне прицепились! — оскорбился маэстро Салазар. — Но если тебя не интересуют сплетни, могу поискать тех невежд и принести свои глубочайшие сожаления…

Я переставил на середину стола блюдо с зеленью и редисом, к себе пододвинул тарелку с омлетом и пшенной кашей.

— Давай, удиви меня! — попросил после этого. — Скажи, что горожан волнует что-то помимо происков солнцепоклонников и грядущего визита императора в Сияющие Чертоги.

Маэстро Салазар скривился так, словно ему плюнули даже не в лицо, а прямо-таки в душу, но тут же самодовольно ухмыльнулся.

— Все дело в мелочах и нюансах, Филипп, — объявил он, хлебнул вина и повторил: — В мелочах и нюансах!

— Излагай! — потребовал я, приступая к завтраку.

— На игре в мяч университетской сборной и команды цеха красильщиков убито пять человек с одной стороны и семь с другой, покалечено и вовсе без счета, — поведал бретер и хитро прищурился.

Я нахмурился, осмысливая загаданную подручным шараду. В том же, что новость содержит двойное дно, сомнений не было — пусть увечьям и даже гибели участников на игре в мяч удивляться не приходилось, на этот раз жертв оказалось слишком много.

— Случилась массовая драка? — предположил я. — Не только между командами, но и с участием зрителей, так?

Маэстро Салазар кивнул, но испытующего взгляда от меня не отвел.

— Простецы уверились, что все школяры — тайные солнцепоклонники? Все как в Риере, да?

— Если не хуже, — подтвердил Микаэль. — Там маркграф мигом порядок навел, а в столице все не так. Люди нервничают, кое-куда представителям ученого сословия лучше уже и не ходить.

Меня это обстоятельство нисколько не порадовало. Сразу вспомнился запрос Верховного трибунала, по спине побежал холодок. Столь остро ощущать собственную уязвимость было на редкость неприятно.

— Что говорят о затее императора? — спросил я, глотком вина смыв противный привкус страха.

— Мнения разделились, — пожал плечами маэстро Салазар. — Кто-то кричит на каждом углу, что пора выжечь гнездо еретиков, не оставив от Арбеса и камня на камне, а значит, союз с Сияющими Чертогами — дело благое. Кто-то поносит светлейшего государя последними словами и называет его предателем веры. Во всех кабаках только об этом и говорят. И частенько эти… диспуты переходят в драки.

— Каково соотношение сил?

Микаэль пожал плечами:

— В столице любят императора, это оплот его власти.

Я позволил себе скептическую ухмылку, и бретер покивал:

— Да-да-да, не все так радужно, тут ты прав. Недовольных собирает вокруг себя настоятель монастыря Поступи Пророка. Поговаривают, будто он пользуется поддержкой герцога Лоранийского, но это не точно. Противоположный лагерь возглавляет архиепископ. Светлейший государь выше этой возни и выдерживает паузу. Его поездка на тот берег — пока что лишь слухи.

— Неужели настоятелю так сложно заткнуть рот?

— Заткнут, если начнет поносить императора напрямую, но он слишком умен, чтобы действовать столь неосмотрительно. А так — вещает о недопустимости союза с догматиками да называет понтифика слугой запределья, какие тут могут быть претензии?

Я кивнул. Монастырь Поступи Пророка считался одним из самых старых на этом берегу реки, ему покровительствовали многие влиятельные аристократы, а поток паломников к святому месту и речная пристань обеспечивали братии немалый доход. Настоятель был слишком крупной фигурой, чтобы бросить его за решетку без весьма и весьма серьезных причин.

Мог он организовать заговор? Мог. Вот только Сияющие Чертоги считались святыней отнюдь не только одними догматиками, ничуть не меньше их почитали и ортодоксы. И никакие политические амбиции, никакая фанатичная ненависть к понтифику не могли подтолкнуть верующего к попытке уничтожить место воссияния Пророка. Уж в этом я нисколько не сомневался.

— О, моль бледная! — неожиданно указал в сторону входной двери маэстро Салазар.

Я глянул туда и озадаченно хмыкнул, поскольку с улицы в общий зал прошел не кто-нибудь, а мастер Волкер, официал братства святого Луки. Вот уж кого не ожидал встретить в столице, так это его.

Все столь же бледный и неприметный, человечек подошел к нашему столу, без приглашения уселся напротив и сказал:

— Слушаю вас, магистр вон Черен.

— Нет, — покачал я головой, — это я слушаю вас, мастер Волкер. Соблаговолите объяснить, чем обусловлено желание братства допросить меня и зачем для этого понадобился официальный запрос.

Официал положил перед собой руки и заглянул мне в глаза:

— А вы не знаете?

— Время, мастер Волкер, — сказал я. — Не тратьте попусту мое время, очень вас прошу.

Представитель братства хмыкнул и выбил пальцами короткую дробь, потом сказал:

— Есть причины считать вас причастным к нападению на усадьбу маркиза Альминца, при котором были убиты наши братья.