Ольга Ворон - Ангелы: Анабазис

Речь проникала в сознание пунктиром, будто морзянка вбивалась в голову — резко, обрывисто, чётко. Только гулкое эхо ходило волнами за каждой фразой. Словно печатаешь шаг, а отзвук носится между зданий.

— Горгония — Подруга? Та мумия в чёрном? — уточнил Михаил. — Почему тебе нужна помощь в её устранении?

— Жрица. Если я убью — изгонят из мира. Если убьёшь ты — простят.

— Понятно, — протянул Михаил и взглянул на друга. Юрий уже вполне оклемался и теперь сидел рядом, досадливо растирая сведённую болезненной судорогой шею. Наткнулся на взгляд, пожал плечами — думай сам.

Медведев и думал. Одна ли Королева или другая освободит людей из домена — по сути, дело неважное.

— Ты поможешь мне, я дам жизнь и свободу твоим людям, — надавила стерва.

Михаил поднял глаза. Раз давит — значит, нервничает. Следовательно, не так всё радужно в этом раскладе, как хочет представить, и есть прорехи. Впрочем, это макраме всё шито с крупными дырками. Но действительно нет разницы в том, с какой Королевой оставаться в многокрасочном будущем, в котором он потеряет себя. А раз от своей жизни ничего не осталось — впору позаботиться о чужих. И понадёжнее, так, чтобы уходить с чувством выполненного долга. Допеть свою Песню Смерти настолько хорошо, чтобы врагам было тошно, а друзьям — гордо.

— Гарантии?

— Слово Стратим.

— Этого недостаточно.

— Иного нет.

Михаил задумчиво оглядел сидящую перед ним чёрную фигурку. Если освободить людей из домена, то, возможно, под прикрытием этой стервы получится пробиться к границе? Но, даже, если нет — хотя бы появлялась возможность не сидеть двум десяткам мужиков неприкрытыми задницами на голом камне и не замерзать. А присоединиться? Ну, обещать же это невозможно, не так ли?

— Я не могу дать гарантий, что люди в домене присоединяться к походу.

Стратим в раздумье опустила глаза. Длинные бархатные ресницы тронули белую кожу. Столько мягкости и нежности оказалось в простом движении, что Михаил почувствовал, что невольно начинает симпатизировать стерве. Предоставив ему выбор сейчас, она фактически выиграла психологический бой с неизвестной ему пока действительной Правительницей. Тем более, что пообещала сначала освободить людей, а уж потом идти завоёвывать свой трон.

— Хорошо. Понимаю. Ты не хочешь их смерти — в домене или в бою.

— Именно.

— Они решат сами — быть с тобой или идти домой, — встряхнула стерва волосами в знак принятого решения. — Если воинов будет довольно — их проводят под защитой. Согласен?

— Согласен, — кивнул Михаил.

Странное решение Стратим-птицы просто выбило опору из-под ног.

Зубров поднялся мягким движением. Настороженный взгляд гостьи устремился за ним, но сама стерва осталась в прежнем недвижимом состоянии. Отогнав угнездившуюся на вещах «Альфу Центавра», Юрий потянул форму с пола. Солнышко-печка испуганно метнулось в сторону, но потом снова подобралось поближе к людям. Медведев тоже потянулся за одеждой.

— Может, отвернётесь? — хмуро спросил Юрий.

Стратим задумчиво опустила ресницы. Подумала. И величественно воспарила. Не меняя положения, тело поднялось над шкурами, под силой плавного гребка ладонью, развернулось и снова опустилось на меха. Теперь королева сидела к людям боком, не желая упускать их из поля зрения. Зубров недовольно дёрнул плечом — ждал иного результата.

Михаил на миг замер — левитация не укладывалось в его систему мировоззрения. И ещё. Тяжёлые блестящие волосы Стратим не лежали, как положено. Длинные, до пояса, они ходили волнами, покрывались рябью, обретали знакомые змеиные формы на концах. Появлялись то головы, то хвосты, то материализовались меж локонов раздвоенные языки, то клобуки, то трещотки.

Из ступора лицезрения клубка кобр, веретенец и прочих ползущих гадов его вывел Юрий. Попросту толкнув в плечо. Медведев растеряно моргнул — казалось, что задумался на секунду, а вот друг уже оказался собран. Дело оставалось только за ним. Пока одевался, Юрий зашептал на ухо:

— Будь рядом со Стратим — она тебя защитит. Ты ей нужен.

— Если не убьём Горгонию, то — зачем?

— Не эта армия, так другая. Ты для любой потенциальной Королевы — приглашение на престол. А матка, не способная обновить матрицу, изгоняется.

— Понятно, — сквозь зубы тихо отозвался Михаил.

— Горгония — противник тебе не по зубам. Её возьму на себя.

— Сморщенная старуха. Не вижу опасности.

— Оборотень. Не боевая машина, но опасна.

— Юр…

— Это серьёзно, Мих. — Зубров мотнул головой. — Не лезь. То есть — вообще! Понял?

— Юрка! — Михаил схватил друга за стропу на разгрузке, потянул к себе.

— Он прав.

Михаил отпустил кулак, оглядываясь на Королеву. Зубров отодвинулся.

Стратим поднялась, не потеряв строгой осанки. Словно воспаряла и распрямляла ноги одновременно. Медленно и плавно развернулась. Она всё делала небыстро, но люди каждый раз среагировать не успевали.

— Твой Страж сделает это лучше.

— А потом его порешат за убийство жрицы! — глухо процедил Михаил. — Меня простят. Тебя изгонят. А его?

Королева успокаивающе развела руки:

— Если я стану Королевой — ты сам решишь его судьбу. Если нет — он умрёт в гнезде.

— Что-то много желающих на Юркину жизнь, — мотнул головой Михаил. — Инквизиторы. Стервы. В очередь, мать вашу за ногу! Хрен вы получите на васаби, а не Зуброва! — и уже порывающемуся осадить другу: — Идём вместе! Что нужно — скажешь по ходу. Всё. Увял!

Стратим засмеялась. Розовые губы раскрылись, расслабились. И смех тонкостенным бронзовым колокольчиком покатился по шатру. Тихий, певучий, высокий. Только от него тут же заломило в ушах, а по телу пошла крупными волнами дрожь.

— Настоящий Король, — поощрительно кивнула стерва. — Везде — сам. Будет хороший Отец.

— И вам не болеть! — огрызнулся Михаил, встряхиваясь, и угрюмо двинулся на выход.

Стерва же просто растворилась в пространстве. Вот была — и нет.

— Хамелеон, — коротко прокомментировал Зубров, проходя мимо замершего друга на выход.

— Магия, блин, — сплюнул Медведев, сообразив, что Юрию хватило мгновения его остановки, чтобы потеснить плечом и первому шагнуть под шкуры.

Из проёма дохнуло холодом. И Михаил внутренне поблагодарил «альфу центавра» за тёплый дом и краткий сон вне тревоги.

Лагерь, раскинувшийся вокруг единственного шатра, являл зрелище, не настраивающее на оптимистический лад. Четверо охотниц-скопов встряхнулись сразу, как только пленники вышли. Встряхнулись и напряжённо замерли — что нужно? Кожистые клювы приоткрылись в ожидании. Внутри чёрного провала тускло желтели хищные зубы. Медведев отвернулся и стал оглядываться. Несколько сотен воинов птицедев спали, свернувшись в клубки и сбившись в кучи. К небу поднимался лёгкий пар дыхания из-под крыльев, выставленных зонтами от снега. Чем-то они китайские зонтики и напоминали. Будто ткань на длинных тростниковых спицах, направленных в стороны, копьецами. Так и у крыльев — из-под тёмных лоскутов кожи вытягивались отливающие серебряным и алым лезвия перьев.