Игорь Маранин - Школа зомби Изы Марк [СИ]

Пленник, завидев нас, вскочил на ноги и зарычал. Ноздри его раздулись, вдыхая новые запахи — он знакомился с нами по-звериному, но следил только за Лукой. И столько ненависти было в его взгляде, что её хватило бы на тысячу обиженных судьбой.

— Не любит он тебя, — покосился я на своего напарника.

— Есть за что, — осклабился тот.

Мы медленно подошли к клетке. Вирус странным образом отразился на одноухом, оголив от кожи локти и колени.

— Почему у него не вырезали чип? — нарушила молчание Катя. — Он же опасен.

Вместо ответа Лука как-то неловко попятился и исчез за дверью, с шумом её захлопнув. В следующий момент послышался лязг затвора о железные петли и в замке со скрипом дважды повернулся ключ.

— Эй, — опешил я. — Ты куда?

Никто не ответил.

— Лука!!

Мы растерянно переглянулись. Прошла целая вечность — минуты две — прежде чем, под потолком распахнулось окошко из щитовой, и в нём показалась физиономия Луки.

— Что за глупые шкурочки?! — сердито спросил я. — Тебе морду давно не били?

— Шуточки, Джем, — поправил он. — Шуточки. Морду ты мне хрен набьёшь, но если кулаки чешутся — я тебе устрою спарринг.

Загудела включенная лебёдка, и решетка клетки дёрнулась, тут же остановившись. Джем куражился в своём скотском стиле.

— Что происходит? — испуганно спросила Катя.

— Школа закрывается, Катерина Павловна. Вас и Джема увольняют.

— Почему закрывается? — вопрос девушки показался мне глупым, но Лука неожиданно пустился в пространные объяснения.

— Как напишут оставшиеся в живых, — он ёрничал и делал это с явным удовольствием, — «звериная сущность учеников дала о себе знать». Красиво я завернул, да? «Первыми их жертвами стали учительница и охранник. Заразившись, они напали на блогеров…»

— Это же преступление!

Вместо ответа решетка снова приподнялась на пару сантиметров и замерла. В этот момент я, наконец, поверил в реальность угрозы. Голова моя прояснилась, как всегда бывало в момент опасности — мозг искал выход из положения, блокируя всё, что мешало этому поиску. Решётка проехала вверх ещё немного, пленнику удалось просунуть под неё руки, но как он ни силился, поднять её выше был не в состоянии.

— Иза не простит закрытие школы! Она тебя из-под земли достанет, — пока моя голова лихорадочно перебирала варианты, язык пытался выиграть время.

— Она всё и придумала, Джем. Паскаль предлагал посвятить тебя, но я сразу сказал, что ты идиот.

— Отпусти девушку, — попросил я. — Её-то гибель тебе зачем?

— Двести тысяч лишними не бывают. Ты за ставками у букмекеров следил со смешками, а я пошёл и поставил деньги. Впрочем, Паскаль со старухой тоже идиоты. Представляю, их рожи, когда выяснится, что я стёр их имена в стоп-файле.

Решётка снова поехала вверх, но на этот раз я был готов. Подскочил к клетке, накинул кольцо на крепежный штырь и зафиксировал своей дубинкой. Бог держал за нас кулаки: дубинка идеально подошла и теперь крепко держала решётку, не давая ей двигаться ни вверх, ни вниз. Существо в клетке, отчаянно рыча, всё ещё пыталось вырваться, но до моей дубинки при всём желании дотянуться не могло. Ситуация изменилась: грязное ругательство, прилетевшее из окошка щитовой, стало лучшим тому доказательством. Я подбежал к выходу и замер, ожидая Луку. В тот момент я был готов проломить ему череп.

Вот коротко лязгнул навесной замок.

Вот заскрежетал, повизгивая о металлические петли, засов.

Теперь дверь была свободна, но открывать её никто не спешил.

Так мы и стояли, считая про себя: раз, два, три… двадцать, двадцать один, двадцать два… Мелькнула мысль, что Лука испугался содеянного и ушёл, освободив нас. Собираясь броситься за негодяем, я толкнул дверь — она открывалась наружу — и замер на месте. На меня смотрело дуло пистолета.

— Не дури, Джем, — предупредил Лука. — Ты зырил, как я стреляю. Сделай пять шагов назад. Вот так. Теперь таким же черепашьим аллюром иди и вытащи свою чёртову палку.

— Я лучше умру.

— Не-е, Джем, ты у нас джентльмен. Будешь защищать подружку до последнего. Шишмарь тебе в задницу, как же я вас таких правильных ненавижу!

— Отпусти девушку, и я вытащу дубину.

— Она слишком дорого стоит, Джем. Ты мечтал в детстве стать рыцарем и спасти принцессу? Я тебе дарю этот шанс.

Я взглянул на Катю: она была испугана, но держала себя в руках. На миг мне даже показалось, что она хочет броситься на Луку. Видимо, и ему тоже: скривив губы, он предупредительно повел пистолетом в её сторону.

— Когда выскочит пленник и мы сцепимся, — сказал я, обращаясь к девушке, — бегите! Не медлите, не оборачивайтесь — бегите.

Я крепко сжимал в руках дубинку, намереваясь биться до последнего. Когда решётка достаточно поднялась вверх и под ней можно было пролезть, одноухий нырнул вперёд ногами и обрёл свободу. Спасла меня ненависть существа к Луке: он отмахнулся от меня, сметая со своего пути, и устремился к двери. Удар был настолько силён, что я полетел в сторону, словно кегля, и, приземлившись, ударился головой о каменный пол.

Удар оказался столь силён, что Джем полетел в сторону, словно плюшевый кролик, и, ударившись головой, потерял сознание. Физиономия Луки в удивлении вытянулась: он как будто не ожидал, что одноухий бросится на него. Но реакцией дьявол охранника не обидел: через мгновение того и след простыл. Я подбежала к дверям, но они не закрывались изнутри. Совсем рядом рычал вырвавшийся на волю одноухий: бил, ломал другую дверь — в щитовую, где укрылся Лука. Затем мне показалось, что единственное спасение — укрыться в клетке. Я поволокла туда Джема, но он оказался невероятно тяжёл: мне никак не удавалось протолкнуть его под решёткой. В отчаянии я пихала, тянула, пинала своего спутника, наставив два десятка синяков и, наконец, затащила в клетку, обломав себе ноготь и разбив до крови коленку. Но и тут оказалось невозможно укрыться: лебёдка не давала опустить решётку. Громкий выстрел оглушил меня. За ним последовал второй, из щитовой донёсся мат, а из коридора — рёв. Меня трясло от страха. Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла, что шум стих и наступила тишина. А вслед за тем увидела в дверях обезображенного вирусом одноухого. Он глухо заворчал, рассматривая близкую и лёгкую добычу, но нападать не решался.

«Клетка! — мелькнуло у меня в голове. — Он боится клетки! Не хочет возвращаться в неё».

Удивительно, как неверные решения спасают от верной гибели!

Недовольно рыкнув, одноухий развернулся и ушёл. Когда его шаги стихли, наступила невероятная тишина. Я опустилась на пол, прислонилась спиной к прутьям, закрыла глаза и потеряла счёт времени. А потом, к моему огромному облегчению, Джем пришёл в себя. Выслушав сбивчивый рассказ, поднялся на ноги, постоял, заново привыкая располагаться в пространстве вертикально, и решительно сказал: