Евгений Южин - Угол

Ночь встретила меня и сына шумом реки и легким ветром. На фоне звезд скользили клочки облаков – может, погода меняется. Мы договорились с Аной, что если ребенок у меня, то я свечу фонариком в ее сторону два раза. Если нас преследуют, то три. Я огляделся – самое интересное, что ничего не изменилось. Мне казалось, что я не только прошел через смертельную схватку, в которой был на грани смерти, но и совершил что-то значительное, более важное, чем пробуждение храма в Арракисе. Мне казалось, что в эти моменты изменилось что-то в мире, в жизни. Но нет. Поселок спал, безразличный к нам, все так же горел свет во дворе монастыря, все так же подрагивал живой огонек в окне на башне, то же небо, та же река, та же ночь.

Помигав фонариком, я двинулся к лесу.

Ана стояла почти на дороге, спустившись от края черного леса к самому поселку. Вероятно, она чувствовала скелле, и потому держалась на самой границе обнаружения, подойдя так близко, как это только было возможно. Я быстро миновал ее, устремляясь к лесу, она схватилась за мою руку, кажется, плохо соображая, что делает. Едва мы нырнули под защиту непроницаемой кроны, я остановился и бережно опустил люльку со спящим малышом на землю.

– Это он! – выдохнула Ана, прижав зашевелившегося младенца к себе. – Я чувствую его!

– В смысле? Как чувствуешь? Сердцем?

– Дурак! Как скелле! При чем тут сердце?! – она счастливо заплакала.

Все это время я стоически терпел метель из одуванчиков, медленно накачивающую меня непрошеной энергией. За звоном в ушах я не мог уже ничего слышать.

– Ань! Тебе надо как-то разрядиться, что ли! Как ты это там делаешь?! А то я сейчас жахну! – выбрав точку неподалеку, я сливал льющийся жар на землю, воняло горячим камнем, горелым деревом и бог знает еще чем. Хорошо хоть горячее пятно не светилось в темноте раскаленной краснотой.

Ана что-то тихо зашипела, метель улеглась, только было слышно, как шипит мокрый грунт, избавляясь от кипящей влаги внутри.

– Пойдем, – уже спокойным и деловым тоном сказала она, но ребенка обратно не положила, двинулась вверх по склону, прижимая его к себе.

Я вздохнул, нацепил фонарик на лоб и, переложив трофейный скарб в освободившуюся люльку, отправился следом.

Заснуть удалось лишь под самое утро. Бессонная ночь, полная приключений, длинный день до того и крохотное существо, постоянно желающее есть, ходить в туалет, требовать убрать, что он тут наделал, обязательно успокоить, покачать, потом на всякий случай проверить, не заснули ли мы – все это вымотало меня до дна. Я еще пытался поначалу участвовать в этой суете, но в конце концов, сдался и заснул, как выяснилось, уже поздним утром, там, где и сидел.

Ана уже не спала. Она выглядела усталой и не выспавшейся, но абсолютно счастливой. Схватив наскоро сооруженный бутерброд, я направился наверх к полусфере. Мне надо было проверить по пути летающую машину и осмотреться. А главное, мне надо было немного подумать. Что делать дальше?

Как выяснилось, выбора у меня уже не было. Едва я забрался на площадку, окружавшую древнее сооружение, как замер, пораженный увиденным – прямо посреди бухты на якоре стояла яхта Сама. Тот, видимо, надеясь, что в монастыре не в курсе, чей у них ребенок, заявился без всяких политесов и разведок прямо в бухту Угла.

С вершины не был виден сам Угол, скрывавшийся за поросшими лесом склонами, – только бухта, невысокий холм слева, длинный отрог которого и образовывал защиту от океана, ползущий с севера паром и одинокая яхта, едва видимая над верхушками черного леса.

Я торопливо спустился вниз.

– Ань, твой отец пришел.

Девушка обрадованно вскинулась:

– Прекрасно! Летим на самолете!

– Э-э, я в этом не уверен. Мы не знаем, что там происходит. Мы не знаем, что делают скелле. Вдруг они уже обнаружили похищение. На нас нападут. Более того, думаю, что на нас нападут в любом случае, если мы начнем летать над Углом, не скрываясь. Что еще хуже, если они поймут, что между яхтой и нами есть связь, то могут напасть на яхту. А на ней нет сейчас скелле! Мне вообще поступок Сама не очень нравится. Если скелле знают, чей у них ребенок, и знают, чья это яхта, то ты понимаешь, что за этим последует?

– Вряд ли им кто-то сказал это.

– Мы не знаем. Могла знать, например, только старшая сестра, но и этого будет более чем достаточно. Сам слишком рискует, и честно говоря, я не понимаю зачем. Может, у него что-то случилось на судне?

Ана нахмурилась:

– И что ты предлагаешь?

– Я спущусь в поселок один, самолет останется с тобой – это твой путь для отступления.

– Какого еще отступления?! Я сожгу здесь и этот поганый поселок, и этих мерзких бесплодных лгуний!

Я успокаивающе поднял ладони:

– Ань, не забывай – ты теперь не одна. Малышу много не надо. Он может не пережить твоей победы. Ты же не оставишь его одного в лесу, пока будешь геройствовать. Да и ты нам нужна живая. Против семнадцати скелле вряд ли ты выстоишь. Поэтому я спущусь тихо и спокойно вниз. Найду способ передать сообщение на яхту, чтобы шли вдоль южного берега. Остальное – дело техники. Хорошо?

– Ладно. – Ана подняла на меня глаза, в которых билось беспокойство. – Илья, ты только не лезь никуда, хорошо? Просто передай сообщение и назад.

– Я не идиот. Увижу скелле – уйду.

Девушка встала и прижалась ко мне:

– Мы будем тебя ждать. Вкусненького не надо – сразу иди обратно. Хорошо?

– Хорошо. – Я собрался поцеловать девушку, но она оттолкнула меня.

– Все! Иди.

Заворочался и захныкал малыш, Ана метнулась к люльке, подвешенной под тентом, я постоял секунду, рассматривая их, и развернулся – пора.

***

Труба никаких скелле в поселке не показывала. Я уверенно зашагал по дорожке, идущей прямо в Угол. Очень тепло, даже душно, воняет знакомо черный лес, блестит показавшийся из-за изгиба тропы океан. Захотелось выйти на берег, раздеться и нырнуть в освежающую чистую воду, простирающуюся за далекий горизонт. Вот показались крайние домики поселка, вдали возвышался постоялый двор. Мелькнули несколько человек, идущие по своим делам.

Я двинулся между домов в направлении причалов. Поселок был по-южному сонным и пустынным – наверное, если убрать туристов, то все южные города выглядели бы именно так. В отличие от Земли здесь я, похоже, был единственным туристом. Хотя, честно признаться, я был скорее агентом на спецзадании, притворяющимся туристом, чем подлинным отдыхающим. Шутка сказать – я даже не искупался ни разу в океане, все время по экскурсиям, исследую достопримечательности.

Причалы – длинный ряд свай из незнакомого дерева, забитый в дно и обильно промазанный по верхней кромке раствором, охлаждали свои ноги в пахучей соленой воде. Утоптанная дорога вдоль них была пустынна. Лишь в стороне, там, где стояли лодки ловцов лохов, возились с ними рыбаки. Паром, который я видел с горы, уже стоял на дальнем конце длинного пирса, пронзавшего бухту. Там стояли телеги, запряженные волами, там суетились люди, загружая знакомые мне бревна, – видимо, главный экспортный товар небольшого острова, оставшегося от былого континента, со своим главным портом – Углом.