Евгений Южин - Угол

Сам остановился рядом со скелле, посмотрел, не видя, на нее.

– Идите, – велела она, по-прежнему рассматривая его с усмешкой.

– Куда? – глупо спросил Сам, повернувшись к старшей сестре. Ему казалось, что мозг сейчас взорвется от безвыходности этой чудовищной ситуации. Все, что он хотел – убить Илию прямо сейчас, как только тот отдаст его внука сестрам. После этого можно будет уже и умереть – один долг погашен.

– Туда, – почти смеясь, указала ему рукой старшая на Илью.

Развернувшись, как корабль, наводящийся на цель, Сам медленно двинулся навстречу своему внуку и его отцу-предателю. Он внезапно успокоился, он принял решение – он увидит своего внука и убьет Илью. Движения его стали точными и выверенными, на лицо упала маска спокойного безразличия, пальцы рук сжались и разжались, готовясь к бою.

– Сам, ты слышишь меня? – донеслось сквозь шум в ушах, когда он приблизился к Илие.

Сам на мгновение остановился, не в силах ответить и пристально всматриваясь в лицо врага. Илья говорил тихо, почти не двигая губами, но отчетливо:

– Ана на горе с сыном. Завтра она улетит на запад вдоль южного берега – искать яхту. – Илья сделал паузу, хмурясь и вглядываясь в исказившееся лицо Сама. – Ты сейчас берешь медленно и аккуратно, как будто это ребенок, полено из моих рук. Ты слышишь меня? – Сам кивнул. – Берешь полено и сразу же бежишь в лес, не оглядываясь, – с ребенком они тебя не тронут. За меня не беспокойся. Я справлюсь.

Ребенок вновь шевельнулся на его руках, но Сам вдруг осознал, как неестественно тот крутит головой.

– Долго вы там шептаться будете? – раздался голос старшей.

– Бери, – давящим тоном, как будто отдавая приказ туповатому упрямому подчиненному, прошипел Илья. Его лицо застыло гримасой, как будто он собирался выплюнуть неприятную еду, попавшую ему в рот. На лбу внезапно отчетливо проступили капельки пота.

Сам протянул руки и, как под гипнозом, бережно принял оказавшийся неожиданно тяжелым сверток. Руки сразу же ощутили неровности ствола черного дерева, какие-то палочки, примотанные под одеялом, верхняя часть внезапно откинулась, Илья, протянув руку, торопливо потянул за одну такую палочку, голова вернулась на место, и оторопевший Сам машинально поправил угол пеленки, прикрывая деревяшку.

– Беги, тупой баран! Беги! – прорычал Илия и шагнул за спину аристократа.

Сам побежал. Позади вскрикнула старшая скелле, что-то зашипело, как будто открылся огромный чайник. Сам бежал. Пронзительно, на одной высокой ноте закричала за спиной женщина. Сам сжался, ожидая страшного, но бежал. Крик резко оборвался, оглушительно хлопнуло, почва дернулась под ногами Сама. Тот не удержался, упал на колено, подхватился, продолжая держать бесполезное полено, и побежал дальше. Уши внезапно заложило, потом что-то глухо заревело, резкая боль пронзила барабанные перепонки, Сам не останавливался. Мелькали мелкие песчаные дюны, мусор, вынесенный океаном во время шторма, одинокие кустики красной морской травы. Склон холма ударил по ногам, заставив напрячь отказывающиеся работать мышцы. Из последних сил, задыхаясь, он взлетел к кромке леса, и только когда вокруг замелькали светлые стволы, обессиленно остановился. Сам обернулся, внезапно поняв, что боится смотреть назад.

На том месте, где стояли скелле, бурлило как будто кипящее озеро раскаленного стекла. Оно светилось тусклым желтовато-красным светом, огромные пузыри вздувались на его поверхности, вспучивались вязкими медлительными горбами и с глухими хлопками лопались, разбрызгивая вокруг раскаленные ошметки. Две скелле – старшая сестра и та молоденькая девушка, что сопровождала Сама, стояли с перекошенными лицами в разных местах этого хаоса, окруженные гудящими столбами воздуха, бьющего по раскаленному аду под их ногами. Больше никого не было видно, кроме одной фигуры – на самом краю озера, застыв с раскинутыми руками и запрокинутой головой, горел человек.

Сам замер, не в силах оторвать взгляд. Он видел своих матросов, высыпавших на палубу, жителей поселка, усеявших далекий берег темными силуэтами, быстрый росчерк движения в небе – самолет пришельца.

Хлоп! Старшая сестра внезапно провалилась под бурлящую массу. В последний момент ее лицо исказилось, как будто она кричала, но в реве кипящего песка этого не было слышно. Только что могучая волшебница сражалась со стихией, и вот мелькнул пламенем темный силуэт, и нет ее. Почти тут же свалилась молодая, и в тот же миг обрушился кучей дымного тряпья на краю жуткого озера пылающий силуэт. Все!

Блин! Как же я ненавидел школу! Ежедневная неумолимая каторга для ни в чем не повинного ребенка. Ломка и крушение самого сладкого, самого вкусного утреннего сна! Вот и сейчас опять надо вставать! Голоса мамы я не слышал, но был уверен, что время пришло. Есть еще маленький шанс поваляться, пока мама не включит свет, раздраженная моей медлительностью.

Свет. Зачем так резко? Я нехотя разлепил глаза. Ничего не понимаю. Я где? Это что, больница? Светлый незнакомый потолок надо мной, темный силуэт рядом – это не мама.

Я удивленно уставился на очень красивую молодую женщину, склонившуюся надо мной. Никогда до этого не видел такой экзотической смеси: темная кожа, не черная, не светло-коричневая, как при хорошем загаре, а именно темная от природы, как потемневшая оливка; черные густые и прямые волосы, убранные в пучок на затылке, который не смог справиться с их приручением; прямой тонкий нос с чуть-чуть развернутыми изящными ноздрями; слегка припухлые губы идеальной формы; большие темные глаза с мохнатыми ресницами; высокие скулы. Мне почему-то стало неловко, как будто меня застала в постели красавица из ночной мечты.

Женщина улыбнулась мне ослепительной улыбкой и что-то сказала. Я не понял ни слова, хотя говорила она вполне отчетливо. Я уставился на эти губы, не в силах оторваться от их изящного очертания, они шевельнулись, но я опять ничего не понял. Что происходит? Где я?

– Илья?

Ну да – это я, Илья. А вы кто? Я недоуменно смотрел на нее. Мне, вообще-то, в школу пора. Почему-то все это я говорил про себя, я не слышал своего голоса, я не знал, как надо разговаривать. Тут я испугался.

Женщина исчезла, я, успокаиваясь, таращился в потолок, понимая, что очень хочу, чтобы она вернулась. И она пришла, только с каким-то ребенком на руках. Пришла и бесцеремонно посадила его мне на грудь.

Я замер. Какой я большой! Когда я успел вырасти?! Малыш на моей груди вертел головой, очевидно, не понимая, что от него хотят. Такой же темнокожий, как мама, но со светлыми, почти синими глазами, он напоминал мне кого-то ужасно знакомого. Неожиданно, качнувшись вперед, он наклонился, встал на четвереньки и, протянув вперед крохотную ручонку, схватил меня за губу. И тут я сошел с ума – я понял, что это был я. Я заплакал – кто-то только что украл у меня маму.