Катэр Вэй - Меня зовут Ворн [publisher: ИДДК]

– Поверь мне на слово, – сказал он напоследок.

– Верю, – кивнул Калин, выслушав хумана. – Я не горю желанием проверять твои слова на собственной шкуре. Мне без того хватает неприятностей. Спасибо.

Пройдя сквозь опустевшую рыночную площадь, где дворники собирали в одноколесные тачки мусор, Калин с Гоблой очутились на широкой улице, засыпанной мелкой галькой и уходящей куда-то вниз под уклоном. С высоты пригорка перед взором раскинулась ошеломительного вида бухта. Не сама бухта привела в восторг мальчишку, заставив вскипеть кровь – корабли! Парусные, с мачтами, большие и малые, размеренно покачиваясь на волнах, стояли они на якоре недалеко от скрывающегося за черепичными крышами каменных домов берега.

Подойдя к массивным воротам одного из таких, довольно богатых на вид, домов, Гобла постучал прикрепленным к воротине миниатюрным молоточком о металлическую плашку. Довольно звонко вышло. Ждали недолго, в узенькое окошко, отодвинув закрывающую его дощечку, выглянула конопатая, курносая физиономия рыжего паренька годов семнадцати.

– Чего надо? – поинтересовался тот почти вежливо.

– Сармата позови. Скажи, от дяди привет приехал.

Лицо исчезло, стукнув дощечкой. Послышались торопливые шаги. Вскоре калитка распахнулась, и вышел оттуда средних лет, с аккуратно подстриженной бородой статный мужчина. Едва намечающийся живот указывал на размеренную сытную жизнь. Мужчины обнялись и вошли во двор, а Калина Гобла попросил остаться на улице. Вскоре он вернулся, и они направились дальше, вниз по улице. Таким же образом Гобла зашел еще в несколько домов.

– Ничего себе тут хуманов, оказывается, – думал Калин, в очередной раз дожидаясь товарища под забором.

Обратно вернулись через порт. Длинные ангары, запах рыбы, множество питейных заведений со съемными номерами. Шум разборок, живой музыки, и дамы, одетые не пойми во что, слоняющиеся с явной целью почасового заработка, несколько шатающихся пьяненьких морячков и фонарщик, зажигающий длинной палкой с фитильком городские фонари на набережной. Из темного проулка потянуло помоями. Жирная крыса прыжками пересекла улицу и скрылась в подворотне, откуда доносились подозрительные охи и вздохи, приправленные непонятной, но восторженной речью, что-то про «даст» и «фантастику». Калин вопросительно посмотрел на Гоблу. Тот с усмешкой сказал:

– Один тратит, вторая зарабатывает.

Калин почему-то покраснел, но благо в наступивших сумерках этого было уже не заметно.

Они с Гоблой пришли в таверну первыми. Время уже перевалило за полночь, но Норг с Гриней до сих пор не вернулись. Лаки, в отличие от мальчика, излучал завидное спокойствие и приподнятое настроение. Он объяснил Калину, что это нормально, пока, но если до завтрашней ночи ребята не явятся, вот тогда уже нужно будет бить тревогу и отправляться на их поиски.

– Гляньте, кого я вам привел! – радостно воскликнул Гриня, спускаясь в подвал по ступеням.

За его спиной шел счастливый Витька-свистун.

Витька радостно обнялся с Лаки, пожал руку Нушику, а Калину лишь кивнул, мол, привет. Гоблу же вообще проигнорировал, словно того и не было. Взгляд Витька, каким он окинул присутствующих и само помещение, мальчику не понравился. Но особого значения он этому придавать не стал. Витя по обыкновению был человеком странным, с причудами и довольно скверным характером, но для Лаки он оказался фигурой незаменимой. Его в свое время старик вытянул из позорной ямы, выплатив за него баснословный, даже по столичным меркам, карточный долг. По сути, он купил Витька, как раба, так как тот по закону всецело принадлежал своему заемщику, до тех пор, пока не вернет отданное за него, с процентами. Лаки вовсе не являлся добродушным меценатом. Напротив, он расчетлив, умен и умеет видеть то, что от многих скрыто. Услугами мастеров смерти он пользовался не раз. Чтобы удерживать монополию своего дела, поначалу приходилось очень туго. Кого-то удавалось подкупить, кому-то достаточно было и палок в колеса насовать или просто припугнуть, чтобы незадачливые бизнесмены, возжелавшие открыть свои бойцовские клубы, посыпались и закрылись. Но попадались и те, кого приходилось убирать со своей дороги более жесткими мерами. Услуги эти Лаки обходились очень дорого, и он порой еле сводил концы с концами, до тех пор, пока не заполучил своего собственного пусть и не мастера, а всего лишь ученика «Шепота смерти». Эти наемные убийцы славились тем, что всегда выполняли заказ и делали это так, что никогда не поймешь, что это было именно убийство. Несчастный случай, сердечный приступ, пищевое отравление и многое другое имелось в арсенале наемников – неожиданная, но вполне естественная смерть настигала заказанных им клиентов. Благодаря работе Витьки, Лаки стали бояться даже во дворце. Никто не мог предъявить старику обвинений, но странные вещи происходили с теми, а порой и с близкими тех людей, которые пытались навредить его бизнесу. Не всегда смерть настигала их, болезни, переломы и прочие бытовые неприятности по сути своей не пугали, если они единичны, а когда подобное происходит поголовно со всей семьей? Люди боялись. Даже пошли слухи, что безногому сами боги покровительствуют и карают тех, кто хочет причинить зло их протеже. Давно никто не покушался на его дело, давно не происходили массовые несчастные случаи, видимо, подзабылись слухи, и сыскался некто смелый, а может, и слишком дурной, возжелавший наложить свои лапы на доходное дело. Лаки не удивлялся этому и не боялся. Ему нужно было лишь разыскать наглеца и хорошенько проучить. Появление Витьки в подвале таверны несказанно обрадовало старика.

Калин проснулся рано. Сидеть в четырех стенах в компании Нушика и деда желанием он не горел, к тому же у него были и свои дела – нужно попытаться разузнать хоть что-то о сестрах и друге. Да, Лаки обещал помочь, сказал, что наведет справки о рыжих близняшках, привезенных во дворец в начале прошлой осени. Девочки приметные, и вспомнить их труда не возникнет, но вот Митьку найти будет гораздо сложнее. Подобных ему мальчишек пруд пруди, толпами завозят каждую неделю на рынок рабов. Поэтому даже прибывший в караване мальчишка мог спокойно затеряться, где угодно. Его могли продать на рынке, могли подарить кому-то или даже отправить щенкам на мясо, что означало верную смерть. «Мясо» долго не выживало в учебке. Убитых мальчишек даже не хоронили. Их просто скармливали глотам, которых держали там же, с теми же целями – для обучения щенков. Калин позавтракал и отправился на собственную разведку. Мрякула он отпустил полетать, развеяться.

Брел он по пустынной узкой улочке в сторону рыночной площади, встречались редкие прохожие, спешащие по своим делам. Все чаще Калин видел женщин с корзинами, из которых торчали зеленые стебли и различные овощи. Ночной дождик прибил пыль, превратив ее в уже подсыхающую грязь. То тут, то там попадались небольшие лужи. Стремительно нарастающий звук цокота копыт и грохота колес заставил мальчишку резко отпрыгнуть в сторону, плотно вжаться в стену дома. Мимо во весь опор промчалась крытая пассажирская повозка, запряженная четверкой мар. Лужи, попавшие под колеса транспорта, разлетались грязным веером, с ног до головы окатывая «счастливчиков». Калину повезло больше, напротив него луж не оказалось. Он возмутился подобному поведению проехавшего возничего, но глянув, как безропотно обрызганные мокрые люди, утерев лица, продолжили свой путь, плюнул и осуждающе покачал головой.