Катэр Вэй - По дорогам Империи

Разобравшись с утренними скандалистами, Калин заметил прислоненный к дереву бабкин посох и неожиданно для самого себя очень обрадовался, что старая все же никуда не ушла. А на стоянке ее нет – ну, мало ли, может, карга по нужде ухромала или грибы опять какие собирает. Радостный он быстренько настругал картофли, кинул жменю сушеных трав, крупы и мяса, приправил все это солью с перцем, заботливо положенными отцом в походный мешок при сборе в дорогу, и принялся собирать спальное место. И тут он понял, что «спальника-то» Взоры нет. И мешка ее нет. Кинулся проверять вещи, и только сейчас обратил внимание на то, что и продукты тоже ополовинились. А клюка стоит…

– Ушла-таки, старая, – опустошенно пробормотал мальчик, поняв, что остался совершенно один черт его знает где, на краю туманных болот, от которых сейчас поднималась легкая белесая дымка. Он, медленно и бездумно присев на голую землю, уставился на огонь. Потекли непроизвольно слезы…

Так мальчик просидел до тех пор, пока из котелка не потянуло горелым. Есть не хотелось, но он понимал, что надо, потому как силы нужны, а попирать навыки в этом жутком месте Калин совершенно не собирался.

– Ну, что, Полкаша, и тебе не нравится мой суп? Ну, извиняй, зверюга, чего-то я расслабился, прошляпил наш с тобой завтрак. Хотя, тебе-то грех жаловаться, вы-то с пернатым уже поели.

При упоминании птицы мрякул бросил презрительный взгляд в сторону сидящего на той же ветке ворона и, тихонько мрякнув, демонстративно обтерся мордой и боком об руку человека, выпрашивая ласку и получив ее незамедлительно.

Калин грустно улыбался, почесывая мышекота, и тешил себя мыслями, что он все же не один, у него есть Полкаша.

– Что, зверюга, нравится? Давай пузо почешу, да собираться пора, глянь, как солнышко уже вылезло, скоро совсем подымется, а мы тут с тобой все мух ловим…

* * *

– Кр-ра-а! – громко раздалось в спину уже в третий раз подряд. – Крра! Крра! – снова повторилось.

– Да чего ты разорался так? Что тебе нужно-то?

Птица полдня сопровождала путников, перелетая с ветки на ветку и дожидаясь, пока Калин с мрякулом дойдут до него. Ворон странным образом угадывал выбранный мальчиком маршрут. Сейчас же он не полетел вперед, как обычно, а оставшись позади, яростно каркал во всю глотку.

– Стой, Полкаша. Кажется, наш пернатый друг не хочет, чтобы мы шли в этом направлении, глянь, как разорался. Ну-ка, давай проверим, прав ли я.

Вернувшись к беспокойно скачущей на голой ветке птице, Калин, почесав затылок, спросил:

– Ну и? Вот, я вернулся. Что дальше?

Ворон вспорхнул и, отлетев вправо от выбранного мальчиком маршрута, уселся на корягу и призывно каркнул.

– Видал, Полкаша, кажется, я прав. Не по нраву птичке та дорога оказалась. Ну, ему, наверное, видней сверху, а может, он просто живет тут и знает, где опасно, а где – нет. Что, пойдем за нашим проводником? – хохотнув, спросил он у мрякула, который уже вовсю вылизывал морду и лапы, умостившись на сухом пятаке темной почвы. – Зря чистишься, Полкан. Нам еще часа два топать до привала, измажешься еще и не так…

Калин никогда вживую не видел всполохов северного сияния и, заприметив в вечернем небе нечто подобное, залюбовался. Разноцветные волны мягко перетекали одна в другую, играя радужными разводами, закручивались в спираль и снова выворачивались в замысловатые узоры. Мрякул, до этого спокойно лежавший на коленях мальчика, согревая продрогшего ребенка своим телом, приподнял голову и принялся водить из стороны в сторону своими богатыми «локаторами» и принюхиваться, всем своим видом показывая, что он обеспокоен и нервничает.

– Кр-р-а! Кр-р-а! – разорался и пернатый спутник, вспорхнув с ветки, где он до этого самозабвенно чистил перья, сделал два круга над стоянкой и улетел в неведомые болотные просторы.

Мрякул чихнул, мотнув головой, и потер лапой нос, снова чихнул. Прижал уши к сложенным на спине крыльям и жалобно посмотрел на Калина.

– Мрук.

– Уф… что-то мне все это не нравится, – задумчиво произнес Калин, уже с опаской поглядывая на блистательное небо.

– Кра-а! Кра-а! – пронзительно раздалось над головой мальчишки вдруг.

– Хм, а мы с Полканом думали, что ты слинял.

– Крр-а! – птица, заложив еще один круг, полетела в восточном направлении. – Кра-а! – призывно раздалось издалека.

Проведя в компании с вороном чуть больше двух суток, мальчик настроил волну понимания, как с мрякулом и Мурайкой. Мыслеобразами, как с «буренкой», перекидываться не получалось, но чувства Полкаши и ворона он воспринимал отлично. Вот сейчас птица его звала за собой и сильно нервничала. Мальчик торопливо засовывал все вещи в мешок – судя по всему, ночевать они будут точно не здесь. Поведение обоих друзей мальчишку сильно насторожило. Мрякул заполошно метался по островку, хлопая крыльями от нетерпения, намереваясь не бежать, как он передвигался почти всю дорогу, а лететь, и лететь отсюда немедленно. Закинув мешок за плечи, Калин побежал, прихватив и бабкин посох. Старуха специально оставила его мальчику, в подарок, и подарок такой дорогого стоил: до Калина это дошло, лишь когда он, оступившись, по пояс ушел в топь. Не будь в руках этого посоха – на том бы его путь и закончился. Очень удобная, многофункциональная и удивительно легкая палка оказалась чрезвычайно крепкой и прямо-таки незаменимой в заковыристой дороге.

«И как же теперь бедная Взора доковыляет до деревни без своей чудо клюки?» – подумал мальчик, когда уже на привале после несчастного случая и счастливого спасения анализировал произошедшее.

Бежать с тяжелым мешком, больно бьющим острым краем котелка и другими походными принадлежностями в поясницу, по ребрам и по позвоночнику, да еще и держать посох не в одной руке, на манер копья, как удобнее всего, а горизонтально, строго посередине прижав его обеими руками к груди, было крайне нелегко. Под ногами болотистая почва почти каждый раз проминалась и чавкала, выпуская черную воду, но, все же, удерживала бегущего мальчишку. Ощущение было таким, что наступаешь на очень мягкий, упругий ковер, лежащий в широченной луже. Идти по такой «живой» почве невероятно тяжело – мышцы напрягаются вдвойне, а еще очень страшно: вдруг «ковер» прорвется и… Вода-то ледяная-ледяная – Калин уже узнал это на собственном опыте. Да.

– Кра-а-а! – ворон, потерявшийся из виду, возвращался назад.

Мрякул, поначалу пролетев чуть вперед, приземлился и, дождавшись Калина, предпочел бежать снова рядом, а не лететь. Слишком быстро он летал, стремительно закладывая очень крутые виражи и смену траектории, в точности так, как летучие мыши. И даже не в меру отъев себе бока на домашних харчах, он продолжал успешно маневрировать в воздухе.