Стюарт Слейд - Армагеддон

Бывает, что шум битвы прекращается без видимых причин. Стрельба, грохот орудий, рычание, вой и рев двигателей, безумный визг бьющих в стальную броню пуль с обедненным ураном, потрескивающий гул пожаров, крики умирающих людей стихли, и наступила давящая тишина. И в ней на атакованные гарпиями позиции обрушился зарин. Русские пушки прекратили огонь, чтобы потревоженный снарядами воздух не рвал тщательно просчитанное покрывало боевого химического агента. Русские мотострелковые подразделения под ним задраивались в надежде, что системы избыточного давления их машин пережили атаку гарпий, и что от газа спасут костюмы химзащиты. На случай, если нет, они держали наготове шприцы с атропином, но правда в том, что даже если они его используют, газ повредит телу. Выжить с помощью атропина можно, но тем, кем был раньше, уже не станешь.

Уксалигантиварис сосредоточилась на Железной Колеснице в своих когтях. Она и ее сородичи вцепились в Колесницу и выдыхали на нее огонь со всей возможной скоростью, с которой их тела могли наполнять газовые полости. Они использовали столько огненного газа, что потеряли способность летать, но это и не главное. Все, что имело значение — держать Железные Колесницы под атакой, чтобы идущие следом пехотинцы смогли сломить оборону. Затем она слегка тряхнула головой. Ад был неярким местом со слабым освещением, но внезапно все в ее поле зрения стало ярким и светлым. Таким ярким, что причиняло незнакомую доселе Уксалигантиварис боль в глазах. Она посмотрела на другую гарпию, которая прекратила терзать железные выступы колесницы, и увидела, что глаза сородича стали странными: щель зрачка сжалась в почти невидимую в желтизне радужки тонкую линию. Из носа текло, из него на грудь лилась слизь. Уксалигантиварис коснулась собственного носа и поняла, что оттуда тоже льется мокрота. Она ощутила в груди странное стеснение, как будто ей тяжело дышать. И осознала, что это действительно так, ей стало тяжело расправить ребра, чтобы набрать воздух в легкие. От усилия ей стало нехорошо, началось неконтролируемое слюнотечение.

Гарпия ничего не могла сделать, ее тошнило, она беспомощно ощущала, как слабеет тело. Другие вокруг нее также падали, их рвало на Железные Колесницы, о которых в боли агонии все позабыли. Ее сородичи мочились и опорожняли кишечник как беспомощные детеныши, их тела дергались и бились в попытке уйти от невидимой жуткой смерти. Уксалигантиварис ощутила, что мышцы парализовало, и она скатилась с борта Железной Колесницы на землю, корчась в спазмах от уничтожающего нервную систему зарина. Спустя показавшийся вечностью миг она поняла, что теряет сознание. Умирающая от удушья гарпия уже не почувствовала серию мощных конвульсий, ломающих кости и рвущих мышцы.

Вельзевул в полном смятении смотрел на страшную картину. Когда человеческие колдовские снаряды перестали бить по его армии, он решил, что битва достигла поворотной точки: людские маги исчерпали колдовскую силу, и теперь людям придется сражаться на равных. Он даже приветствовал наступившую на поле боя давящую тишину. Но больше такой ошибки он не допустит, и никогда не забудет увиденного.

Тишина являлась частью человеческого колдовства, ушедшего далеко за пределы его воображения и опыта. Даже Уриил не был способен на то, что всего за несколько секунд тишины сотворили люди с его гарпиями. Его огромная стая, силой все еще более чем в сто тысяч, стала гибнуть. Не просто гибнуть, но умирать страшными, немыслимыми способами, дергаясь и корчась в лужах собственных телесных жидкостей. Там, где всего несколько секунд назад человеческие Железные Колесницы захлестывало море медленно превращающих их в горящие остовы гарпий, осталась земля, усеянная останками лучшего Вельзевулова летучего воинства.

Тишину разорвали вновь открывшие огонь Железные Колесницы, исторгая из длинных штук на них колдовские снаряды; они оранжево-красными вспышками косили пехоту Вельзевула на противоположном берегу. Воины воспользовались внезапной тишиной и прекращением колдовского огня, чтобы попробовать форсировать реку. Тыловые силы давили и рвались вперед, но те, кто на передовой, увидели судьбу гарпий и поглотившую тех жуткую смерть и отказывались двигаться дальше. Никакие воины не обладали такой храбростью и презрением к смерти, как пехота Ада, но колдовство, принесшее своим жертвам гибель в конвульсиях, оказалось настолько страшным, что с подобным они еще не сталкивались. Солдаты колебались, топтание передних и давление задних заставляло воинов Вельзевула плотной массой растекаться вдоль реки.

Треск стрельбы Железных Колесниц внезапно перекрыл рев разорвавшихся среди войска человеческих магических снарядов. На миг Вельзевулу показалось, что это возобновился колдовской заградительный огонь, но он ошибся. Восемнадцать мощных взрывов слева от него ударили по левому флангу армии. Да, это были колдовские снаряды, но куда больше, чем ему уже пришлось видеть. На его глазах, пока генерал смотрел за распуханием и кипением первых взрывов, другой залп лег прямо перед ними, а второй прочертил линию позади. А потом Вельзевул увидел нечто до сих пор не виданное им в Аду: перед взрывами огромных колдовских снарядов начала формироваться дрожащая стена, тонкое иссиня-белое облако, усиливающееся с каждым залпом по плотной массе его солдат. За синим облаком прокатывались оранжевые и черные шары огня и дыма. Когда снаряды перестали падать, а стена рассеялась, там не осталось ничего, кроме голой земли и перемолотой породы.

Конечно, это была не магия, просто физика и объемистые бомбоотсеки Серой Леди. Первые из 750-фунтовых бомб попали в поверхность более-менее куда надо; хоть атмосфера Ада мутна и запылена, в ней не имелось сильных ветров, которыми славится Земля. Для Серой Леди это стало легким заданием. Бомбы взорвались и создали распространяющуюся полусферой от исходной точки взрывную волну. Волна каждого отдельного взрыва накладывалась на другие 17, чтобы создать длинный цилиндр с фронтом из ударной волны и центром из водоворота огня и стальных осколков.

В обычном случае, с несколькими бомбами, волна бы распространилась и затухла, но это была Серая Леди, и ее гнев стал ужасен. Следующая порция 750-фунтовых бомб, выпущенная интервалометрами B-52 через тщательно рассчитанные промежутки, поразила землю прямо за продвигающейся взрывной волной, добавив катящемуся по земле шторму собственную ярость. Третья сделала то же самое, каждая серия взрывов прибавляла мощи ударной волне, набиравшей силу с каждой порцией обрушивающихся на беспомощных воинов Вельзевула снарядов. Волна несла силу не одной бомбы, но совокупную мощь их всех, кумулятивный эффект превратил взрыв в плотную, неостановимую и странно красивую стену, против которой не выстоял бы ни демон, ни человек. К моменту падения десятой бомбы волна стала неодолимой, а потом B-52 второй волны сбросили еще семьдесят, добавив свой груз в пожиравший армию Вельзевула холокост.