Джон Миллер - Затерянное племя ситхов [сборник]

В последнее время все, чего он хотел, — это одиночества. Он считал, что давно выполнил свои основные обязательства. Он вернул Племени стабильность и восстановил здание, которое любил за его былое великолепие. Все остальное — скука. В восемьдесят лет Хилтс окончательно потерял интерес к управлению Племенем, а осуществление великой миссии он передал в надежные руки еще двадцать пять лет назад. Всем этим могут заниматься и другие.

Его супруга Илиана, бодрая и энергичная в свои пятьдесят девять, полностью взяла на себя политику. Хранитель — верховный повелитель для большинства оставался фигурой почитаемой, но в среде ситхов даже буханка хлеба могла приобрести врагов, попади она на трон. Все выказывали ему уважение, и никто не смел бросить прямой вызов, но Хилтс был не столь наивен, чтобы считать себя неприкосновенным. Хотя если он станет достаточно дряхлым, то, пожалуй, не распознает удара лезвия среди остальных старческих болей.

Однако сейчас у власти традиционалисты — и Хилтс нашел уникальную возможность, чтобы все-таки просыпаться по утрам. Четверть столетия прошло с тех пор, как он в последний раз читал Завет Корсина в Таве, и пришло время читать его снова. Но древнее записывающее устройство уничтожено, призрачный Корсин никогда вновь не произнесет свои последние слова. Несмотря на разгром архива во время Великого кризиса, текст Завета все еще существовал. Библиотеки в Орреге и Эльварносе избежали тотального разрушения, и в любом случае Хилтс помнил речь наизусть, хранил ее в своем сердце. Только вот это же сердце — по-прежнему достаточно сильное, несмотря на прошедшие годы, — подсказывало ему, что предсмертное сообщение Корсина в данный момент абсолютно не ко времени для его народа.

Так что Хилтс с командой писцов принялись за работу над новой речью. Частью манифест напоминал слушателям, что значит быть ситхом; частью был правовым документом, утверждающим иерархию высших повелителей, повелителей, мечников и напоминающим о порядке наследования по степени родства. Но главным в документе и тем, что волновало пожилого правителя больше всего, был раздел родословных людей Кеша. Все они восходили к Дому Ниданта с Тапани. Хилтс именно эту работу, а не титул верховного повелителя, считал величайшим своим достижением.

Вскоре после того, как началась Реконструкция Хилтса, он и другие исследователи стали публиковать все, что они недавно обнаружили в текстах: от разрозненных приказов Наги Садоу до послания Такары Корсин своему сыну. В древних записях первого экипажа «Знамения» встречались непонятные ранее ссылки; теперь они обрели смысл. Люди Племени занимали не последнее место в Галактике — и, что возмутительнее всего, они были много древнее, чем сами ситхи.

С помощью кеширских писателей, куда более красноречивых, чем он сам, простое изложение событий превратилось в поэзию, призванную внушать Племени гордость. Не сумев добиться верховной власти в секторе Тапани, люди Дома Ниданта отправились искать другую, более великую судьбу, но попали в ловушку и стали рабами ситхов в Стигийской Кальдере. И все же предки Племени не могли долго прозябать на дне, особенно после того, как они изучили философию ситхов и возможности темной стороны Силы. Да, экипаж «Знамения» попал на Кеш случайно, как и их предки в пространство ситхов, — но тогда не было аварии. Первые годы пребывания Племени на Кеше послужили, в сущности, временем обновления: люди стали правителями и хозяевами, быстро и по праву избавившись от красных ситхов. Если бы беженцы с Тапани уже умели использовать Силу, когда попали в Стигийскую Кальдеру, история была бы совсем другой!

Не важно — Племя писало собственную историю здесь и сейчас. Что бы ни случилось с Нагой Садоу и его соплеменниками за последние два тысячелетия, люди, которые в конце концов покинут Кеш, будут независимыми. Новые ситхи, рожденные старыми людьми. У Хилтса был соблазн использовать свой Истинный Завет для того, чтобы публично упомянуть членов Племени, являющихся потомками нидантов, но он передумал. Они, может, и начинали как часть межзвездной торговой корпорации, но их идентичность состояла теперь в том, что они сделали с момента прибытия.

Годы назад название «Затерянное Племя» несло ауру неудачи. Сейчас эти слова напоминали обо всем, чего они добились. Потерявшись, Племя нашло гораздо больше.

— Это хорошо, — сказал Хилтс, пергамент зашуршал в его бледных руках. — Достаточно хорошо. — Он опустил свитки на единственное свободное на столе место. Жаль, что тебя здесь нет, Джей. Ты любил мои истории.

— Варнер, ты выглядишь как уродливый увакский хвост!

— А?

— Я не понимаю, — сказала Илиана Хилтс, вплывая в комнату. На ней было атласное платье, украшенное самоцветами. Потрепав Варнера по щекам, рыжеволосая супруга верховного повелителя нахмурилась. — Мы пригласим лучших специалистов по коже для тебя…

— Я их всех прогнал. — Хилтс помассировал челюсть. — Они хотели посадить мне на кожу деревья.

— Это органическая припарка, Варнер. Они профессионалы. Они приводят в порядок лучших людей.

— Ну, теперь они приводят в порядок айсберги.

Наклонив его голову, супруга поправила Хилтсу воротник.

— Твоя вспыльчивость производит впечатление на кешири? Потому что со мной это не работает.

— С тобой ничто не работает, дорогая. — Он усмехнулся ей снизу вверх, показав керамические зубы. — Это одна из истин, от которых я зависим.

Он так и не смог понять, любит ли его Илиана или ненавидит. Но это уже не имело значения. Они сработались. Он сомневался, что много пар на Кеше могут похвастаться подобным. Конечно, общий интерес проснулся в них только под угрозой смерти. Хилтс не мог сам бороться за себя, а Илиана, будучи супругой верховного повелителя, жива, только пока жив он. Но возможно, это то, что необходимо в отношениях ситхов.

— Вставай! — Илиана дернула его расшатанный стул так, что Хилтс едва не упал. — Ты нужен в тронном зале.

— Опять? Лучше полы мыть. — Он кивнул на почти законченный трактат. — Я нужен здесь. Здесь я приношу пользу.

Илиана вздохнула:

— Слова, слова. Целая куча слов. — Она ухватила его под мышки и заставила подняться. — Это все, что тебя волнует. Ты всегда был никчемным ситхом. Где твой гнев, твоя зависть?

— Я злюсь всякий раз, глядя в зеркало, и чувствую зависть всегда, когда смотрю на кого-то, кому еще нет семидесяти.

Илиана одернула его тунику и закусила губу:

— Придется пойти. Высший повелитель Корсин Бентадо просит об аудиенции.

Хилтс застонал:

— Я знаю, я живу слишком долго. — Он тоскливо посмотрел на пергамент. Так он никогда не закончит. — Просто отошли его.