Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 2

Там же. Через какое-то время.

– Мы можем его забрать с собой? – прибывший вслед за патрулём офицер военной полиции задумчиво смотрит на два тела, лежащие на песке.

– Которого из двух? – весело переспрашивает сотрудник медсектора Корпуса, упаковывая обратно в штатный кейс с красным крестом какое-то оборудование и пакеты с медикаментами. Затем лучезарно улыбается ещё шире. – Шутка! С разной степенью ответственности, можете забирать обоих, особенно трупак. Впрочем, от живого толку вам тоже ровно ничего. Если только вы его не собираетесь уморить по дороге или взять просто для отчётности.

– Вы это в каком смысле? – настораживается полицейский. – Я имел ввиду забрать только того, который живой. Его можно транспортировать без вреда для его здоровья?

– Только в моём сопровождении, – вздыхает врач, поднимаясь с песка. – Удар инфразвуком. Удар полноценным огнём, уровень не могу определить, надо смотреть в записи. Под огнём имею ввиду профессиональную искру профильного адепта. Чудо, что он вообще живой.

– Это ему не помешало убить второго, – возражает офицер. – Пока мы с вами тут ковырялись, мне уже три команды поступило на его доставку… в суд.

– А смысл? – изумляется доктор. – Он не является адекватным на момент, прежде всего – по объективным показателям здоровья. Какой прок от него в случае разбирательства?! Просто чтоб присутствовал? Ну так фотографию его там поставьте, с тем же успехом. И попутно; а откуда вам лично известно, что убивал именно он? У вас нет и не может быть личного доступа к сети Корпуса, это я вам как штатный сотрудник уверенно заявляю.

– Давайте каждый будет делать своё дело, – дипломатично пытается обойти острые углы дознаватель. – Так я могу его забирать?

– Ну-у, если вы так ставите вопрос… – угловатый, круглолицый, невысокий толстяк в смешных очках и в безразмерном белом халате выпрямляется, едва доставая макушкой до носа полицейского. – Давайте тогда заново. – Врач демонстративно активирует таблетку портативного видеофиксатора, закреплённую прямо на переносице его очков. – Всегда с собой, на случай судебных разбирательств по итогам травм и повреждений одарённых, – поясняет он полицейскому. – А то потом с их роднёй хлопот не оберёшься: они друг другу головы проломят, а крайним окажется врач… впрочем, ладно… Медицинской сектор Корпуса. Майор медицинской службы Тадеуш. – Совсем иным тоном представляется медик. – Представьтесь, пожалуйста. С кем имею честь?

– Военная полиция, – раздражённо вздыхает офицер, тоже выпрямляясь и косясь на видеофиксатор доктора, наверняка сопряжённый с корпусной сетью.

Ч-чёрт, как этот лепила был некстати. Были же чёткие договорённости, что делать с трупом. Теперь мало того, что труп не тот. И что скажет товарищ, который по совместительству брат трупа…

Так ещё и чёртов врач со своими заморочками. Откуда взялся?!

Полицейский не знал, что со времён выпуска из Корпуса его товарища, правила работы на полигонах здорово изменились. Теперь, тревожная кнопка для вызова медиков была обязательным условием допуска к подобным упражнениям вообще.

– Капитан Джили, прибыл в связи с…

Там же. Ещё через две минуты.

– Капитан, я чуть постарше вас и возрастом, и званием, – вальяжный и похожий на Винни-Пуха толстяк-доктор никак не вяжется своим внешним видом с тем тоном, которым он сейчас говорит. – Опытом же, смею предположить, я богаче вас уже солидно. И что делать, если кто-то извне пытается меня учить, как мне выполнять свои прямые служебные обязанности на моём рабочем месте, я знаю очень хорошо.

Круглый коротышка подходит ещё на шаг, вообще вплотную к высокому полицейскому, и, не мигая, смотрит тому в глаза.

– Что вы можете знать о моём опыте? – раздражённо отходит назад на те же полшага офицер, отводя взгляд.

– О вашем опыте мне неизвестно ровным счётом ничего. Но зато я отлично знаю, что в двадцать четвёртом отдельном батальоне вас не было. – Парирует врач. – Потому что все шесть сотен душ по штату великолепно помню и в лицо, и по имени, и по конфигурации скелетов на рентгенах и не только. А ваша часть, в отличие от двадцать четвёртого батальона, не носит тех регалий. Просто потому, что вас там не было. И не зажравшимся выскочкам из… глубокого тыла учить меня, как мне работать. Я доступно излагаю?

По-хорошему, этого долбаного врача надо было как-то сбрить с темы. Но, даже с точки зрения закона, докторишко был полностью в своём праве, а если говорить о неписаных правилах, то и вообще… Сраный очкарик был тем самым долбаным ветераном. Которым закон не писан; которые лучше других знают, что правильно; и которого технически переспорить невозможно.

– Итак, суммируем, – продолжает медик. – Вы утверждаете, что он, – кивок вниз, – вам нужен для дознания, не тут. Я же несу ответственность за физическую сохранность всех тел в рамках этой территории. В случае, если с ним что-то случится по дороге, штрафные санкции посыплются на меня. Не на вас. Вы что, пришли сюда поискать дураков глупее себя? Которые добровольно примут на себя ответственность, но отдадут вам право решать? Капитан, вы идиот?! – удивление доктора было настолько незамутнённым, что Джили местами восхитился актёрским талантам оппонента.

Но договор следовало отрабатывать…

– В рамках своей компетенции, я сам определяю, что важно для дознания. – В который раз возразил он. – Если я сказал, что пацан нужен не тут, значит так оно и есть.

– Если я сказал, что на моём полигоне, после штатного вызова биппером неотложки, за жизнь пострадавшего отвечаю я, то в этом можно убедиться, ознакомившись с полным пакетом моих служебных инструкций, – в очередной раз парировал доктор.

– У меня достаточно сил… – начал было полицейский.

– Не советую. – Перебил Тадеуш. – Лично посажу за нападение на федерального служащего при исполнении. Капитан, вы что, правда такой идиот? Вы что, фамилии Тадеос не слышали?!

– При чём тут это? – резонно поднял бровь дознаватель.

– Это одна и та же фамилия, – хищно осклабился врач. – Просто читается на Всеобщем не так, как на моём родном языке. А пишется одинаково. Так чё, мне звонить дяде?

С-сука. Сраный ветеран, оказывается, ещё и родня тому самому Тадеосу. Если не врёт.

Но даже если врёт, да ебись оно всё конём. За вшивую просьбу Питера нагребать такой геморрой… на собственную голову…

Полицейский, отойдя на пять метров, набрал номер. После ответа абонента, не здороваясь, тут же сообщил на языке, присутствующим незнакомом: