Джо Аберкромби - Проблема с миром

– Окончательное! – выпалил он сердито.

Яппо обиженно надул губы:

– И что, ваша проницательная, сильная, прекрасная жена не снабдила вас ничем другим, с чем вы могли бы торговаться?

– Вы разговариваете со мной! – прорычал Лео, раздраженный донельзя.

Нет, он не собирался раздавать территории Союза врагам государства, тем более этому! Пусть Савин будет расстроена, но он – ее муж, вождь, лорд и господин. Он – Молодой Лев! Он побил Стура Сумрака. Он побил Черного Кальдера. Уж такого, как Орсо, он сможет побить и без помощи какого-то ухмыляющегося стирийского извращенца!

– Очень жаль, – буркнул Яппо. Было трудно сказать, относилось это к последней реплике Лео или к его предложению. – Что ж, вы дали мне серьезную пищу для размышлений.

Он откинулся на кушетке, закинув руку за голову, так что Лео был вынужден старательно отвести взгляд, поскольку его чертов халат распахнулся еще больше, чем прежде.

– Это меньше, чем я надеялся, но тем не менее. Я уведомлю вас о своем решении в надлежащее время.

– Лучше бы поторопиться, – напряженно сказал Лео. – Мы собираемся выступать в последний день лета.

– Останьтесь здесь ненадолго, Молодой Лев! Насладитесь нашим гостеприимством. Вы кажетесь несколько напряженным. И прошу вас, передайте мое почтение вашей жене!

Скрипнув зубами, Лео затворил за собой дверь. Ему хотелось шарахнуть этой дверью со всей дури, да еще и прорычать в нее несколько грязных ругательств, однако по коридору к нему шла распорядительница. Она вела к двери Яппо кого-то еще: того самодовольного идиота, которого он видел внизу, в позолоченной маске солнца.

– Смотрите, куда идете, – буркнул Лео, проламываясь мимо них.

– Да сколько угодно, – отозвался Орсо, когда человек в львиной маске пропихнулся между ним и распорядительницей и, топая, зашагал прочь. – Что за грубиян!

– В самом деле, – откликнулась его сопровождающая.

– Впрочем, быть говнюком – это преступление, которое скрывает в себе собственное наказание.

– И это верно.

И она приоткрыла дверь и впустила его в комнату.

– Король Орсо! – Яппо Меркатто полулежал на бархатном ложе в маске, сделанной в форме простертых орлиных крыльев, и гуркском халате, не оставлявшем ничего для воображения. – Для меня большое удовольствие познакомиться с вами.

– Могу сказать то же самое, – ответил Орсо по-стирийски, приветствуя его глубоким поклоном, по словам его матери, принятым в Талине. – В конце концов, часто ли два короля могут встретиться и поболтать? Весьма необычное чувство – иметь возможность говорить с кем-то на равных.

И он снял с себя маску, швырнув ее на боковой столик, после чего упал в кресло и налил себе бокал вина.

Яппо поглядел на его маску и нахмурился:

– Вообще-то у Кардотти так не принято.

– Мы короли! Принято то, что делаем мы. Я пришел сюда для откровенного разговора. Если вы предпочитаете остаться в маске, я нисколько не возражаю.

– Вы превосходно говорите по-стирийски.

– За это я должен благодарить свою мать. Она не признавала никакого другого языка, чтобы распекать меня.

– В таком случае мы оба в долгу у своих матерей. Моя снабдила меня целым королевством!

Яппо сорвал с себя маску и бросил рядом с маской Орсо. Его лицо оказалось вовсе не таким, как воображал Орсо: привлекательное, но притом костистое, с широкой челюстью. И к тому же неожиданно бледное, несмотря на черные кудри. Он был больше похож на северянина, чем на стирийца.

– Чагги? – предложил он, поднимая трубку.

– Почему бы и нет?

Пока король Стирии набивал ему трубку, король Союза принялся разглядывать высящуюся за его спиной фреску.

– Копия «Судеб» Аропеллы?

– У вас острый глаз! – Яппо, обернувшись, окинул ее взглядом. – Манера письма более грубая, чем в версии нашего гения, но зато здесь гораздо больше обнаженной плоти, так что, на мой взгляд, она ничуть не хуже. Оригинал находится во дворце моей матери в Фонтезармо.

– Я знаю. Правда, моя мать могла бы сказать, что это ее дворец.

– В самом деле?

– А также что Аропелловы «Судьбы» – одно из немногих сокровищ, которые ваша мать не уничтожила, когда его захватила. Главным образом благодаря тому, что картина находилась на потолке, вне доступности криминального сброда, который она наняла себе в помощники.

– И вы разделяете взгляды своей матери?

– Очень редко, – отозвался Орсо. – Она чересчур мстительна. Я иногда думаю, что она и имя-то мне дала исключительно с намерением позлить вашу мать. Ведь все-таки мой тезка, великий герцог Орсо, убил вашего дядю и едва не прикончил и ее тоже. Прежде чем она прикончила его. Вместе с моими дядьями. И половиной стирийской знати. Ведь так все это происходило?

– Приблизительно.

– В нашей семье столько убийств, что я путаюсь в деталях. У нас сложилась довольно… непростая семейная обстановка.

– Как и у большинства королей, я полагаю.

– Честно говоря, я бы предпочел оставить все это позади. Какой смысл плодить новые поколения, если все, что мы делаем, – это продолжаем раздоры, начатые предыдущими?

– Я очень рад слышать это от вас. – Критически поджав губы, Яппо снял крышку с лампы, поднес ее к своей трубке и запыхтел, выдувая облака бурого дыма. – Враги как мебель: их лучше выбирать самому, чем получать в наследство, вы согласны?

– Вот-вот. Тебе же потом на этой мебели сидеть.

– Моя мать сказала бы то же самое. Она – воин.

Произнося это, Яппо вскинул голову с чем-то наподобие яростной гордости. Это был, наверное, его первый действительно искренний жест с тех пор, как пришел Орсо. Яппо вручил ему трубку.

– Она грозный противник, – добавил он.

– Наверное, самый грозный из ныне живущих, – согласился Орсо, тоже принимаясь пыхтеть. – Только идиот может это отрицать.

– Однако великие воины становятся пленниками собственных успехов. Все, о чем она способна думать, – это следующая победа. Как побить врагов. Как выиграть войну. Она не видит смысла заводить друзей. У нее нет времени, чтобы думать о мире.

– А это то, чего вы хотите добиться? Мира?

Яппо пожал плечами:

– Здесь, в Стирии, у нас были Кровавые годы, за ними Огненные годы. У вас в Союзе на счету две войны с гурками и две – с северянами. После чего, словно этого было мало, мы трижды воевали друг с другом. Полвека разрушений! Меня никто не спрашивает, но, если бы спросили, я бы сказал, что возможно, пора уже сделать передышку. Построить что-нибудь. Сделать мир лучше ! – Как будто опомнившись, он снова раскинулся на своем ложе. – Ну и можно ведь просто трахаться. Сочинять музыку.

– Хм-м. – Орсо выдул пару разорванных дымных колец. – Роль распущенного гедониста вам к лицу, но я и сам ее играл.