Билл Рэнсом - Огненный смерч

— Тот, кто контролирует религию и водные ресурсы, тот управляет всем, — говаривал Мастер.

Пищу он не упоминал, поскольку «ВириВак» уже приспособил своих Искусственных Вирусных Агентов для влияния на производство зерновых культур — влияние в лучшую или худшую сторону, в зависимости от религиозных предпочтений фермеров.

Контролируемый командующим северо-западный регион был особенно важным, так как на запасы драгоценной воды имели свои виды мормоны с запада и мусульмане с севера, и для обуздания аппетитов как тех, так и других, Ноас полагался больше на старый проверенный способ использования воинских формирований в лице «Рейнджеров Иисуса», нежели на применение Искусственных Вирусных Агентов.

Слуги, секретари и специальные помощники, называемые Подмастерьями, садились за другим столом — внутри полумесяца, напротив Двенадцати. Каждый из этих Подмастерьев находился в обучении у того или иного члена Двенадцати. Подмастерье командующего, Питер Боньон — болезненный бледный парень с крупными, как картечь, веснушками, усеивающими его лицо и руки, — уже успел занять свое место и внимательно рассматривал на экране настольного дисплея изображение затопленной территории коста-бравансого филиала «ВириВака».

Нынешнему заседанию Синедриона предстояло не только назвать нового Мастера, но и ввести в состав Двенадцати одного из Подмастерьев, того же Боньона, к примеру. Ноас допускал такую возможность. Он понимал также, что его самого вряд ли изберут Мастером, и это его вполне устраивало. Он привык держаться в тени, не находиться в центре внимания, и довольствовался ролью серого — нет, вернее, черного — кардинала при Мастере, который всегда носил белую шляпу [14] белая шляпа — признак положительного героя в вестернах. .

Такое положение позволяло ему эффективно бороться против атеистов, язычников и идолопоклонников, и он настолько преуспел в этой богоугодной деятельности, что порой брал на себя смелость давать советы самому Мастеру.

— Нам следует опираться в нашей борьбе с безбожниками на христиан, — говорил он Мастеру. — Даже на тех, которые не следуют намеченному вами курсу. Я помню ваши слова о том, что с ними мы разберемся позже, когда наступит время Великого Пожара. Мы должны заранее узнать их слабости и использовать эти слабости во благо Детей Эдема.

Это было десять лет назад, а сейчас даже правительство Соединенных Штатов нанимало «Рейнджеров Иисуса» для контрактных работ и миссий ООН. В Латинской Америке и Канаде «рейнджеры» усмиряли католиков, а Африке и на Ближнем Востоке — всевозможных язычников, мусульман и иудеев; опять же католиков в Англии, Иордании и Шотландии; сикхов — в Индии и Канаде; их даже опалило огненным дыханием безбожного дракона в Китае.

Затем, по предложению командующего Ноаса, федеральные власти наняли «Рейнджеров Иисуса» в качестве штурмового отряда для борьбы с городскими бандформированиями. Предложенная Ноасом стратегия была стара как мир: заключать соглашение с одной из крупных мафиозных структур и помогать этой банде уничтожить остальные преступные группировки данного района, после чего федералам оставалось лишь прибрать к рукам — опять же, с помощью «Рейнджеров» — шайку-победительницу. Не далее как вчера командующий Ноас закончил переговоры с Министерством Юстиции по поводу этого очень выгодного контракта и собирался преподнести Мастеру хорошую новость, но не успел.

— Чаша и вода, сэр, — произнес кто-то заплетающимся языком.

Хрипловатый голосок вернул Ноаса в настоящее. Девочка-Простодушная в небесно-голубом одеянии поставила на стол ритуальные сосуды.

— Полотенце.

Она обращалась скорее к себе самой, нежели к Ноасу. Девочка аккуратно сложила белоснежное полотенце возле чаши. На щеках у нее рдели красные пятна, нос слегка распух.

«Неужели даже Простодушные убиваются по Мастеру?»

— Ты плакала? — спросил Ноас. — В чем дело?

— Брат Ли, он рассержен. Я боюсь брата Ли, когда он сердится.

— Брат Ли сердится потому, что Мастер умер, а он не смог уберечь его от смерти, — объяснил командующий.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь умирал, мне всех жалко.

«Они скорбят не по Мастеру, они жалеют нас! А мы собираем их органы для собственных нужд, как урожай!»

— Он больше не будет сердиться на тебя, — успокоил девочку Ноас. — Что ты еще должна принести? Хлеб и воду?

— Хлеб и воду, — кивнула она и погладила его руку.

— Так ступай и принеси их. И не плачь. Все будет хорошо.

Ноас увидел вошедшего через дверь Прислужников сержанта Текела. Позади Подмастерьев должны были сидеть сорок восемь Прислужников Диаспоры. Многие места пустовали, а одно из них было задрапировано, как и кресло Мастера, черной материей. Индикатор настольного терминала подсказал командующему Ноасу, что отсутствует Мигель Алонсо, представитель от Коста-Брава.

Ноас кивком поприветствовал Текела, который указал на дверь Зала Согласия и пожал плечами. Командующий кивнул и ткнул вверх указательным пальцем — мол, «в первую очередь».

Обычный ритуал омовения ног проходил в тишине, нарушаемой лишь приглушенным плачем Простодушных. Командующий Ноас принял от Себастьяна Фергюсона чашу и полотенце для ног, небрежно протер пыльные башмаки Фергюсона и передал ритуальные предметы дальше.

Кто-то включил систему видеосвязи, и на дюжине настенных плоских экранов возникли гигантские изображения майора Эзры Ходжа. Ходж не имел чина в подразделениях «Рейнджеров Иисуса», но занимал важный пост в каста-браванском филиале управления Разведки и Обороны США и был одним из ценнейших информаторов церкви.

«Да, этот хорек добывает нужную информацию, — подумал командующий, — но он не имеет представления, что с ней делать».

Ходж, явно чувствующий себя неловко, поминутно вытирал носовым платком пот со лба, ожидая окончания омовения в Палате. Некоторые из прислужников еще не успели снять обувь для того, чтобы совершить ритуал должным образом.

Командующий воспользовался паузой и подключил выход настольного консоля к своему «Сайдкику», чтобы записать сообщение Ходжа и позднее лично проанализировать его.

Круглое лицо майора Ходжа было бледным, под запавшими маленькими глазками залегли темные тени, кожа вокруг ноздрей покраснела. «Неужели тоже плакал?» — мимолетно удивился Ноас. И сидел он перед микрофоном, как-то по-стариковски сгорбившись.

Наконец последний из Прислужников завершил ритуал, и Ходж, прочистив горло, приготовился говорить.

— Собратья, — начал он срывающимся голосом, — с глубоким прискорбием уведомляю вас, что здесь, в Коста-Брава, скончался наш светоч, горячо любимый нами Мастер.