Ольга Ворон - Ангелы: Анабазис

Семь! Тэра рядом зафиксировал плечо Юрия над жгутом. Михаил примерился, смиряя дыхание. Бросил взор на лицо друга. Лучше бы не смотрел! Юрий оставался в сознании. Глядел на мирно вращающееся созвездие солнц, словно боялся закрыть глаза и оказаться в темноте. Боялся на мгновение потерять контроль и потеряться в происходящем, поплыть по течению в никуда. Губы его дрожали, а по пятнистой от брызг коже текли слёзы и пот.

— Не тяни! — Яромир одарил тяжёлым взглядом. — У меня ещё двое лежат!

Восемь! Вдох!

С силой нажал на рукоять и потащил к себе. Мощный рез хорошо правленого лезвия в одно силовое движение развалил мясо. Только что ещё живое, принадлежащее телу, живому, сильному, через одно короткое движение стало чужим, мёртвым. Только что — рука друга, не раз пожатая, не раз поднимавшая стакан, не раз протянутая для помощи. Через мгновение — просто обрубок мяса.

Михаил отвернулся и бросил нож. С трудом сглотнул жар, предательски незаметно подползший к горлу. Взглянул. Зубров всё ещё был в сознании. Только зажмурился. Яромир отпустил его виски и ушёл к своим. Здесь остались только «таёжники» да Полынцев, спешно бинтующие раны.

Михаил подхватил новую упаковку бинта и стиснул в кулаке — полиэтилен лопнул. Достал бинт, наложил первый, круговой тур.

Подошла Стратим, опустилась на колени рядом.

— Время, — просто сказала она.

— Ага, — не отвлекаясь от перевязки, отозвался он.

Юра-сан лежал неподвижно, сквозь слёзы глядя на плывущие под потолком «солнышки». Магия, вложенная Яромиром, похоже, ещё действовала, умеряя боль. Родимец подрубал концы бинта, плотно, со сдавливанием, перебинтовав рассечённое до кости бедро. Катько туго перевязывал культю. Степан стягивал поверхностный рез на рёбрах.

— А где Батон? — обернулся Михаил.

— Нет Батона, — скупо ответил Катько, — Не вышел.

— Чёрт.

Михаил тупо уставился в заслон. Каменная стена, перегородившая путь назад, закрывала собой не только зал, полный врагов, но и где-то там упавшего, не заметно в кутерьме и суматохи боя, товарища. Вспомнил, как это было: Батон летит вслед пущенных ножей, сбивая по пути стерв, подбегает к раненому, подхватывает под руку, и… всё. Дальше его закрыли спины бежавших навстречу тэра. А спустя пару секунд они уже возвращались. Но Анатолия среди них не было. Он остался там, не сумев увернуться, или даже не успев заметить врага. Раненный? Убитый?

— Яр? — потянулся Михаил к одинату.

Ведущий щитов не отозвался. Он, так же, как минуту назад, сжимал голову раненного. Молодой тэра кривился от боли, но молчал, пока друзья бинтами плотно стягивали раны. На большее времени не было.

— Кто-нибудь видел, что с Батоном?

— Мёртв он, — неохотно отозвался Полынцев. — Поднял Зуброва, тут ему и прилетело. Чисто, голову смахнуло.

Михаил медленно кивнул. Вжался лицом в локоть. Не слёзы, нет. Просто глаза, сухие и горячие, словно песком осыпало. Стёр — вроде полегче стало. Прерывистое дыхание сбоку привлекло внимание. Обернулся. Магура, стоящая между людьми и заслоном, тяжело поводя боками, упиралась в стену руками-лапами. Исполосованное в схватке тело сочилось и дрожало. Ещё секунда и стерва свалилась на колени. Опёрлась о пол. Помотала головой, словно вытряхивая боль и страх. Свалилась на локти и сжалась, нелепо разбросав крылья, сразу переставшие казаться сильными, гибкими и изящными. Приподняла голову и протяжно застонала. Близстоящие стервы устало подтянулись к товарке, прижались, поддерживая. Кожа к коже, крылья к крыльям. Замурлыкали тихо, успокаивающе. Стояли и ждали, глядя на то, как закатываются глаза, как тише становится стон. Стояли, поддерживая, пока она не затихла и не обмякла. Когда отошли — осталась лежать фиолетовая глыба с заломленными крыльями. Словно скомканная салфетка, небрежно брошенная на стол спешащим клиентом.

— Время, — снова тихим колокольчиком напомнила Стратим, опустив ладонь на плечо.

Михаил поднялся. Мир пошёл радужными разводами среди наплывающего тумана. Не в первый раз жар сконцентрировался под рёбрами и тугим клубком пополз наверх. Михаил стиснул зубы, подавляя боль.

— Кирпич, несёшь Зуброва. Родимец — на подхвате. Инквизитор — замыкающим.

— Кто? — выдохнул Степан, откидываясь.

— Ну, не святым же батюшкой тебя называть! — хмуро отозвался Михаил, про себя чертыхнувшись оговорке.

Полынцев криво усмехнулся и, подхватив с пола катану, поднялся.

Кирпич, с помощью друзей, принял на плечи Зуброва. Михаила передёрнуло от тихого стона. «Ничего, Юр, ничего… Выберемся! Обязательно выберемся! Я ещё на твоей свадьбе гулять буду… Все выберемся! Обещаю», — стиснул Медведев зубы. Пьяное шатание мира перед глазами и дрожь в руках — не в счёт. До цели три шага. До смерти идти не надо. Как всегда, как в любой дороге — достаточно просто остановится и устало сесть, чтобы сдохнуть. Смерть — дама не гордая, она и сама прибежит. Оглядел поредевший отряд. Стратим. Два Сирина. Пять магур. Яромир. Шестеро «щитов». Полынцев. Маугли. Родимец. Кирпич. Юрка. И сам.

— Яр, готов?

— Пять секунд!

Тэра спешно тасовали патроны.

— Куда дальше, девонька?

Он посмотрел на хрупкую чёрную фигурку и вдруг понял, что за прошедший день что-то изменилось. То ли сама Королева стала острее и тоньше, то ли странное чувство близости появилось. Бывшая чем-то мистическим и чужеродным, она стала понятнее с того момента, как перестала казаться непобедимой и опасной.

— Туда же, — указала Стратим назад.

— Обратно?!

— Нет. Когда поднимется заслон, мы окажемся в Цветочном Зале. Перед троном Рарог.

— Магия? — кротко принял Михаил.

— Нет, — Стратим устало улыбнулась. — Лифт.

— Замечательно, — он преодолел себя и тоже попытался улыбнуться. Не получилось — только зло ощерился окровавленными губами. Повернулся к «щитам». Те уже были в сборе.

— Готовы. — Яромир пристроился рядом.

— Двигаем! — кивнул Королеве Михаил.

Стратим закрыла глаза, и каменная плита поползла вверх.

Пряный ветер ударил в лицо. Медовый, ласковый запах трав и душистых плодов укутал душным одеялом. Засвербело ноздри, и от желания вздоха заломило под рёбрами, снова жаром потянулось к горлу. Брюшина напряглась, подтягиваясь почти под грудину. Михаил с трудом подавил кашель.

Синее небо с несущимися вдаль тёмно-сиреневыми тучами при рассмотрении оказалось иллюзией. Так же, как и колонны, уходящие в него. И яшмовый пол. И малахитовые стены. И ступенчатая пирамида с водружённым троном. Реальность же являлась в образе десятков магур, выстроенных строгими рядами, пестрых Сиринов над ними, шеренги Гамаюнов у подножья пирамиды, Алконостов возле престола и человека на нём. Пугающая недвижимость и тишина.