Майкл Миллер - На крючке

– Что, займет целых десять минут?

Она пожала плечами.

– Может, и полчаса.

Мне хотелось рассмеяться, но меня настигла реальность, и тогда у меня обмякли плечи. Погиб еще кое-кто – сегодня настоящий человек лишился жизни. Среди радости победы эта рана жгла душу, и от нее останется шрам.

– Что случилось? – спросила Элли.

– Игрок, который умер, – траурно начал я. – Это я виноват, Элли. Если бы я действовал быстрее, не спорил с тобой…

– Не надо так говорить. Виновата только я, понял?

Я стиснул зубы и кивнул, боясь заговорить, чтобы голос не надломился.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы это было не зря, если это только возмождно. Все, что я говорила о своем желании превратить игру в место, где игроки могут стать лучше и счастливее, чтобы остаться такими и в реальном мире, – я говорила абсолютно серьезно.

– Я знаю.

Элли посмотрела на меня, а потом лукаво улыбнулась.

– Отойди, Зоран.

Как только я отдалился на несколько шагов, сфера снова закрутилась, и Элли сошла с нее, вырастая до человеческого роста. Она встала напротив, наши взгляды встретились.

– Я должна отплатить тебе за то, что ты помог, – заговорила она. – Я могу прямо сейчас сделать тебя пятидесятого уровня и дать полное легендарное снаряжение. Или как насчет сотни магических кристаллов в твоем инвентаре, прямо сейчас? Этих денег хватит, чтобы родители воспринимали тебя всерьез.

Действительно привлекательное предложение. Со стольких кристаллов я бы мог даже закрыть студенческий кредит. Несколько часов назад Джек бы даже не колебался, но теперь… теперь это уже просто казалось не таким уж важным.

– Я помогал тебе не из-за денег.

– Я знаю, – мягко сказала она. – Но ты чего-то заслуживаешь. Кто знает, ради чего бы меня перепрограммировали, если бы похитили, или сколько еще человек могли погибнуть. Ты спас мир.

Я медленно кивнул.

– И это я тоже делал не из-за денег. Они не решат мои проблемы, правильно? Кроме того, если мама с папой даже после такого решат, что от игр нет толку, то ничего тут не поделаешь. И не хочу я получать уровни и шмот. Этот класс оказался намного круче, чем я думал. Я хочу вернуться и снова играть, когда все успокоится. Это и будет моей наградой… Только я не уверен, когда.

Она улыбнулась.

– Хороший выбор.

Почему-то – сам не могу объяснить почему, – я снял правую перчатку и поднял руку, словно хотел дать ей самые медленные в мире пять. Она понесла навстречу свою ладонь. Я чуть не отскочил. Я по-настоящему почувствовал ее прикосновение. Впрочем, как-никак, это ее мир. Это место не было реальным, но она для меня была реальней некуда. Становилась ли от этого реальнее игра? От этих мыслей и так переутомленному мозгу стало больно.

– Если я опять залогинюсь, ты сможешь со мной говорить?

Она закусила губу.

– Вообще-то нельзя. Теперь, когда кризис миновал, технически я даже сейчас не могу с тобой разговаривать, – она подмигнула. – Но если ты никому не скажешь, то и я тоже.

– Тогда неплохо.

– Пожалуй, тебе пора выходить. Уровень обезвоживания достигает опасной точки, и…

– Да-да-да, – сказал я, усмехаясь. – Спасибо, Элли. За все.

– Спасибо, Зора…

– Джек, – сказал я. – Меня зовут Джек.

Ее улыбка стала шире.

– Спасибо, Джек. До свидания, – она опустила руку и отступила.

Я стоял, все еще ошеломленный происходящим. Мне хватило мозгов помахать ей напоследок перед тем, как начался процесс логаута. Она активировала его за меня. Медленно мир игры потемнел, размываясь по краям и сужаясь к центру. Последнее, что я видел, – как Элли все еще стояла и махала мне в ответ.

Темнота в процессе выхода как будто затянулась дольше обычного. На миг я подумал: что-то пошло не так, что какой-то побочный эффект хака Азраила еще мешает процессу. Потом я почувствовал свои веки – настоящие веки, – и понял, в чем проблема. Они практически слиплись от коросты и недостатка влаги.

С трудом удалось снять шлем, чтобы скорее протереть глаза, при этом непослушные локти, плечи и пальцы хрустели от каждого движения. Нормально дышать тоже не получалось, рот не слушался. Язык и горло казались пыльными и неподатливыми. Открыв глаза, я чуть не ослеп от света в комнате. Пришлось зажмуриться и как следует проморгаться, чтобы привыкнуть к освещению.

Я отключился даже не на полные сутки, но ощущения были, как от серьезного похмелья. Я чувствовал липкую влагу по всему телу, словно вошел в сауну в одежде – результат активного потоотделения. Голова так болела, будто в нее воткнули топор, не получалось нормально думать и двигаться одновременно.

Но я вышел из игры! И пусть и чувствовал себя хреново, зато живой.

Эта мысль разожгла во мне жизнь, и я сполз с кровати, нашаривая воду. Целых четыре бутлки показались мне сокровищем. Я выпил залпом две, третью вылил на голову, потом принялся за четвертую. На дне бумажных пакетов руки нашли что-то теплое и скользкое; растаявшие остатки шоколадно-ореховых батончиков. Желая глотнуть хоть чего-нибудь еще, я высосал энергетический напиток, и попавший в кровь сахар произвел тот же эффект, что и исцеление в игре.

С животом, раздувшимся от жидкости, я встал и поплелся к раковине. Ноги не слушались и едва держали. Вцепившись в край раковины, я подтянулся, скучая по пистолету с крюком, и наконец уставился на себя в зеркало.

Там был я во всей унылой красе – прыщавая кожа, тонкие немытые волосы, щетина клочками, которая так меня раздражала. Но я улыбнулся – куда светлее и шире, чем раньше. Пусть тело выглядело ужасно и ощущения были не лучше, внутри я сиял.

У меня получилось.

Надо позвонить семье и сказать, что я в порядке. Атака Азраила наверняка была во всех новостях, и когда родители о ней прослышали, я знал, что мама позвонила бы мне, на всякий случай. И теперь она паникует.

Я обшарил каморку в поисках телефона и выругался, что забыл поставить его на зарядку. Оставалось пять процентов батареи. А тут еще и ни одной полоски.

Не желая ждать зарядки, я выскочил из номера и пробежал по коридору. Другие жильцы прожигали меня взглядами или выкрикивали оскорбления, если им приходилось отходить с дороги, но мне было плевать. Я даже перескочил через вчерашнего пьяницу, рот которого был в шоколадных разводах.

Подойдя к стойке, я увидел, что полоски-приема на смартфоне подскочили до двух, а батарея разрядилась еще на процент. И тут же посыпалась лавина звонков и сообщений, больше пятидесяти. Да уж, семья явно паниковала.

– Эй, ты.

Я замер на полпути к выходу – из-за стойки на меня зло таращился хозяин гостиницы с сальными волосами. Сегодня его плешь блестела особенно ярко. Он поднял жирный палец.

– Люди жалуются, что ты там кричал и все такое. Клиенты приходят ко мне за уединением и развлечением, им не нужно, чтобы их отвлекали чьи-нибудь извращения. С тебя штраф.