Виталий Заяц - Планета супербарона Кетсинга [litres]

Самого монарха узнать тем более не составило труда. Он не сидел на троне, а стоял с несколькими собеседниками в одном из углов зала. Ну что же – раз пригласили, значит, ждут. Вок подошел и, угадав паузу в разговоре, произнес:

– Граф де ла Коста. Прибыл в ваши владения с юга.

– Здравствуйте, граф. – Монарх доброжелательно улыбнулся. – Я вас заметил еще у входа.

Это что же, не одни лишь специально обученные охранники, но и принц незнакомых людей в лицо узнает? Телепатия или что-то еще фантастичнее? Нет, конечно, просто вежливая формула приветствия.

– Я очень рад посетить ваше государство, и в особенности увидеть вас лично, мы на юге много наслышаны… – Вок остановился на полуслове, не зная, чем закончить витиеватую фразу. Хотя и так получилось достаточно многозначительно.

– Я рад, что вы нашли время посетить прием. – Принц улыбнулся, но не как в первый раз, а по-деловому. – И хочу не только обменяться любезностями, но и поговорить.

Вокруг будто само собой образовалось пустое пространство: придворные понимали намеки с полуслова.

– Вы прибыли недавно, потом потеряли своих людей. – Самодержец оказался хорошо осведомлен о происходящем в городе и государстве. – Неожиданно проявили себя прекрасным магом и вылечили двоих умирающих. Я в некоторой растерянности.

Интересно, означало ли слово «растерянность» подозрение в шпионаже? Может, сейчас отодвинется портьера или портрет и из ниши выдвинется Малюта Скуратов с подручными. Страшно не было, было любопытно, да и принц немедленно развеял возникшие неясности:

– Мага, тем более такого, я бы сразу пригласил к себе, присоединиться к тем, что уже живут во дворце. Государству всегда нужна сильная медицина. Но вы же граф, мне не приходилось слышать о людях благородных, занимающихся врачеванием.

Опля, у Хьюстона, похоже, проблемы, получается, графьям здесь руки марать не положено. Вспомнились медицинские методы Средневековья земного – заклинания, жабы, моча больного на вкус. Не-а, действительно не элитарная работа, надо как-то выкручиваться.

– Ваше высочество, я мог нарушить обычаи вашей страны, но исключительно из-за незнакомства с ними, у нас на юге магия, алхимия, врачевание – занятия почетные, мне и в голову не приходило, что…

Вок запнулся, когда собственная витиеватая речь дошла до его же ушей. Особенно понравилось словечко «незнакомство». Хотя… с чего бы приезжему все слова правильно выговаривать? Да и вообще осьминог советовал подчеркивать свое иностранство. Оно и лучше, раз уж записался в маги и алхимики. За что своего сожгут не задумываясь, за то чужестранцу почет и уважение. Будем надеяться, что и на дипломатический конфликт принцу нарываться не хочется, обидишь графа, а за морем сидит другой принц или даже король, который этого особо ценного аристократа заслал именно на убой, создать прецедент, напасть и полстраны отчекрыжить. Да и кто знает, сколь сильно чужестранный монарх ценит жизнь своего путешествующего соотечественника?

– Что вы, граф, – опять улыбнулся принц. – Никаких предрассудков, медицина – дело благородное. Но разрешите мое затруднение – в городе маги не живут, а во дворце с магами неблагородного происхождения жить не подобает вам.

– Боюсь, до сих пор я не попадал в подобные ситуации. – Вок тянул время и усиленно размышлял. – Может быть, стоит переопределить множества?

«Переопределение множеств» было любимым словечком Женьки, настолько часто использовавшимся, что Вок даже не вникал в его смысл.

– Все маги живут во дворце, но маги неблагородного происхождения. Давайте считать, что именно магам неблагородным это и подобает. Я же, будучи графом, представляю собой другое, совершенно новое множество, не отягощенное и уникальное, кое множество и продолжит свое пребывание в гостях у супербарона Кетсинга, во всех отношениях замечательного человека.

Уф, язык сломал, главное, чтобы царственная особа не обиделась на запутанность речей. Ну, ничего, не казнят, пожалеют редкий экземпляр.

Принц понимающе улыбнулся, но лицо его не выражало полного удовлетворения услышанным. Вок поспешил добавить:

– Располагаясь в вашем городе, я всегда готов служить короне своими знаниями, умениями, а также шпагой, рапирой и саблей.

Во как! Вроде и красивая форма слововыражения, а по сути не наврал ничего, перечислил именно то, что входит в сферу компетентности. А всякие там копья, кони, интегралы из последнего класса школы – это не по части графа де ла Коста.

Ответ удовлетворил принца, и он перешел к светскому разговору:

– Кстати, об оружии: вскоре состоится турнир, очередной. Мы гордимся своими играми, проводим их с размахом, куда до нас соседям. Расскажите, каковы состязания у вас, в Южной стране?

Земные соревнования Вок здесь уже описывал. Барону. Почему не повторить для принца? Начал и увлекся. Про оружие, экипировку, легкую по местным понятиям, про правила. Придворные каким-то образом поняли, что приватная часть беседы завершена, присоединились к беседующим почти сразу после перехода на новую тему. Когда Вок добрался до позиций нападения и защиты, принц положил ему руку на запястье:

– Подождите, граф, эти вопросы нам наименее знакомы. – Из-за спин выдвинулся слуга, плавно несший высокий легкий столик с принадлежностями для рисования. – Не согласитесь ли, дорогой граф де ла Коста, сопроводить рассказ о позициях рисунками?

Опять пергамент. Хотя в этот раз не так сложно – схемы-то приходилось чертить, куда без них. Палка, палка, нолик вместо головы, главное, чтобы понятно было. Кисточка, инструмент непривычный, добавляла кривизны к почти детским изображениям. Кто-то из придворных хмыкнул. Принц повел рукой:

– Чем проще рисунок, тем легче понять самое важное.

Вок назвал бы получавшиеся каракули не простыми, а корявыми, поэтому был благодарен монарху, явно покрывавшему художественную беспомощность гостя. Вдруг принц задумался, спросил:

– Это поединки людей благородных? Вы сами участвовали в таких?

– Да, конечно, – не заметил опасности Вок.

– Но где же кони? Вы сражаетесь пешими?

Все, кто слышал, захохотали, к ним присоединился и сам принц. Но быстро смахнул веселье с лица и тут же нашел вежливый выход из ситуации:

– Не обижайтесь, граф. Я просто представил себе, как даблбарон… ну, не будем произносить имя, разбегается с пикой наперевес.

Убрав улыбку с лица, принц вновь ее вернул, но немного другую, Вок в очередной раз удивился, насколько его улыбки разнились между собой, означали совершенно разные, часто весьма конкретные вещи. Нет, он не был мимом, в каждый момент выглядел человеком открытым, откровенным и доброжелательным, но, понаблюдав несколько минут, удавалось понять, что принц – политик, использующий лицо так же умело, как другие политики используют слова или, скажем, выступления в прессе.