Ольга Ворон - Ангелы: Анабазис

До чёрной дыры перехода оставалось совсем чуть-чуть. Там, охраняя вход и защищая людей и стерв, уже стояли Яромир и его люди. Да Батон затесался. Вроде не бог весть какой вояка по сравнению с тэра, но вот выдавить его за спины им не удалось.

Ор оглушил.

Михаил сбился, поднял голову, инстинктивно вжимая плечи. Потолка не было. Над ним висела тёмно-фиолетовая клякса. Нет, не висела — стремительно падала. Он дёрнулся в сторону, но мощный удар по загривку сшиб с ног. Полёт был короток, а приземление жёстким. Почувствовал, что воздух вышибло из груди и его самого смяло, словно человечка-оригами. Болью оглушило до кисло подступившей тошноты. Чьи-то лапы-руки, цепко захватили за корпус, руки, ноги и подняли в воздух. Скопы утаскивали его под потолок, подальше от людей. Сквозь приглушённый ор стерв и крики людей услышал короткий лай автомата.

Открыл глаза.

И сразу же закрыл. В лицо ударил тёплый ливень. Вознесение кончилось — раненные скопы выпустили его из лап. Снизу налетел ветер. И почти тут же Михаил врезался в податливую неровность. Повторная боль сдавила все ощущения до стремительно приближающегося к горлу комка ярко-горящей кислоты. Не открывая глаз, повернулся на бок. И свалился с туши, на которую упал. Вырвало. От спазма пошла новая волна боли. Остро и жарко сдавило бока. Закипела голова. С трудом поднялся на колени и локти, сослепу ткнувшись лицом в тёплую лужу под собой. С двух сторон схватили за подмышки и потащили, словно неживого. Кто? — он не понял.

Крики, брань, выстрелы, ор — всё проникало через ватный заслон оглушённости, глухо и постороннее, словно его не касалось. Но рассудком он понимал, что именно к нему всё это относится в первую очередь и только потому нашёл в себе силы открыть глаза. Каменный пол с пятнами крови и частями тел мотался, быстротечно уплывая назад. С трудом приподнял голову, скосил взгляд. Лапы. Настолько мощные, что сомнений не оставалось — магуры. Только вот — «свои» или чужие?

Дёрнулся, но тут же затих. Подбегали люди.

Магуры передали его, почти бросив на руки тэра, и утопали назад, в схватку. Перед глазами поплыл потолок, с тенями мечущихся клякс, сбивающих друг друга. Его медленно заволакивало туманом. Сознание сужалось, и воли не хватало удержать его в теле. Только хриплый стук выстрелов отдавался в голове.

— Боры! Страж!

Михаила словно кипятком ошпарило!

— Юр?

Он охнул и рванулся.

Тэра удержали. Дотащили и бережно опустили на пол. Михаил искал взглядом друга, но мотающиеся ноги защитников загораживали мир. С трудом опираясь о каменный выступ, поднялся. Мир зашатался, стремительно заволакиваясь туманом, в груди запульсировала бешеная боль. Стиснул зубы — мир нехотя вернулся на место.

Зубров бежал, прикрываемый парой магуров. Бежал последним из людей. Спотыкаясь и едва удерживаясь на бегу. Уже бесполезная катана утяжеляла руку, поднятую к груди, и путала бег. Меж пальцев сочилось.

— Юр… ка… — Михаил оттолкнулся от поддерживающей опоры и шагнул к другу.

— Нет! — Стратим как всегда оказалась точно перед ним. Вскинула чёрные глазищи. — Заслон уже падает!

Усиливающийся шорох камней ударил по сознанию. Он поднял глаза и только теперь понял, почему люди стоят на невидимой черте. Сверху, отсекая зал Устья, опускалась мраморная стена.

— Юр!

Его сцапали за разгрузку, схватили за руки, повисли на плечах. Яромир что-то влажно-жаркое закричал в уши, но он не услышал — паровым механизмом в голове билась от напряжения кровь. Мир шатался и периодами терял чёткость, но всё-таки Михаил видел, как пули сшибали скопов, нападающих на Зуброва сверху. Стрелять на уровень человека тэра не рисковали.

Михаил тянулся к другу, но тяжесть удерживающих не позволяла даже шагнуть. Оставалось только рваться и смотреть в туман впереди, боясь пропустить хоть мгновение.

Немолодой тэра прикрыл Зуброва от налетающих стерв, обезумевших от поражения. Закрыл жизнью.

Магура с разворота кинулась на нападающих и рухнула, стянув на себя четвёрку разъярённых охотниц.

И Зубров остался один. Ещё десяток шагов и успеет под падающую переборку! Не успеет… Скопа с налёта сшибла его с ног. Отлетев, Юрий скрючился. С воздуха налетела пара стерв — их раскрытые крылья закрыли его от взглядов.

— Ааа! — Батон метнул с обеих рук ножи и сам кинулся следом.

— Боры!

Михаил, вздрагивая внутри от невозможности самому оказаться в гуще действий, не сразу осознал, что его держат уже только двое. Остальные скользнули за Яромиром в щель между падающей плитой и полом.

— Останови заслонку! — прохрипел Михаил, вырываясь и хватая Стратим за плечи.

Королева дернулась всем телом. Сжалась, испуганно глядя на него. И зашептала что-то оправдательное. Он не услышал, — ни голос, ни мысль, — но понял, что просит невозможного. Выпустил острые хрупкие плечи и шагнул к выходу.

А там уже «Щиты», подхватив, тащили Зуброва с неистовой силой, так, что тот не успевал передвигать ногами. А, может быть, уже и не мог.

Плита падала. Оставшиеся в лифтовом зале тэра как по команде опустились, продолжив одиночную стрельбу с колена. Результативно, но Михаилу нужно было больше! Ещё больше! Но тэра остерегались стрелять на уровень «своих». Стервы бешено атаковали заслон.

Дух-дух, дух-дух — стучало в голове. Началась битва со временем за секунды…

Раз! Тэра нырнули под падающую плиту заслона, втащив раненного. Заслон упал.

Два! Михаил подлетел к другу. Упал на колени в уже натёкшую лужу и зажал в кулак плечо, глубоко и жестко вонзив пальцы в подмышку Юрия. Тот замотал головой, забился, мыча.

Три! Катько опустился рядом, разрывая перевязочный пакет. С другой стороны Родимец в темпе наполнял шприц. В ногах тэра пережал бедро над раной дёргающейся нервно ноги.

Четыре! Возле головы Зуброва тяжело опустился, почти упал, Яромир и положил ладони на виски раненного. Юрий прекратил биться и замер, смотря прямо в немигающие глаза одината. Рядом тэра накинул ремень на раненное плечо.

Пять! Стиснув зубы, Михаил, наконец, опустил глаза. Перебитая рука висела на ломте мяса. Красная, сочащаяся бахрома порванных мышц ещё пульсировала спазмом.

— Сирин? — облизал он губы.

Мысли в голове ворочались медленно-медленно.

Яромир, не отрывая взгляда от глаз Юрия, отозвался коротко:

— Нет! Это убьёт его! Режь!

Шесть! В висках заломило, а сердце ухнуло в воздушную яму. Хватанул воздух ртом — легче не стало. Полевая хирургия. Экстренная ампутация дистальной части конечности.

— Пресветлый, — в плечо ткнулась рукоять чужого ножа. Наскоро очищенное лезвие отражало свет красных «солнышек», собравшихся одним созвездием. Михаил вытёр потную ладонь о штанину и взял клинок.