Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 2

– Получается, если сбегу, только нагребу лишних проблем? – уточнил обитатель Корпуса с не по годам взрослым взглядом.

– Точно. – Кивнула Жойс. – Лучше досиди тут, пока не запикает, – взгляд на браслет, – без опозданий явись в нужный зал и не парь мозги Системе… поверь старухе с опытом.

– Да ну, ты не старуха, – предсказуемо взвился с места малец, по новой оглядывая стати своей новой знакомой.

– Я шучу, – захохотала сержант.

После получаса беседы оказалось, что дед парня был родом откуда-то из окрестностей Порто-Муртиньо (та ещё дыра, почти Парагвай, на самой реке).

Перебравшись сюда, старик оставил в наследство семейству кучу долгов (это была лишь догадка Жойс, но наверняка недалёкая от истины); и – отдельным пунктом – портуньол, на котором пацан и чесал сейчас, достаточно бойко для местного и периодически припоминая слова литературного восточного эквивалента.

Если откровенно, она хотела просто убить время. Но уже через час беседы выяснила, что Алекс (его имя) тоже не так прост. В Корпус попал из-за срока в Квадрате; в Квадрате оказался, подравшись с полицией и судьёй, а ещё не имел ничего за душой.

Как и она в своё время.

Итогом почти четырёхчасового общения со странным малолеткой (ну да, в этом здании никто, никогда и никуда не торопится) стал обмен контактами, подключение к коммам друг друга напрямую и обещание встретиться через два дня в городе, когда у каждого из них всё рассосётся.

Когда они уже вовсю целовались, пересев в ответвление коридора, браслет самой Жойс запиликал крайне невовремя.

– Прости, малыш, – она уткнулась лбом в его лоб. – Если я начну опаздывать на свои заседания, меня перестанут выпускать на поруки.

– И часто ты тут?! – запоздало сообразил малыш.

– Ну-у, раз в месяц-полтора точно бываю, – уклончиво ответила девушка. – Давай, созвонимся.

Пока жду разбирательства, собирался банально поспать в коридоре. Что ни говори, юстиция (даже военная) у нас живёт шикарно; тут стоят такие кресла, что позволяют ещё и не такое. А ходящие мимо люди и рабочий шум здания лично мне не помеха.

Вместо сна в итоге четыре часа проболтал с этой девчонкой, причём даже целовались в конце… Алекс услужливо подсказал, что она – кафузу, смесь темнокожей расы и аборигенов вокруг того самого Порто-Муртиньо (либо таких азиатов, как долбаная Чоу).

Сама Жойс, насколько я понял из разговора, самым нахальным образом участвует во ввозе на федеральные территории из других мест чего-то такого, что ввозить нельзя. Когда их груз накрывают то ли таможенники, то ли службы контроля границы, она учиняет пьяную драку прямо на месте с первым попавшимся под руку, бросая груз (или делая вид, что это не её вещи – на военных бортах, которыми летает она, досмотра багажа при вылете нет).

По процедуре, её тут же винтит ближайший патруль и из-под юрисдикции гражданских властей она автоматически ускользает.

Не хочу думать, что именно она возит в этих чемоданах. Надо будет – сама расскажет. Хотя, конечно, тот же Алекс по внутренней связи намекает на наркоту.

После того, как Жойс уходит на свой суд, я ещё минут пять сижу в кресле и по инерции вспоминаю аромат, идущий от её кожи. Кстати, на косметике она явно не экономит (как и Камила), так что этот груз в её чемоданах даёт не самую слабую прибыль…

А затем звонит и мой браслет, указывая в бегущей строке, что меня ждут в Зале номер сто четырнадцать.

– Каковы обстоятельства убийства вами Виктора Штавдакера? – судья не выражающим ничего взглядом смотрит на подростка, сидящего рядом со «скамейкой», поскольку формального обвинения ему не предъявлено. – Вы понимаете смысл задаваемых вопросов? Вы можете участвовать в заседании?

– Об этом надо было спрашивать до того, как принудительно его сюда волочь, – абсолютно без пиетета, даже не вставая, отзывается из пустого небольшого зала для слушаний невысокий колобок со знаками различия майора медслужбы. – Я оформил ещё на территории Корпуса официальное заключение о его текущей недееспособности ввиду полученных ранений. На сегодня, как минимум. Вместо обследований, полагающихся в таких случаях, ваш болван-кэп, – кивок в сторону коридора, – приволок его сюда.

Некоторые нагрудные знаки врача, к сожалению судьи, дают ему возможность позволять себе и не такое. Как и фамилия, напоминает она себе. Как и фамилия… Не важно, как она читается; главное, как пишется.

– Вы уверены в точности вашего заключения? – на всякий случай, немолодая женщина в мантии зондирует ещё одно направление.

Тем более что сидящий в зале представитель убитого через общих знакомых уже сделал ей предложение, от которого не хотелось бы отказываться.

Сейчас всё будет зависеть исключительно от упорства тех вояк Корпуса, которые будут в зале. Слава богу, пока есть только этот медик (капитан Джили молодец, доставил пацана в экстренном режиме – никто из Корпуса больше пока не появился).

Именно в этот момент в зал суда без стука входит одутловатый интеллигент, носящий форму подполковника явно по ошибке.

– Подполковник Бак, Корпус. Куратор соискателя, – представляется он от двери и шагает по проходу вперёд. – Госпожа старший советник, я смотрел заседание в трансляции, пока ехал, сходу имею вопрос.

Кажется, скрип зубов представителей семьи Штавдакер можно было слышать и с улицы. Судья мысленно выругалась вслед за ними.

– Я правильно понимаю? – интеллигентный подполковник, не смотря на затрапезную внешность и абсолютно небоевой вид, смущённым не выглядел. – Департаментом юстиции, в вашем лице, выказывается официальное сомнение в компетенции армии и федеральных чиновников?

В силу формата разбирательства, вояка мог позволить обращаться и в такой форме. Чем не преминул воспользоваться. А доктор тоже хорош, втихую лил трансляцию куратору.

Законом, впрочем, не возбраняется. Но очень осложняет первичные планы.

– Претензий к компетентности медзаключения не имею. – Ровно ответила судья, не выдавая ничем настоящих мыслей. – Кто будет отвечать за фигуранта?

– С вашего разрешения, – коротко кивнул (даже не поклонился!) полноватый подполковник.

Походя мазнув средним пальцем правой руки по судейскому сканнеру (вот сука!) и подтверждая тем свои полномочия. После чего вернулся в зал, уселся в первом ряду и закинул ногу на ногу.

– Хорошо. Не будем ходить вокруг да около, – женщина в мантии смотрела на оппонентов холодно и пронзительно. – У суда в моём лице есть свидетельства о предварительном злом умысле со стороны соискателя Алекс Алекс в адрес пострадавшего Виктора Штавдакера. Свидетель, вам слово!