Алексей Рудаков - Тропы Войны

– Эээ… Ланодель?! – Благоволин первым узнал вошедшего. Дабы сохранить правду, надо заметить, что узнал его капитан не по лицу, в круговерти последних дней лицо изгнанного Слуги стёрлось у него из памяти. Опознание прошло по броне, вернее сказать – по самому широкому сегменту, где искусно изображённый Тираннозавр склонял голову к человеческой фигурке.

– Рад, что моя скромная персона не была вытеснена из вашей памяти, уважаемый Благоволин.

– Капитан? – Змеев, с приоткрытым ртом, наблюдавший за этой сценой, требовательно посмотрел на Благоволина: – Это тот…ммм… Дрессировщик? Вы его пригласили? Сюда? На Зею?

– Да я, товарищ генерал-лейтенант, когда мы прощались, сказал что-то вроде – мол будешь мимо проходить – заходи.

– Вот я и пришёл! Ибо сказано то было от чистого сердца, да и не мог я, как человек культурной расы, в отличии от некоторых, – Слуга покосился на напрягшегося Красса: – Обмануть ваши ожидания!

Не дожидаясь ответа, он подошёл к столу и, опять же – не спрашивая разрешения, уселся на стул, оказавшись точно напротив Преторианца.

– Окошко откройте, – скривился подобному соседству Красс: – Тут что-то зверинцем завоняло.

– Твоё обоняние восстановилось? – Прищурившись, Ланодель уставился на лицо оппонента: – Надо же, и нос целый. Небось к нашим хирургам бегал? – Откинувшись на спинку он пояснил свои слова остальным: – Мы с ним пересекались. В бою. Тогда он, – описав изящную дугу, кисть Слуги, обтянутая серой кожаной перчаткой со вставками белого меха, указала на побагровевшего Имперца: – И получил хвостом по мордасам. Нос – как бритвой срезало, а кровищи было… Вы не поверите – лилось из него как из…

– Заткнись! – Машинально потрогав нос, Красс, быстро оправившись от выпада противника, протянул руку, указывая на него пальцем: – Ты им лучше расскажи, как твоё зверьё на Ихтоне обделалось. Молчишь? Так я скажу. Представляете, – повернулся он к остальным: – Мы на этом Ихтоне мятеж гасили. И вот, когда последние бунтовщики были загнаны в ущелье и стали там лагерем, появляется это чудо. Со своим выводком. Через день последняя битва – а тут зверьё это. Но Боги были к нам благосклонны – за день до боя вся его живность того, обделалась. Хлестало и из морд, и из… – Красс покосился на Досю: – Простите, госпожа. В общем – с другой стороны тоже лилось рекой. Лагерь, считай затопило… – Он снова покосился на девушку: – Ну, вы понимаете, чем. Моя работа, – сложив руки на груди, он свысока посмотрел на побледневшего Ланоделя: – Прокрался ночью и смесь слабительного с рвотным по чанам его зверинца и разлил.

– ТЫ?!

– Ага, я.

– Да я тебя… – Начал было подниматься с места Слуга, но хлопок ладони Змеева по столу, опустил его на место.

– Прекратить! – Встав, генерал одёрнул китель: – Вы не у себя там, – подняв руку он покрутил пальцами, указывая наверх: – Не у себя. Там счёты сводить будете.

– А он купился, – рассмеялся Ланодель, хлопнув в ладоши: – Нет, правда, Красс! Купился!

– Кто купился? Я? Вы меня что? – Змеев переводил взгляд с Красса на Ланоделя: – Вы тут что? Шутки шутить решили?!

– Простите, господин, – поднявшись со своего места, Имперец коротко поклонился: – Но вы были столь серьёзны, что мы просто не могли удержаться.

– Так вы не враги?

– Только когда за это платят, – тоже встав, поклонился Слуга: – Простите, если наша шутка вас обидела. Мы знакомы давно, – продолжил он, вернувшись на место: – Лет десять, да, приятель?

– Одиннадцать с четвертью, – кивнул Красс: – И да, господин, – он виновато посмотрел на Змеева: – Лично мы не враги. Будет приказ – начнём друг друга зубами рвать. А так – к чему злость? Она только мешает.

– Именно так, – Ланодель погладил затянутую перчаткой кисть свободной рукой. Перчатка, от этого, такого простого прикосновения вдруг пошла волнами, начала съёживаться, сползая с руки, и, ещё через несколько секунд на столе появился небольшой, размером со среднюю крысу зверёк. Встав на задние лапки, зверёк посмотрел на хозяина, пару раз пискнул, и, задрав покрытый серыми чешуйками хвост, побежал по столу, осматриваясь по сторонам.

– Это Жруш, – массируя освободившуюся кисть, на тыльной стороне которой проглядывал тонкий розовый шрам, пояснил Слуга: – Мой спутник и симбионт. Залечивает раны, веселит трюками, хорошо слушает.

Обежав стол по периметру, Жруш остановился напротив Доси. Усевшись на задние лапки – столбиком, он несколько раз пискнул, и вытянул к девушке передние лапки, будто просясь на руки.

– Ой, какой миленький, – протянув к зверьку руку, Дося посмотрела на Ланоделя: – А его погладить можно? Не обидится?

– Только живот не трогайте, – улыбнулся ей Слуга: – Если пузико почесать, то он решит, что вам залечить что-то надо и перейдёт в медицинскую форму. Вы ему что-либо поесть дайте. Сухарик, или галету, орешек – он всё ест.

– Ест всё, любит детей, – не сводя взгляда на Жруша, хмыкнул Чум.

– Так потому Жрушем и назвал, – кивнул ему в ответ зверовод: – Лопает всё. И не привередничает – рад любой подачке. Хотите и вам организую? За недорого, а прекрасной госпоже, – он поклонился в сторону Доси: – В подарок. Бесплатно.

– Лучше Имперские аптечки возьмите, – буркнул, ревниво следивший как девушка гладит зверька, Красс: – И кормить не надо, и не гадит.

– Жруш тоже не гадит! Он оптимизирован под полное усвоение органики! – Посмотрев на Красса, Ланодель победно добавил: – И трюки он забавные вытворяет, дрессируется легко! А твоя железка – что может? Лампочками моргать, да жужжать?

– Будущее – за техникой!

– За бездушными железками, ты хочешь сказать?

Было видно, что этот спор, тянувшийся между ними не один год, будет бесконечным. Змеев, желая положить ему конец, уже хотел было приподняться со своего места, но раздавшийся стук в дверь вынудил обоих собеседников замолчать – на пороге, открыв дверь, стоял дежурный.

– Вы меня простите, товарищ генерал-лейтенант, – начал он переминаясь с ноги на ногу: – Но тут к вам опять…

– Что – опять?!

– Посетитель, – выдавив из себя новость, лейтенант скрылся в коридоре, освобождая проход,

От фигуры, появившейся вместо него ощутимо веяло чем-то нехорошим. Тяжёлым, угрожающим и явно недобрым.

Одетая в тяжёлый, едва не касавшийся пола плащ с глубоким капюшоном и множеством складок, в которых перемигивались разноцветные огоньки, фигура медленно выплыла на середину комнаты. Она именно плыла – из-под плаща не проглядывали ноги, он не колыхался, как обычно бывает при ходьбе. Глядя на гостя складывалось впечатление, что он был каким-то монолитным, словно Создатель вырезал его из цельного куска чёрного пластика или камня.

– Технократ, – ахнул, бледнея на глазах Красс: – Боюсь подумать, что вынудило его покинуть родной мир.