Данияр Сугралинов - Маджуро

— Да. Этого хватит для доказательства. А то, что останется от него и той суки, отвезите в Пустоши. И пусть их там сожрут! Я хочу, чтобы от них не осталось даже праха!..

Руки Маджуро удалось отрубить по плечи, а вот ноги — только по колено. Голову же отсечь не удалось. Ни топор, ни пила не брали даже кожный покров. Люди барона шептали, что император действительно под покровительством Пресвятой матери, и только Расмус знал правду — так действовал загадочный бесцветный кристалл.

Казненных отвезли в Пустоши. Что касалось Гердинии, то барону доложили: от тела женщины не осталось ничего, и даже кости нашлось кому разгрызть и переварить.

С трупом мужчины подобный фокус не прошел — зубы и когти обламывались об окоченевшую плоть.

Огромный пустынный варан схватил тело и унес в логово почти к самому Очагу. Там он пытался грызть добычу, но только искрошил зубы. Разочаровавшись, рептилия с трудом избавилась от бесполезного груза и отправилась на новую охоту.

Оттуда ей вернуться не удалось, нашелся хищник покрупнее.

Обрубок тела бывшего императора, замороженный стазис-полем, провалялся в центре Пустошей еще месяц.

Когда отпущенный срок истек, тело вышло из стазиса.

Мысли увязли в одной и той же картинке: вот кричит сестра, а вот барон с окровавленным лицом тянется рукой, в которой что-то блестит. Какой-то кристалл.

В следующее мгновение Лука вдруг оказался в пекле под ослепляющим солнцем, попытался закрыть глаза, но не смог. Они высохли.

Еще через миг сигналы пронеслись по нервным окончаниям, достигли пробуждающегося мозга, и Лука заорал — тело пронзила невыносимая боль, от которой он отвык за время жизни с метаморфизмом. Однако из обезвоженной глотки вырвался лишь сиплый хрип. Лука попробовал подняться, и его настигла настоящая боль — настолько выше порога, что инстинкт самосохранения отключил сознание.

Сколько прошло времени, пока он очнулся, сказать трудно. Может, час, может, сутки, но разлепив глаза и подняв наконец распухшие, непослушные веки, он обнаружил, что жара немного смягчилась, а небо, еще недавно желтое, налилось голубизной. Солнечный диск покраснел и опустился ниже, но все еще лил на пустыню давящий, пульсирующий жар.

Не в силах терпеть ноющую боль во всем теле, особенно в конечностях, Лука застонал и снова не услышал себя. Песок забился в глазницы, и невозможно было даже поднять руку, чтобы протереть их. Он сомкнул веки. Сквозь кровавую тьму проявились блеклые буквы. Затуманенным рассудком он сообразил, что это логи.

Зафиксирован сбой обращения к памяти.

Зафиксирован зацикленный временной отрезок: 0,1 секунды.

Анализ…

Зафиксирован сбой обращения к памяти.

Зафиксирован зацикленный временной отрезок: 0,1 секунды.

Анализ…

Зафиксирован сбой обращения к памяти.

Зафиксирован зацикленный временной отрезок: 0,1 секунды.

Анализ…

Одни и те же строчки, повторяясь, бежали вверх, а буквы сливались, напоминая капли дождя на стекле. Зеленые капли дождя на стекле ночью.

Дикая боль не утихала. Напротив, она набирала силу. Перед тем как снова потерять сознание, Лука открыл глаза и увидел, что у него нет ног. Только две культи по колено. Кровь хлестала из ран тугими струйками, а способность молчала.

Очнулся он от пронизывающего холода. Наверху растянулось черное, усеянное мириадами звезд безбрежное небо. Стуча зубами, Лука заелозил, пытаясь закопаться в еще теплый колючий песок.

Какая-то чешуйчатая зверушка размером с собаку громко урчала, пытаясь грызть торчащую из бедра кость. Лука запаниковал и машинально отдал приказ.

Из обрубка ноги к зверю выбросились красные нити и впились в морду падальщика. Тот взвизгнул и попытался отпрянуть, но нити потащили его к ноге. Рептилия заработала лапами, вырываясь, уперлась в кость, но ее конечности увязли и стали погружаться в тело Луки. Тварь пронзительно заверещала. Охотник стал добычей.

Отказываясь смотреть на тошнотворное поглощение рептилии, Маджуро погрузился в логи.

За время отключки произошло многое. Интерфейс странника закончил перезагрузку, как только цикл временного отрезка прервался. Обнаружив многочисленные повреждения тела, он остановил кровотечение — более того, собрал пролитое и вернул в организм. Правда, пришлось полностью переработать свернувшуюся кровь.

Самой большой проблемой стало обезвоживание. Частично ее удалось решить за счет поглощенной рептилии, но человеческое тело слишком хрупко и неэффективно, чтобы сохранять жизнедеятельность в такой среде и с такими исходными данными.

Новая среда обитания была крайне агрессивна: жесткая радиация, палящее солнце, хищные плотоядные, отсутствие воды. Сложностей добавляли ампутированные конечности и штрафы Колеса. Одна за другой гибли клетки, и способность не справлялась — лучевая болезнь, проклятие Двурогого, набирала обороты, каскадно поражая орган за органом, и если бы не огромные запасы жира, бешено расходуемого на обновление тканей, даже метаморфизм не сохранил бы жизнь Луки.

Обеспечить страннику выживаемость было сложно и ресурсоемко. Стоит ли валяться здесь долгие недели, пока метаморфизм, используя все доступные резервы, восстановит тело? Наследие странника советовало остановить эту жизнь и начать новую.

Но Лука отказался перерождаться. Пока оставалась надежда, что Кора жива, он должен бороться. Он волновался за Гердинию, она добила Давена, и, скорее всего, ее уже нет в живых. Убитого сына барон вряд ли ей простил.

Мысль о том, что конкретно случилось в замке, не отпускала Луку, он строил догадку за догадкой и прервался только на то, чтобы поймать и поглотить слетевшихся к нему стервятников-мутантов.

Метаморфизм изучил эту форму жизни и взял на вооружение особо удачные мутации. Получив одобрение странника — а Лука был согласен на все, лишь бы еще раз увидеть родных, — он активировал процесс преобразования, приняв пожелание носителя: сохранить, хотя бы внешне, человеческий облик.

Не хватало органики, но зато в изобилии был иридий. Тело прямо-таки покоилось на его залежах. Способность предложила взять его за основу скелета, Лука принял и это.

Новая форма не ограничивалась органикой и использовала кремниевые нервные волокна. В голове бил набат, зрение туманилось, а потому, даже не читая, какой материал предлагает способность для мышечной массы и кожи, Лука дал добро.

Из очередного тупого беспамятства его вывел взорвавшийся прямо под ним фонтан песка. Взлетев на высоту человеческого роста, Лука ощутил, как переворачивается. В краткий миг падения увидел, что летит в чудовищную пасть, ощерившуюся бесчисленными рядами зубов. Он не видел ничего, кроме этого распахнутого рта, откуда выплескивалась смердящая слюна. Тело твари скрывалось под песком.