Владислав Жеребьёв - Бригадир. Судьба «Артефакта» [litres]

И пыли вроде было немного, да и взяться ей вроде неоткуда было в таких количествах, однако времени ушло прилично, пока завеса улеглась и Бригадир смог различить сначала очертания предметов, а потом и урон, нанесенный гранатами. Преграду выбило кусками. Основная конструкция устояла, но в образовавшееся отверстие можно было протиснуться взрослому человеку. Человек этот усмехнулся и тут же воспользовался возможностью.

Если первый ярус вмещал коммуникации и дубли силовых агрегатов, дающих освещение и отопление, то второй оказался жилым. Находились тут и спальни, весьма, кстати, комфортные, и большая столовая, и игровой зал с огромной по местным меркам площадкой для большого тенниса. В подсобке он увидел всевозможный спортивный инвентарь, а дальше по коридору расположился еще один небольшой зал с силовыми тренажерами. Бригадир ходил по этим подземельям и щурился, не понимая, куда попал. Телевизоры, холодильники, бытовая техника в изобилии в каждом жилом отсеке, который отсеком и язык не поворачивался называть. В до сих пор работающих холодильниках нашлась газировка, в шкафах чистое белье, из крана лилась горячая вода, и этим приятным сюрпризом Бригадир решил позже воспользоваться. Горячий душ или ванна, еще и с шампунем – в Зоне роскошь непозволительная. У того же Красного был водогрей на базе, и этим обстоятельством бандит очень гордился. Питался он от генератора, который Красный запускал по особым случаям.

Когда прошла первая эйфория от увиденного, сталкер начал подмечать скорбные детали. Разбитые стаканы, тарелки с заплесневелой едой, упавшая на пол и оставившая уродливый выгоревший отпечаток сигарета. Мимо пищеблока вообще нельзя было пройти, не зажав нос, а чуть дальше, во втором жилом крыле не было света и все съестное, что хранили ученые и инженеры в холодильных камерах, испортилось и издавало неприятный запах. Обыскав их, как положено, и обшарив углы, шкафы и карманы найденной одежды, сталкер поспешно запечатал двери полиэтиленом и липкой лентой. Люди тут жили, но с момента их ухода прошло две недели, если не больше. Уходили неспешно, с толком. Ни одной личной вещи, ни одного документа. Оставшееся – это лишнее, то, что можно с собой и не брать. Если бы покидали Зону поспешно, нашлись бы фотографии, украшения, возможно, наличность.

Медицинский отсек также был пуст. Забрали все медикаменты, что хранились в стеклянных шкафах. Стеллажи с папками были пусты. Компьютеров тоже не наблюдалось, хотя и розетки нашлись, и сетевые шнуры. Видимо, персонал пользовался ноутбуками, а когда прозвучал общий сбор, они без хлопот отсоединили технику и забрали с собой. На пути Бригадира встретилась и дверь в архив, закрытая и запечатанная, и ответвление коридора, ведущее в лабораторию. Вместо привычной тонкой перегородки в обоих случаях была массивная бетонная преграда с толстыми стальными дверьми. Не один из трофейных ключей и даже выданных Грибом не подошел. Было еще два лифта, все в точности как на схеме. Один пассажирский, на тысячу килограмм, второй грузовой, грузоподъемностью четыре тонны. Установлены они были уже тогда, когда современные научники решили обосноваться в Зоне, и потому являлись верхом надежности. Закрыты и отключены, естественно, в шахту не попасть просто так. Нужно сначала запустить устройство, потом приложить карту, а после всего этого мог понадобиться ключ – под кнопкой вызова виднелась замочная скважина.

Убежище оказалось надежным. Можно было расслабиться на эту ночь, занять самую лучшую кровать, наконец, помыться. После водных процедур Бригадир добрался до работающих холодильников и с радостью принялся комплектовать свой будущий ужин. Бекон, яичный порошок, концентрированное молоко, хлебцы, колбасная нарезка и даже банка с оливками. В одном из частных минибаров, в комнате с шикарной обстановкой, деревянными панелями и табличкой «Управляющий проектом» на двери нашлась бутылка хорошего коньяка. Признаков людей обнаружено не было.

После того как водные процедуры были приняты, голод утолен, чистая одежда надета, а рюмка коньяка употреблена, всплыла другая дилемма. Сигнал из бункера не шел. Ни одна радиоволна не способна была пробиться сквозь толщу бетона, так что сообщить нанимателю о том, что контракт выполнен, без того, чтобы не выбраться на поверхность и не встретиться с кроколюдьми, оказалось невозможно.

Кроколюди, иначе и не назовешь. Даром что не зеленые. По внешнему виду под определенным ракурсом и в темноте очертания очень напоминают людей. Две руки, две ноги, голова – хоть и деформированная и вытянутая вперед, но голова. Руки и ноги оснащены длинными когтями с зазубринами – страшным оружием, вырывающим куски плоти из тела, будто вату из мягкой игрушки. Ростом выше двух метров, на вид килограмм сто пятьдесят. Плотоядные. Охотятся стаями. Спят от полутора до двух с половиной часов, после чего приходят в состояние, близкое к истерии и боевому безумству. Передвигаются одинаково быстро как на двух, та и на четырех конечностях. Падальщики».

Тут было тихо и безопасно, правда, и денег никто не спешил платить. Мелькнула, конечно, шальная мысль залечь тут на несколько недель, отъесться, отоспаться. Там, глядишь, и стадо уродов разбредется или вымрет. У того здорового выхода не было, так что не факт, что и остальные дееспособны. Смущал только наниматель – организация настолько всемогущая, что смогла обустроить тут целый испытательный полигон. Такие ведь если обидятся на тебя, то и из сердца Зоны достанут да на веревке к кордону приволокут. «Утро вечером мудренее». Найдя самую чистую комнату, которой оказался как раз тот самый кабинет, где был обнаружен коньяк, Бригадир расположился на диване, подперев дверь стулом, и провалился в беспокойный сон.

Сначала ничего и не было, просто пустота, обычная угольная яма, где сознание сталкера отсиживалось, пока человек давал отдых уставшему телу. Сны бригадиру давно не снились. Обрывки, образы, куски воспоминаний, переплетенные с реальностью, но именно сны – никогда. В этот раз было иначе. Бригадир буквально чувствовал ту тьму, что обволакивала его внутри собственного сновидения. Плотное непроницаемое одеяло туго спеленало по рукам и ногам, едва оставляя возможность вздохнуть. В какой-то момент давление стало настолько ощутимым, что можно было и запаниковать.

Послышался кашель, надсадный такой, чахоточный.

– Ну что, Бригадир? Добегался?

– Красный? Ты где?

Ехидный старческий смех раскатился по сну пригоршней сухого гороха.

– Тут я, тут. – Смачный плевок в пустоту. – Где же мне еще быть?

– Как ты сюда прошел вообще?