Петр Никонов - Ночи Кадира

— Ладно, Гасан, аргумент понятен. Давай ближе к делу. Та сумма, которую ты назвал, несбыточная в любом случае. Можешь сразу нас прибить, или давай говорить о более реальных цифрах.

— Ну, хорошо, Гленард. Я тебя понимаю, ты меня понимаешь. Два хороших человека завсегда договорятся. Четыре тысячи динариев. Или тысяча имперских золотых.

— Много, Гасан, всё равно много…

— Если бы у тебя этих денег не было, ты бы в Кадир не ездил, Гленард. Не дури меня. Один корабль нормальный снарядить дороже будет.

— Согласен, Гасан, согласен с твоими словами. Но ты же понимаешь, что я не на свои деньги торгую. В мою торговлю партнеры деньги вкладывают, гильдия ссужает. Так и собирается нужная сумма, так и снаряжаются корабли. А потом, когда прибыль все поделят, и все проценты будут заплачены, мне остается сущая мелочь, на которую еще надо жить. Все мои деньги, считай, заемные. Мой капитал — это моя репутация и надежды моих партнеров. А что моим партнерам до моей жизни? Они мне не друзья, они золото любят, а не мою морду. Убьют меня — найдут другого. Цинично, но честно. Да и все мои собственные деньги, если честно, тоже в обороте. Я пока здесь путешествую, другие на мои деньги торгуют, я тоже партнером участвую в чужих предприятиях. Пока корабли доплывут, пока всё распродастся, пока всё назад вернется — много месяцев пройдет, Гасан. А тебе это не нужно, тебе нужно золото быстро получить и забыть про меня.

— Разумно. И какую же сумму ты считаешь справедливой? Сколько можешь собрать быстро?

— Три сотни золотых.

— Гленард, ну это несерьезно. Я с тобой как уважаемый продавец с уважаемым покупателем говорю, а ты мне подачками бросаешься. Я тут тоже своей репутацией рискую, а может, и жизнью. У меня, вон, шесть десятков бойцов. Ты предлагаешь мне каждому из них дать по пять золотых и всё? Да они же тебя за такое пренебрежение сами зарубят, и я их даже не смогу остановить. Семьсот золотых.

— Пятьсот, Гасан. Пятьсот и сойдемся. И то, мне будет непросто их достать, так что до зимы я точно у тебя поживу, а то и до весны. Триста привезут сюда, двести, когда доставите меня на побережье.

— Не, Гленард, так не пойдет. Хорошо, пятьсот, но все и сразу.

— А где у меня гарантия, что ты меня не убьешь сразу, как получишь деньги?

— А где у меня гарантия, Гленард, что ты не побежишь к страже, как освободишься, и что я вторую часть денег вообще получу? До моря путь неблизкий.

— Хорошо, Гасан. Какой здесь ближайший крупный город?

— Монтиба или Альгарби.

— Триста получишь здесь, еще двести, когда твои люди доставят меня в Монтибу. Как только я буду в безопасности, относительной, конечно, тебе передадут оставшиеся деньги. По рукам?

— По рукам, Гленард, — Гасан расчесал пальцами бороду. — Хитрый ты пес, Гленард. Ну, ладно. Две тысячи динариев лучше, чем ничего. Тебе сейчас принесут бумагу и перо, пиши письма.

— Что там за шум, Гасан? — Гленард прислушался.

— Где? А, и вправду что-то там происходит. На нападение не похоже. Пойду, посмотрю. Вино оставляю здесь, выпейте тут за успешную сделку.

— Что там, происходит, интересно? — Гленард прислушивался у окна.

— Думаете, это нам поможет, ваша милость?

— Думаю, что на нас это вообще никак не отразится. Это какое-то их внутреннее дело. Восклицания, вроде, приветственные. Драться между собой, кажется, не собираются, а жаль. Может, еще одна их группа прибыла?

— Всё может быть, ваша милость.

— Ну, давай, что ли обустраиваться, Витан. Похоже, мы с тобой здесь проведем немало времени. Я вот думаю, может, предложить Гасану лишнюю сотню золотых за комнату покомфортнее?

— Было бы неплохо, ваша милость. Но разве это не спровоцирует Гасана попросить еще больше? Он поймет, что у вас есть лишние деньги. Давайте, ваша милость, я лучше у него другую комнату в нарды выиграю или в какую другую игру.

— А ты сможешь?

— На всё воля Богов, ваша милость. Если не сумею, предложить дополнительную сотню золотых мы всегда сможем, разве нет?

— И то правда, Витан. Ну, попробуй.

Гленард обернулся к раскрывшейся двери, ожидая увидеть или слугу, принесшего писчие принадлежности, или, в крайнем случае, Гасана, явившегося продолжить вечер с приятными гостями.

— Ну, надо же! — изумился Гленард. — Какие люди!

— Я как-то тоже не ожидала тебя здесь встретить, — Исабель поправила волосы.

— Ну, видишь, пути сходятся и расходятся.

— Гасан, — девушка обернулась к атаману, стоявшему за ее плечом, — эти люди меня спасли. Они больше не пленники. Они мои гости.

— Как скажешь, Исабель, — Гасан пожал плечами безо всякого энтузиазма.

— Не думал, что Гасан тебя слушается, — Гленард сделал глоток сладкого вина из бокала, явно привезенного из Империи. Они с Исабель сидели вдвоем в большой комнате, устланной мягкими коврами, поверх которых лежали десятки подушек. Витан, как только перешел из статуса заключенного в положение гостя, был приглашен Гасаном к общему столу во дворе, превратившемуся, по случаю возвращения Исабель, в праздничный. Судя по шуму и радостным восклицаниям, там было весело. — Так кто у вас атаман, Гасан или ты?

— Гасан, конечно. Но я сейчас что-то вроде его правой руки, мы давно знакомы. Мой отряд в Хадике, который я возглавляла до разгрома муасафом Джасимом, был, считай, представительством банды Гасана. Нас теперь мало осталось, а он меня уважает. Думал, что я погибла, а тут я живой и невредимой возвращаюсь.

— Вовремя, надо сказать. Я уже настроился на долгую остановку в этой степи. Надеюсь, ты не планируешь меня здесь задерживать ради выкупа, как он?

— Конечно, нет. Ты свободен, иди на все четыре стороны. Как твои поиски, кстати?

— Продолжаются, — он пожал плечами.

— Ты как будто не рад меня видеть, Гленард. В чем дело?

— Ну, а что мне радоваться-то? За освобождение, конечно, спасибо. Но не будем забывать, что из-за тебя меня в Хадике несколько раз чуть не убили. Не говоря уже о том, что ты забрала все мои деньги в благодарность за спасение твоей жизни. Что ж, я спас тебя, ты спасла меня. Считай, мы в расчете, Исабель. Выпьем, посидим, а утром я уеду, и надеюсь, если честно, никогда тебя вновь не встретить, и не слышать о тебе.

— Ты прав, Гленард, — девушка пристыженно опустила голову. Потом встала, подошла к стене, достала из сундука тяжелый мешочек, расшитый серебряными нитями, и отдала его Гленарду. — Возьми, возвращаю тебе твои деньги, еще и с процентами. Прости, ограбить тебя было неблагодарно, но мне очень были нужны деньги, чтобы скрыться и добраться сюда. Я рада, что могу вернуть тебе долг. Но как так получилось, что ты оказался здесь быстрее меня? Я спешила, как могла, а ты должен был отправиться в Хадик, потом пересечь пустыню… Ты никак не мог быть здесь раньше меня.