Катэр Вэй - По дорогам Империи

Едок замер, но стоило вернуться тишине, как звуки поглощения пищи тоже вернулись с удвоенной силой. Вдруг недовольно мрукнув, ночной гость с шипением отскочил в сторону.

Все сразу поняв, Калин сделал дурацкую физиономию и тихонько позвал:

– Крыси, крыси… тьфу, блин! Кыси, кыси…

В ответ тоненько прозвучало знакомое и такое родное:

– Мрук-мрук!

Прошелестев крыльями, на грудь мальчика опустилась пушистая зверюшка, сильно пахнущая сырой вепрятиной.

– Ты бы хоть зубы почистил, – улыбнулся Калин, почесывая Мрякула за лопухами-«локаторами».

Зверек счастливо заурчал и принялся топтаться на месте, выписывая круги, прямо как настоящий кот, и каждый раз то тыкаясь своим мокрым носом в лицо мальчика, то задевая его хвостом.

– Пфу-у! – выплюнул Калин хвост, нечаянно попавший ему в рот. – Да не мне, себе почисть, ворюга ненасытный.

Ссадив с себя мрякула, Калин нащупал в кармане кресало и вновь разжег костер.

– Ну, и что ты мне тут натворил? – наигранно сердясь, произнес мальчик, глядя на вытянутое из мешка мясо и сверток вепрячей шкуры с торчащими иглами.

– Ах, вот на кого ты шипел, – усмехнулся мальчишка. – Вот так тебе и надо, нечего по сумкам лазать. Где укололся? А ну, иди, посмотрю.

Не дожидаясь, когда мрякул подойдет, Калин подхватил животное под округлое, тугое пузо и, поднеся ближе к огню, внимательно осмотрел: у носа и под глазом шерсть темнела от выступившей крови.

– Ничего страшного, царапины. Затянутся быстро, – размышлял он вслух. – Вот не будешь больше свой нос совать, куда не попадя. И вообще, чего ты тут делаешь? Ты же должен быть дома.

В ответ мальчик ощутил чувство сильной тоски и беспокойства, а после – азарт погони и радость встречи.

– Ну, ты засранец, котяра. Надо было дома сидеть. Вот что я теперь с тобой делать буду, а? Ну ладно, раз прилетел, тогда сторожи лагерь и мясо, а я спать лягу.

* * *

Утро началось с бабкиных визгов и яростного шипения мрякула: зверек, растопырив крылья и выгнув спину коромыслом, мало того, что шипел, так еще и клацал острыми зубами в попытке испугать противника, и, судя по всему, ему это удавалось. Взора, вереща, размахивала увесистой лесиной, взятой из заготовленного на ночь хвороста, в тщетной попытке если и не пришибить тварь этакую на месте, то хотя бы отпугнуть. Зверь, стоя боком к женщине, но не сводя с нее глаз, лишь нервно подергивал хвостом, всем видом своим показывая презрение к тому, что происходит.

– Полундра, – шепотом произнес Калин, – ко мне, Полкан!

Мрякул резко сложил крылья на спине, юркнул к ногам мальчика и, развернувшись носом к перепуганной старухе, снова зашипел, показывая свой кусательный набор.

– Ничего себе, отозвался! Ну, и быть тебе Полкашей, – улыбнулся мальчик, радуясь, что наконец-то удалось дать мрякулу достойную кличку.

Старушка, приходя в себя и успокаиваясь, подала голос:

– Откуда эта тварь тут взялась? Выкинь ее сейчас же! Выкинь, кому говорю!

Мальчик сел, потянулся и, сладко зевнув, ответил:

– Угу, уже, ток шнурки вот ща поглажу. Не бойся, бабка, не тронет он тебя, это мой мрякул. Из дома прилетел. Ты лучше скажи, сколько нам еще топать? Четвертый день в пути уже. Сколько еще? Может, нет вовсе никакого воина, и лучше вернуться домой?

Старушка с опаской поглядывала на Полкана, который уселся между мешком с мясом и мальчиком, внимательно следил за каждым движением Взоры и, стоило ей только потянутся к еде, тут же вновь встал в боевую позу. Калин хихикнул и, погладив мрякула, сказал бабке, что теперь у припасов есть сторож, и без его разрешения ни один кусочек не пропадет.

Бабка шутки не поняла и вполне серьезно осерчала.

– Ты мне тут еще покомандуй, сопля зеленая! – злобно проскрипела она в ответ, палкой подтягивая к себе мешок с едой. – От-то тебя я еще спрашивать должна, когда мне есть и сколько. А ну, убери его сейчас же отседа, иначе как возьму лозину да как угощу обоих, али посохом вот этим по горбу оглажу, – ворчала она, угрожающе тряся своей палкой в воздухе.

Калин обиженно фыркнул, подхватил мрякула на руки и вышел из укрытия. Бабка все еще продолжала сердито ворчать в спину ребенка бранные слова и угрозы.

Полазав немного по скалистым глыбам, мальчик не нашел ничего достойного внимания или съестного и в конце концов, вернулся к месту стоянки, уселся у входа в расщелину и, опершись спиной о камень, грустно разглядывал унылый пейзаж. Полкаша давно уже вывернулся из рук и улетел по своим мрякулиным делам. А из временного жилища аппетитно потянуло запахами готовящейся еды. Желудок свело от голода, рот наполнился слюной.

– Ну, иди, иди, охальник, не серчаю я более, – раздалось из недр пещеры. – Похлебка стынет. Ток ты зверя своего там оставь, уж больно злобный он у тебя.

Дважды уговаривать мальчика не пришлось. Ноги сами внесли его растущий и очень голодный организм в созданное природой помещение и усадили у ароматно парящей миски.

Подчерпнув в очередной раз густой бульон, заправленный толченой крупой, похожей на привычную по детскому дому сечку, мальчишка дул на ложку и, обжигая губы и язык, нетерпеливо совал ее в рот. Еда исчезала просто на глазах, несмотря на то, что была еще довольно горячей. Бабулька ела медленно и, поглядывая на ребенка, украдкой улыбалась.

– Ты, дитятко, не серчай на старую, я сгоряча за лозину-то взялась. Но вот за мрякулом своим следи, шибко вороваты они. А куды, кстати, этот супостат ушастый подевалси?

Калин с набитым ртом просто пожал плечами – мол, понятия не имею.

– Мы сейчас поедим и отправимся в путь, если зверюга твоя к тому времени не вернется, то пусть не обижается, что похлебки ей не досталось.

Проглотив горячую еду, Калин спросил:

– Долго идти нам еще, Взора? Что там тебе Боги говорят? И говорят ли вообще хоть чего-то?

– Говорят, говорят… – старуха застыла на месте и уставилась в пространство перед собой, не моргая. Вдруг сиплым, загробным голосом прошелестела: – Обретшего вторую жизнь в теле чужом Кардиналы отметят короной. Багряный закат Нового мира откроет дорогу домой…

Калин поперхнулся до слез.

– Чего? – спросил он, наконец, откашлявшись и все еще хватая ртом воздух, кое-как совладав со своим голосом. – О чем это ты?

Бабка встрепенулась, будто ото сна, и удивленно посмотрела на мальчика. Именно сейчас его пробрало понимание того, что он стал свидетелем мистического пророчества Взоры, вещающей голосом одного из Богов. По спине побежали мурашки, и волоски на руках стали дыбом. Есть расхотелось вмиг.

– Ох-хо-хо-о, – старчески заохав, бабка поднялась на ноги, растирая поясницу. – Что-то мне в спину вступило. Не в том я уже возрасте так долго по лесам гулять. Ох, не в том. Так о чем ты там спрашивал, не расслышала я?