Константин Бражников - Ангел на плече

Старый домик лесника возник неожиданно. Тропа сделала резкий поворот, и я увидел большую круглую поляну, прямо у края заросшей «дороги», в центре которой и стоял этот перекосившийся с чуть съехавшей набок крышей дом. Рядом с ним сарай с отвалившимися досками и отсутствующей крышей, но видные сквозь прорехи в стенах остатки стойл, подсказали мне, что когда-то это было конюшней.

Я спешился и сошел с лесной тропы. Да когда-то старая запущенная дорога по мере удаленности от опушки Туманного леса постепенно превратилась в широкую тропу, по которой теперь ходили, бегали или ползали лесные существа и твари.

Как только мы с Буцефалом вступили на поляну, я физически ощутил тишину и спокойствие, что окутали нас, звуки и запахи ночного леса исчезли. Но самое главное, что дом и полуразрушенная конюшня изменились. Вместо скособоченной лачуги стоял добротный ухоженный домик с высоким крыльцом и крепкой дверью. Резные ставни на окнах открыты, внутри дома горел свет, а из кирпичной трубы на крыше шел белый дым. Ровные тесаные доски конюшни пахли смолой и высушенным под солнцем деревом. Через открытые ворота был виден чистый метеный деревянный пол, возле них поилка с чистой водой.

— И правда, чудное место, — негромко произнес я вслух, боясь нарушить окружавшую нас тишину.

Буцефал тихо всхрапнул, словно соглашаясь со мной.

— Пошли парень, — повел я животное к конюшне. — Тебя оставлю здесь. Нечего тебе со мной по ночному лесу бродить.

Конь, как мне показалось, возмущенно фыркнул.

— Знаю, знаю, — погладил я его по мощной шее, — ты у меня смелый и сильный, но сейчас так надо.

Очередное неодобрительное фырканье.

Я завел Буцефала внутрь. Расседлал, завел в чистое выстланное сухой соломой стойло. Привязывать не стал.

— Все друг, жди меня здесь, — наказал коню и направился к дому.

Ступени крыльца даже не скрипнули у меня под ногами. Не похоже это на заброшенный дом лесника. Не так мне его Клим описывал. Думал я, разглядывая, плотно подогнанные друг к другу бревна стен. Дверь само собой была не заперта.

И вот, что интересно. Почему в доме, где давно никто не живет, горит свет и топится печь?

Я остановился в сенях рука, что держала дверную ручку, прекратила свое движение. Внутри кто-то был. Тихий голос выводил приятную грустную мелодию. Я замер, прислушиваясь.

— Чего замер? — окликнули меня из дома. — Заходи, коли уже пришел.

Голос был высоким и с хрипотцой. Тогда кто пел?

— Долго еще раздумывать будешь? — второй раз окликнул меня этот странный голос.

Я не мог определить, кому он мог принадлежать, мужчине или женщине. А может их там несколько?

— Да одна я! — теперь раздался веселый громкий смех.

Я набрал воздуха и решительно толкнул дверь.

Небольшая комната, внутри полумрак. Странно. Учитывая яркий свет снаружи и несколько больших окон, что должны были освещать комнату. Глаза привыкли быстро и увиденное меня насторожило. Нет. Я не испугался. Но внутри, возникло необъяснимое чувство тревоги.

За стоявшим в комнате маленьким столом сидела девчушка лет десяти. В большом, не по ее годам, сарафане, что мешковато висел на детской неказистой и угловатой фигурке, немытые взлохмаченные волосы цвета соломы обрамляли худое личико, на котором двумя ярко зелеными огнями светились большие глаза. В маленьких худеньких ручонках она держала большой кусок надкусанного мяса. Ее челюсти бойко двигались, пережевывая очередной кусочек, по бледной коже впалой щеки стекала тонкая кровавая струйка. Посмотрев на меня, ребенок широко улыбнулась, показав мелкие острые, испачканные кровью, зубки.

По моей спине пробежал неприятный холодок.

С потолка, прямо над столом, свисали две тонких железных цепочки, что поддерживали жердочку из темного лакированного дерева. На которой, вонзив в дерево крупные когти, сидела большая птица, телом и расцветкой перьев напоминавшая огромную ворону, вот только голова у нее была человеческой, точнее женской. Ее лицо было прекрасным, тонкая диадема из светлого металла и длинные серьги, что виднелись из-под двух туго заплетенных кос, спускавшихся на птичью грудь, подчеркивали женскую красоту этого существа.

И оба этих создания сейчас молча рассматривали меня. И во взгляде каждой из них читался свой интерес. Если у «птицы» он был явно антропологический, то девчонка имела к моей персоне чисто плотоядный. И это меня слегка напрягало, собственно как и молчание с их стороны.

— Тук, тук, — я нервно хихикнул и постучал костяшками руки об обналичку двери. — Можно войти?

Мой вопрос проигнорировали. Отчасти. Девчушка продолжила свою трапезу, а птица курлыкнула и вопросительно склонила голову, уставившись на меня.

Я молча смотрел на существо, что сидело на жердочке. Спрашивать что-то, не получая ответов было глупо. Оставалось ждать, это в данной ситуации было единственно правильным поведением.

«Птица» еще пару раз возмущенно проклекотала, при этом опустив голову явно обращаясь к девчонке. Та наконец-то оторвалась от своего пиршества и подняла полный наивности взгляд на свою соседку. Они смотрели друг на друга пару минут, затем странный ребенок повернулась ко мне. Отложив кровавый кусок, утерла рукавом губы и негромко спросила:

— Ты зачем пришел?

Она спрятала свой оскал и продолжила:

— Гранив хочет с тобой поговорить, — девчушка окинула меня пристальным взглядом с ног до головы, потом добавила, растянув свой ротик в хищном оскале, — а я бы тебя съела. — Она пожала худенькими плечиками, давая мне понять, что не согласна со своей подругой, после чего добавила. — О чем можно говорить с мясом?

— Ты будешь говорить за нее? — с предательской хрипотцой, спросил я «ребенка».

— Я же говорила, что он глупый, — игнорируя меня, девочка обратилась к «птичке». — Может все-таки съесть?

Громкий клекот и расправленные крылья, отложили на время обед мелкого каннибала.

— Это Гранив, — вздохнув сказала девочка и мотнула головой в сторону птицы, — а меня зовут, а впрочем ты не выговоришь. — Она вновь взяла окровавленный кусок в руки и откусила.

Я только сейчас заметил, что она ест. Три пальца были уже отгрызены, а сейчас этот «ребенок» с удовольствием на лице пытался откусить мизинец от когда-то бывшей человеческой кисти.

Не выпуская из-за рта плоть, она скосила глаза на меня. В ее взгляде я заметил искреннее удивление.

— Что-то не так? — пропуская некоторые буквы она, продолжая свои попытки перекусить кость, обратилась ко мне.

Я с трудом сдержал рвотный порыв. Девчушка заметив мою реакцию, громко захохотала и не вынимая кисти из-за рта, что-то буркнула Гранив. Та сильно захлопала крыльями и злобно зашипела на девчонку, сощурив глаза на красивом лице.