Наталья Свидрицкая - Хроники Нордланда: Кровь Лары

Девочек из трюма не выпускали даже ночью, строжайше наказав им сидеть тихо. С раннего детства они, как и другие обитатели ферм, крепко усвоили, что они полукровки, и люди ненавидят их, а потому нельзя, чтобы их обнаружили посторонние, тогда им сразу и конец. И девочки сидели тихо, потихоньку переговариваясь, обсуждая, куда их везут, и каково им там будет, и жалея, что нельзя одним глазком увидеть что-то снаружи. Дважды в день к ним наведывалась их Матушка, та же самая, что привезла когда-то в Найнпорт Марию и её подруг, приносила поесть, тщательно осматривала, расспрашивала о самочувствии, и заново внушала, как важно, чтобы они добрались до места в целости и сохранности. Видя такую заботу, девочки были полны оптимизма. Раз так важно, чтобы они были здоровыми и хорошо выглядели, значит, ничего плохого с ними не случится, и никто их не обидит! Они будут служанками и горничными в хороших домах, где к полукровкам относятся нормально, – так им сказали, – и если они будут послушными и работящими, всё у них будет хорошо.

Везли их с предгорьев Синих Гор, и путешествие было таким длинным, что стало невыносимо скучным, и девочки страстно мечтали, чтобы их скорее уже привезли бы, хоть куда-нибудь! Им невдомёк было, сколько их подруг по несчастью проделало этот путь, и что это была дорога в один конец – и очень долгий, мучительный и страшный конец. Точно так же когда-то из окрестностей Нью-Нэша везли Марию и её подруг. Но в одной из проток Фьяллара это сходство закончилось. Ночью, в тишине, под странноватые звуки, издаваемые ночной рекой, под перекличку козодоев и цикад, скрип дерева и плеск рыбы в реке, баржа призраком скользила меж зарослей ивняка, не зажигая огней и не издавая ни одного звука. Капитан и матросы уверены были, что заметить их невозможно, не подозревая, что эльфы Элодис невидимками вели баржу с того момента, как она пересекла незримую границу их леса за Гармбургом. Как уже было сказано, про русскую лодью они знали, и не удивились, увидев её на приколе у пологого берега, под раскидистыми старыми ветлами. Остановились люди на ночлег, костерок разложили, шатёр поставили… Баржа бесшумно проплывала мимо, и неожиданно раздался разбойничий свист, хрипловатое эльфийское: «Ил-лим!!!», и стало очень светло: на носу баржи вспыхнул белый эльфийский огонь, шипя и стреляя холодными искрами. В этом ярком свете, совершив поистине нечеловеческий прыжок, на палубе баржи очутился огромного роста полукровка в эльфийской кожаной броне. Играя невероятно длинным мечом, он пошёл на опешивших матросов и «монахов», а за его спиной на баржу так же запрыгнули эльф Ол Донна и другой полукровка – невероятно, но почти в точности такой же, как первый!

Первым опомнился старший из «монахов». На самом деле это был датский наёмник, Пер Якобсон, который, как и его приятели, в основном скандинавы, бежавшие из Европы от правосудия, давно уже служил Драйверу и Барр. Выхватив устрашающего вида фальшион, он ринулся навстречу полукровке, и за ним, заорав что-то совсем не румынское, в бой ринулись его люди и матросы. Полукровки, объединившись, сражались, как одно четырехрукое двуглавое существо, пока с русской лодьи, бросая канаты с крючьями, баржу подтягивали к ней. И наёмники, и «монахи», сражаться умели… Но это им не помогло. С берега летели эльфийские стрелы, удивительным образом в гуще боя ухитряясь не задевать своих и разить без промаха. Полукровка, прыгнувший на борт первым, рубил своим длинным мечом так, что с одного удара разрубал тело на части, – Гэбриэл боялся, что ещё не достаточно хорошо умеет сражаться, и компенсировал недостаток мастерства и опыта силой и яростью. Итоги его действий впечатляли даже Гарета: противники Гэбриэла валялись на залитой кровью палубе в виде обрубков. Кого-то он зарубил, снеся плечо вместе с рукой и частью грудины, кому-то развалил надвое голову вместе с половиной грудной клетки… Весь забрызганный кровью, с оскаленными в бешенстве белыми зубами и горящими красным эльфийскими глазами, он был страшен так, что сдавшиеся на милость победителей остатки команды и «монахов» смотрели на него с ужасом, растеряв остатки самообладания.

– Что с ними делать будем? – Спросил Гарет. – Забрать и казнить?

– На хрена? – Сплюнул Гэбриэл. – Зачем они нужны?.. Рассказывать всем, кто они, что делают, кому служат? Уверен, что надо?

– Нет. – После некоторого колебания признал Гарет.

– Я эту нечисть обещал себе не миловать. – Хрипло произнёс Гэбриэл. – Сколько детей они купили, украли, а то и силой отняли! Зная, суки, куда и зачем! Вам же одну девчонку на потеху отдают, а?! В качестве платы?! Как руссы говорят? Сколько верёвку не вить, а конец будет?

– Хочешь их прямо здесь убить? – Нахмурился Гарет. – Они же сдались. Так нельзя.

– Это с ними по правилам нельзя. Они хуже бешеных собак, хуже чумных крыс… Хуже вампиров!!!

– Тогда расправляйся с ними сам. – Гарет не мог поступить против законов рыцарской войны, впитанных им с детства. Судить и казнить пленных – одно, а расправиться с безоружными сдавшимися в плен – другое.

– Как скажешь. – Гэбриэл шагнул к Якобсону. – Мне не в падлу, я такой, да.

– А я согласен с его высочеством. – Нэш, участвовавший в рейде, тоже присоединился к Гэбриэлу. – После того, что ихние дружки с Гретель сделали, я их людьми не считаю как-то.

– Ты хоть их не руби на части! – дёрнулся Гарет, которого, не смотря на всю его выдержку и привычку к крови, мутило при виде того, что делает меч его брата. – Кровь потом не отмоем…

Не смотря на попытки сопротивления и просьбы о пощаде на двух, а то и трёх языках, всем пленным перерезали горло и сбросили в воду. Нэш, очищая от крови топор и кинжал, усмехаясь, пообещал через месяц вернуться сюда и половить здесь раков: «Отожравшиеся будут, сочненькие, ядрёные!». А Гэбриэл, столкнув с баржи последнее тело, подошёл к люку в трюм. Мелькнуло в голове: «А что, если мы ошиблись, и девчонок там нет?!».

Но они были там, он увидел запрокинутые к нему бледные лица сбившихся в кучку перепуганных девчонок. На миг вспомнилось, сколько раз он вот так заглядывал к ним ТАМ, в другой жизни, стало не по себе. И в то же время – это было правильно. Теперь он принёс им избавление, и плевать, какой ценой.

Но убедить девочек, что их спасли, и уговорить выйти оказалось не просто. Слушая топот ног яростно дерущихся людей над своей головой, матерную брань, крики, стоны, хрипы и визг, они думали, что их всё-таки нашли безжалостные «люди», и им конец. А когда кровь, которой пролилось невероятно много, начала просачиваться сквозь щели палубы и капать в трюм, они испытали такой ужас, что многих рвало, кто-то рыдал, кто-то лишился чувств… Но в конце концов, все они очутились на палубе, прижимаясь друг к другу, с ужасом глядя на кровь на палубе и на своих «спасителях».