Майкл Миллер - На крючке

– Ничего в самой игре, – сказала она. – Мои создатели могли бы отключить энергию серверов, но это наверняка повлекло бы смерти трех миллионов ста семидесяти двух тысяч четырехсот двенадцати игроков онлайн.

– Ну, тогда будем надеяться, они этого не сделают.

– Я не считаю это вероятным итогом.

В этот раз я себя шлепнул, чтобы лишь убедиться, что это все не какой-то ужасный кошмар. То, что я остался на твердом холодном полу подземелий Имперской Башни, к сожалению, подтвердило, что я не сплю.

Я начал раскачиваться взад-вперед, безумно дергая себя за полы одежды и вдобавок кусая ногти.

– Но должен же быть способ остановить этих террористов или кто они там?

– При наличии времени контрмера против вируса будет найдена, но я не могу рассчитать, сколько это может занять.

– То есть мы можем все это просто переждать?

– Ты можешь это переждать, Зоран?

Я задумался о своем теле, лежащем в раскаленном от жары, как в бане, номера, и о том, что никто не знает, где я. Сомневался я, что владелец гостиницы позаботится проверить своих жильцов. Он вообще казался не очень-то заботливым человеком.

– Я могу подождать… какое-то время, – мой голос дрожал, а скоро его примеру последовало и все тело. – Это безумие. Мне надо убираться отсюда. Из Башни.

– Боюсь, шансы того, что тебе это удастся, стремятся к нулю. По крайней мере, при текущем уровне. Игроки, которых ты называешь «террористами», выделили значительные силы на охрану башни, контролирующей мост. Подъем по стенам так же опасен, а спуститься со стороны рва невозможно, не считая прыжка. Однако урон от падения с такой высоты определенно тебя убьет.

– В Башне явно полно тайных комнат и ловушек, – сказал я. – Наверняка же есть и другой способ незаметно входить и выходить?

– Нет, – из-за ее безэмоционального тона слышать это было еще тяжелее.

– Ну, а остался еще кто-нибудь живой? Кто-нибудь застрял тут со мной?

– Боюсь, нет, Зоран. Ты единственный игрок, переживший начальную атаку. Ты один. И на крючке.

– У меня же хотя бы есть ты? – сказал я, пытаясь не терять духа. – Я так понимаю, обычно ты не разговариваешь с игроками?

– Прямое вмешательство в игровой процесс обычно противоречит второму закону моего программирования. Однако действия Азраила и его команды повысили приоритет первого: убедиться, что все игроки получают иммерсивный и удовлетворительный опыт. В свете событий я сочла необходимым пойти против второго закона ради первого. Кроме того, моим создателям не может повредить то, что они не знают.

Это что, какой – то юмор ИИ? Я предположил, что она способна на любые эмоции – или, по крайней мере, способна их качественно имитировать, что видно по множеству НПС, которых ей приходится контролировать. При мысли о чистом объеме информации, который ей приходилось обрабатывать каждую миллисекунду, у меня чуть не заболела голова.

– Логично, – сказал я. – Я так понимаю, ты общаешься со мной через шлем?

– Да.

– Ты что, типа, читаешь мои мысли?

– Нет. Вся коммуникация между тобой и шлемом происходит благодаря переводу мозговых волн. Я не могу понять ничего, что не считывает железо. Проще говоря, если что – то в твоем сознании или подсознании не касается прямого контроля или взаимодействия в игровом мире, я не могу это понять. Это, как сказал бы ты, для меня тарабарщина.

– Ладно. Тогда буду говорить с тобой вслух.

– Это предпочтительней.

– У меня, кстати, еще где-то миллион вопросов.

– Возможно, ты мог бы задать их за делом? Как я объяснила, у меня есть для тебя список задач, если мы хотим успешно отключить Азраила от игры.

– Так, женщина, послушай, – сказал я, закидывая голову и тыкая пальцем в потолок, будто разговаривал с богом. – Может, ты и должна присматривать за своей драгоценной игрой, и я понимаю, что ты хочешь избавиться от этого говнюка, но тут на кону моя жизнь, ясно? Моя реальная жизнь, которая из плоти и крови. Если я умру здесь, то умру и в реальном мире, если только он не блефует?

– Не блефует. Азраил отключил все системы безопасности протокола пробуждения. Если ты умрешь в игре, твой шлем прервет связь слишком быстро, вызвав в лучшем случае повреждение мозга и в худшем случае смерть.

Снова накатила тошнота. Я с усилием подавил это ощущение.

– Ну, ладно. Решено. Я не делаю ничего опасного. Как ты можешь меня об этом просить? Что-то не вижу, чтобы ты просила о помощи игроков максимального уровня.

– Потому что они не могут помочь. Доступ в Имперскую Башню полностью закрыт, а многие игроки максимального уровня невероятно далеко. Ко времени, когда они придут, может быть уже слишком поздно.

– Для чего поздно?

– Чтобы остановить Азраила.

– Ты вроде бы говорила, что контрмеры применят вовремя? Насколько я вижу, самое безопасное для всех – просто сидеть и пережидать. Либо во внешнем мире его остановят, либо заплатят, либо еще что. Если он получит, что хочет, то уйдет.

– Я не хочу, чтобы он добился успеха, – и снова в ее обычно холодном голосе что-то слегка задрожало.

– Никто не хочет, – сказал я. – Только я не собираюсь рисковать жизнью, чтобы ускорить процесс, ладно? Ты не понимаешь. Ты же не чело… – но я осекся. Разговор с ИИ был для меня в новинку, но мне подумалось, такие выражение могут показаться оскорбительными. Даже если ей все равно, лично мне это казалось слишком бессердечным.

Я сжал кулаки, скрестил руки и стиснул зубы.

– Я буду просто пережидать. И точка.

– Зоран, – сказала она – в этот раз почти с нежностью. – Я не думаю, что у тебя есть время ждать. Ты в очень опасной ситуации.

– Сам знаю, – простонал я. – Поэтому и найду, где спрятаться, и…

– У тебя нет времени прятаться, – сказала она. – Твой мозг уже сигнализирует твоим почкам замедлить производство урины. Где бы ты ни был, твое тело находится в слишком недружелюбном климате для того, чтобы оставаться без воды в течение продолжительного периода.

– Ты же сказала, что не можешь «читать мысли»?

– Не могу, но оценка физического и душевного здоровья игроков – критическая часть легальных стандартов интеграции в «Сто королевств». Если игрок выказывает очевидные признаки болезни, я обязана отправить ему предупреждение и предложить логаут. Это правовое обеспечение для моих создателей, чтобы избежать ответственности за игроков, оказывающих излишнюю нагрузку на свой организм при длительной игре. В текущий момент я оцениваю твое общее состояние в восемьдесят три процента с тенденцией к ухудшению.

– Теперь игровой ИИ высчитывает мои шансы на выживание в реале.

– Ожидаешь ли ты, что в реальном мире тебе помогут?

Она как знала. У меня появилось ощущение, что она что – то от меня скрывает – либо о моем здоровье, либо о ситуации, – но она явно знала достаточно, чтобы видеть, что я в заднице. Я стал ее идеальным маленьким помощником. Куда ни кинь, всюду клин.