Дэвид Эннендэйл - Грешные и проклятые

Капитан тихо рассмеялся.

- Я знал…

На мгновение я подумал, что он сошел с ума.

- Что?

- Оглянитесь вокруг, Валемар. Что вы видите?

- Позиции противника.

- Да, но… что вы видите?

- Противника, - повторил я.

Он уставился на меня, словно это я был сумасшедшим, и, покачав головой, повел руками вокруг.

- Эти стройматериалы… Они того же образца, что использует Департаменто Муниторум. Пушки, которые мы слышим? Они наши .

Он явно сошел с ума. Бредил.

- Очевидно, это все украдено, - сказал я. – Мятежники.

- Какие мятежники?! На такой планете, как эта? – он шагнул ко мне, и я отступил назад. Оглянувшись, я понял, что мы оказались в развалинах бункера. Крыши не было, но над поверхностью грязи все еще выступали остатки стен.

- Я знал. Я знал, что он скрывает что-то, жирный ублюдок.

- Кто?

- Брамвелл. Полковник, - он посмотрел на меня. – Вы хоть имя его знаете?

- Не по уставу обращаться к старшему офицеру по имени.

Капитан фыркнул.

- Вы понимаете, о чем я говорю, Валемар?

- Комиссар, - поправил я.

- Даже вы не можете быть настолько слепы, - прорычал он. Его глаза сверкнули за линзами респиратора. Я понял его намерение. Он пытался посеять сомнение в моем разуме. Сломить мою волю. Запутать меня.

- Посмотрите вокруг! Посмотрите же, проклятье!

И, против воли, я все же оглянулся вокруг. И тогда я увидел кости, едва заметные, обернутые в лохмотья обмундирования. Образец формы я не узнал, но он был все же знакомым.

Капитан снова рассмеялся.

- Все это время мы сражались с другим полком. Кто-то послал нас не на тот участок фронта. Кто-то совершил ошибку, и полковник знает это. Но если он об этом сообщит – всю вину за ошибку возложат на него. Так уж это устроено. Поэтому он и не хочет связываться с командованием. Поэтому он и не приказывает наступать. И вот мы сидим здесь. Мы сидим и… - его плечи поникли – … и сидим.

На мгновение мне было почти жаль его.

Но лишь на мгновение.

- Ты лжешь, - сказал я. – Полковник – хороший человек. Он хочет лучшего для полка. Поэтому он послал меня сюда.

Капитан посмотрел на меня. Несмотря на респиратор, я чувствовал, что он хмурится.

- Он послал нас сюда, чтобы внушить нам страх Бога-Императора, потому, что он боится, что солдаты будут слушать нас, а не его.

- Как должны бы.

Капитан снова фыркнул.

- Это вы так думаете.

- Неподчинение прямому приказу старшего офицера есть основание для смертного приговора.

- Готов спорить, вы много раз использовали это как повод для казни. Ведь вы убили Гомеса, не так ли?

- Гомес был дураком.

- Он был одним из самых храбрых солдат в полку.

- Неужели? – я искренне удивился. – Если это так, то дела в полку куда хуже, чем я думал.

Капитан держал руку на кобуре пистолета, но не решался вынимать его. Я наблюдал за ним. Наблюдал за его глазами, которые становились то синими, то карими. Я думал, что же это значит. Знает ли он об этом? Хоть кто-то из них знает?

- Ты просто животное.

- Мы все животные, - сказал я, держа руку под шинелью, на рукояти штыка. Я мог выхватить его мгновенно. Но подозревал, что он достанет пистолет из кобуры быстрее. – Единственное, что отделяет нас от зверей – наше чувство долга. Я знаю свой долг – а ты?

- Ты убийца.

- Я – воплощенный гнев Бога-Императора. А ты не человек.

Он изумленно посмотрел на меня.

- Что…?

- Я не знаю, что ты такое… Колдун, мутант, ксенос или что-то еще. Но я вижу знак ереси на тебе, - я указал на свои глаза. - Как видел его на остальных

- Остальных… - его глаза расширились. – Сколько же ты убил?

- Явно недостаточно. Сколько вас здесь? Сколько человек из полка поражены этим? – я выстреливал слова будто пули, пытаясь вывести его из равновесия. Единственным моим преимуществом было наше уединение. Он не мог стрелять, не привлекая внимание. Мы не видели противника, но оба знали, что он поблизости.

- Поражены…? Ты с ума сошел? Ты меня не слушаешь?

- Я не слушаю еретиков или ксеносов.

- Ты безумец. Я думал, что ты просто глуп. Или упрям. Но ты… ты действительно сошел с ума.

Он вытащил лазерный пистолет. Прекрасное оружие. Рукоять украшена жемчужинами, с золотой насечкой. Оружие богатого человека. Они все были богаты, офицеры. Захолустная знать, искавшая славы на далеких полях сражений. Или нет? Что бы это ни было, оно всегда было в них? Или это что-то другое, что нашло плодородную почву в их испорченных душах? Эти вопросы пронеслись в моей голове, когда я глядел на ствол его пистолета.

- Я не безумец. Я просто вижу яснее, чем тебе хотелось бы. Когда ты понял, что я заметил? – я нахмурился. – В чем ваша цель? Вы служите врагу?

- Слушай, Валемар… - начал он. Но его глаза были синими. Ярко-синими. – О чем ты говоришь? Я только что сказал тебе, здесь нет врага…

- Комиссар , - сказал я и нанес удар. Ребром ладони я ударил по стволу пистолета, выбив его из руки капитана в тот момент, когда он выстрелил. Вой лазерного выстрела громко прозвучал в траншее. Я всадил штык ему в живот. Его глаза вылезли из орбит, он вцепился в меня. Его кулак ударил меня по виску, оглушив на мгновение. Он рванулся прочь от меня, прижимая руку к ране в животе.

Поднявшись, я последовал за ним. Я не спешил. Он пытался подобрать свое оружие, но грязь уже поглотила его. Я не слышал ни сирен, ни криков – никакой тревоги со стороны вражеских позиций. Я не тратил время на размышления об этом. Такие тайны сейчас только отвлекают от самого важного. Мой настоящий враг был передо мной, и я хотел получить от него ответы.

«Мы отлично изображаем охотника и жертву», подумал я, пробираясь сквозь лес развалин, где вместо сучьев была ржавая арматура, а вместо мха – колючая проволока. Воздух звенел вокруг нас, горячий и полный напряжения. Не раз мне казалось, что я слышу, будто еще кто-то двигается сквозь руины вместе с нами, но я ничего не видел. Позже я думал, что, наверное, действительно не я один участвовал в этой охоте. Возможно, сам Бог-Император вел меня тогда, как и прежде.

Капитан был храбр, стоит отдать ему должное. Человек или ксенос, он не поддался страху, который, несомненно, испытывал. Но одна храбрость не заменит силу духа. Не заменит веру. Я служил силе, более великой, чем что-либо еще в галактике. И эту силу нельзя отрицать.

Следующий удар штыка пришелся ему в спину. Я целился в почки, так меня учили. Он закашлялся и прислонился к стене траншеи. Я колол снова и снова – чистые удары. Быстрые. Но недостаточные, чтобы убить. Он был большим, и лилось много крови. Как из свиньи. И, как свинья, он визжал, когда я забивал его.

Забивал – подходящее слово для того, что я сделал. Я не горжусь этим, но я не притворщик, и не буду скрывать, что тогда потерял контроль над собой. Я ненавидел его – клянусь Богом-Императором, как я его ненавидел! И я позволил ненависти управлять собой, забыв о дисциплине и чувстве долга.