Ольга Ворон - Ангелы: Анабазис

Полынцев беззвучно появился рядом. Склонил голову в молчаливом сухом приветствии. Ведущий Одина-та кинул на него взгляд, зацепился взглядом, молча оглядел «раверсника», и, не сказав ни слова, отвёл потемневшие глаза. Понял, с кем придётся иметь дело.

— Кем расплатишься, Пресветлый Михаил? — С чуть заметным похолоданием в голосе спросил Ведущий.

— Ты ещё Преподобным назови, — буркнул Медведев. — Или Пресвятым великомучеником.

Тур усмехнулся:

— Лады! Без званий. Ну, так на кого сговариваться будем?

— Яромир… — Медведев нахмурился, недовольно повёл плечами. — Я своих людей отдавать не хочу.

Ведущий задумчиво склонил голову набок и от холода сунул руки в карманы.

— У тебя есть что другое? — поинтересовался он.

— Не знаю. Может, ты подскажешь — что заинтересовало бы?

Посмотрел на тэра прямо. И тот отвёл взгляд. Видимо, достаточно оказалось в глазах Михаила всего того, что было на сердце. Да и самому тэра хватило такта и понимания. Может, и сам когда был в похожей ситуации.

— Ну. Не хочешь своих — отдавай этих, — скупо улыбнулся Ведущий и кивнул на «раверсников».

Полынцев ощерился, но возможности ответить Медведев ему не дал. Рукой остановил движение бывшего неприятеля и покачал головой:

— Это тоже… мои.

Яромир пожал плечами:

— Тогда вариантов у тебя нет. Двое переходят ко мне и можно двигаться.

— Двое?! — горло перехватило на вдох.

Тэра удивился:

— А ты полагал меньше?

Михаил сглотнул. Какой тут к чёрту прорыв к погибшему! Живых бы с такими расценками вывести!

— Тур, — сбоку вынырнул пожилой боец. — Нави сбиваются. Стервы готовятся к броску.

Яромир кивнул. Сквозь чёрно-белую мешанину нашёл взглядом кого-то из своих в круге, махнул рукой, подавая им известную команду. Группа пришла в движение, приготавливаясь к уходу. Медведев с интересом посмотрел, как вооружённый мало ли не на революцию отряд, быстро перестраивается, тактично, но неумолимо оттесняя его людей в центр. Лишь двух человек не затронуло движение. Низкорослый тонкокостный подросток с гривой длинных сивых волос, лохмато спадавших на лопатки, сидел, обняв колени, и не двигался. Возле него монолитом готовности застыл немолодой тэра — по виду, опытный и опасный боец.

— Да. Я полагал меньше. За указание дороги грешно просить две жизни, — глухо отозвался Медведев. Полынцев по правую руку бесшабашно усмехнулся чужакам. Зубров, вставший у левого плеча, согласно кивнул.

— Не за указание, — поморщился тур и оттёр рукавом налипший на лицо снег. — За вывод из чужой реальности. А в условиях приграничного конфликта это много… Смущает, что мы сюда шли, как на параде? — Он хмыкнул, когда капитан кивнул в ответ. — Так сюда нам коридор трое магов обеспечили! А вот отсюда — своими силами.

Михаил тоскливо обернулся и вновь нашёл взглядом подростка. К тому уже подошли двое тэра. Сивый неторопливо поднялся и протянул руки. Один из бойцов тут же подставил слепому мальчишке плечо. Другой вложил в тонкую цепкую ладонь фляжку. Мальчик прижал горлышко к губам и начал жадно пить. Из края рта покатилась чёрной бусиной капля, заблестела в темноте влажная полоска на коже. Кровь.

Медведев стиснул зубы.

— Я отдам одного, — сказал капитан, обернувшись на Ведущего «щитов». И так сказал, чтобы понятно стало, что иного от него можно не ждать.

— Надеюсь, подготовленного, — проворчал Яромир и покосился на Зуброва.

— Вот он, — указал Михаил на сидящего Маугли.

— Недоделок? — Яромир поднял брови. — Смеёшься?

— Мне больше нечего дать.

Хочешь — верь, хочешь — не верь. Торговаться он не умел, врать — тоже.

Ведущий внимательно посмотрел на него. Потом, наклонившись ближе, чтобы не растерялись слова на ветру, медленно проговорил:

— Один недоделок и… твоя кровь. Меня такая цена устроит.

Вот когда напряжение достигло апогея! И вроде — нет прямой угрозы, но так произнёс предложение ведущий тэра, что сразу брюхо свело в холодный монолит. И не понятно с чего, но словно почувствовал такую опасность, что был бы зверем — вздыбил бы загривок. А так… Побледнел разве только. Да в таком месиве снега разве это заметишь. И хорошо, что не видно. Что только сам можешь ощущать, как отливает от щёк и как смерзается в гримасу выбора кожа на лице. Зубров придвинулся вплотную и зло зашипел на ухо:

— Не смей! Даже не думай! Не думай!

— Согласен!

Ответ получился резким, больше похожим на рявканье приказа. И потому услышали все.

Яромир задумчиво посмотрел на напряжённого Топтыгина, на беззвучно матюгнувшегося его помощника, на поднявшего взгляд зажавшегося Маугли, кивнул и отодвинулся к своим. Сделка состоялась.

То, что случилось после, Медведев предугадать не мог. И остановить — тоже. Крутнулось пространство пред глазами смазанной панорамой — всегда спокойный и флегматичный Юра-сан развернул его за плечо и, подцепив за разгрузку, шибанул спиной об камень. Только сгруппировался и выдохнул выдавливаемый ударом воздух, как друг подлетел, схватил за грудки и зашипел в лицо:

— Ты сдурел?! Ты хоть соображаешь, подо что подписался?! Кретин на мою голову!.. Ты понимаешь, чего нам это стоит?! Что в это вложено?!.. Долбоящер!

Зарычав, Михаил вцепился в локти друга и, срывая их, с душой двинул коленом вперёд. Нна! Без дураков, серьёзным боевым движением. Зубров, быстро подобравшись, убрал тело из-под удара. Лицо его стало серым. Он отпустил захват, чтобы набрать дистанцию. Не успел. Медведев сцапал его за ворот и разгрузку и, уходя корпусом, со всей дури метнул в камень. Зло оскалился и вдогон добавил — локтем и снова коленом! Лови! Впитывай! Зубров выставленным предплечьем влетел в камень, — голова цела и ладно! — но удары не обкатал. Выдохнул, сгибаясь. Повернулся, пытаясь наладить защиту. Но Михаил торопился: ещё чего не хватало — рисковать! Зная его возможности! Проломал оборону, взял в обхват и швырнул от себя на землю… Нна! Только взглядом проследил — не затылком ли в камни? Юрий тренированно упал на предплечья и перекатился подальше от противника. Но Михаил преследовать не стал.

Ещё горело внутри, бешено выплясывая, яростное пламя безумства, но рассудок, обученный останавливать такие порывы, удерживал тело от уж совсем непоправимого. Медведев молча смотрел на то, как приподнимался товарищ. Насторожено, с готовностью к продолжению. Бедро — колено — ну, вот и на ноги встал, в стойку… А в глазах, размыто косыми белыми полосами медленно тянущегося в ветре снега — ожидание. И — сталь и туман, как при готовности к смерти — своей или чужой.

— Старший лейтенант Зубров! — прохрипел Михаил. Тот не успел отозваться — Медведев не дал, приказав тише и спокойнее: — Займитесь делом…