Катэр Вэй - По дорогам Империи

* * *

Еще полдня пути, и скалистый ландшафт резко сменился на реденькую лесостепь, а под ногами все чаще и чаще начало хлюпать. Отчетливо потянуло болотными испарениями.

Отыскав на возвышенности сухую площадку для ночлега, да еще и родник неподалеку, Калин уже привычно принялся готовить лагерь. Старая пророчица стояла на краю холма лицом к закату и раскинувшемуся болотному простору, проворно перебирала сухонькими пальцами разноцветные бусины своих четок, раскачивалась, как кривая береза на ветру, монотонно и невнятно бормотала себе под нос молитву. Окончив, она немного помолчала, вглядываясь вдаль, вздохнула в голос и, не поворачиваясь лицом к ребенку, который уже давно все устроил и разводил огонь, заговорила:

– Ну, вот и все, Калин. Дальше мне ходу нет, Боги не дозволяют.

Мальчик удивленно посмотрел на горбатую спину Взоры, позабыв о своем деле.

– Что, все, нагулялись? Домой идем? – спросил он не без доли иронии в голосе.

– Нет, милый, это я иду домой, а твой путь вон туда, – указала она дрожащей рукой, сплошь покрытой пигментными пятнами и морщинами, на багряный полудиск заходящего солнца. – Думала я до конца с тобой пройти, но Боги мне велят возвращаться в деревню. Беда идет, предупредить Веду надобно. Коли не поспею, много народу поляжет. Потому далее тебе самому идти придется. И к зверю своему ты прислушивайся, неспроста его к тебе Боги приладили, явно в помощники.

– Плохие шутки у тебя, Взора. Завела меня в болото и теперь одного тут бросить собираешься. И как мне этого воина искать прикажешь? Эй! Воин! Ау! – не на шутку разозлился и даже обиделся мальчишка.

– Не переживай, найдешь. Только будь осторожен и помни все, что я тебе о болотах рассказывала.

Этот вечер выдался на удивление мирный, без уже привычных споров, ругани и подколок друг друга. Дружно сготовили ужин, дружно ели, говорили. Взора еще раз повторила Калину правила поведения в болотистой местности и «технику безопасности»:

– Если ты наперед знаешь, что тебе придется пробираться через непроходимые места, то обзаведись слегой – это палка такая, крепкая и длинная на пол тела выше тебя, можно и еще длиннее. Палка та – твое спасение и твой проводник. Передвигаясь по болоту, всегда прежде ощупывай ею путь, а только после делай шаг, иначе рискуешь ухнуть в глубину или попасть в трясину. Болото опасно всегда, запомни это, мальчик мой, и никогда не доверяй глазам своим – обманет болото, затянет, засосет. Особенно оно опасно по осени и по весне, когда нечисть вся со сна али перед сном – больно злобная она в это время, пакостная. Самое хорошее для путника время – зима, когда все спят, а кто не спит, того лед не пущает. Но и он не везде прочен, а в некоторых местах так и вовсе не берется за берег. Поговаривают, что там сам Император болотный живет. Досталась тебе на дорогу самая дурная пора – середина осени, потому не зевай. Старайся идти по кочкам, но и их ощупывай, прежде чем ступить – обманом могут оказаться. Ну, а коли, все же, оступишься, то старайся упасть на поверхность плашмя, раскинувшись, как лист, и не вздумай барахтаться – затянет ко дну тут же. Палку держи посередине, и тогда при падении, возможно, она тебе опорой послужит или дотянуться ею да зацепиться сумеешь. Для того с сучками слега хороша.

Взора долго рассказывала Калину про хитрости хождения по болоту и про то, что и кого он там может повстречать, и как следует себя вести при этих встречах. Мальчик после сытного ужина сидел, осоловело глядя на огонь, а после очередного зевка во весь рот прилег, свернувшись калачиком и слушая монотонный бубнеж старухи, заснул…

* * *

И вновь Калина разбудили яростное шипение Полкаши и звуки возни за спиной.

Не открывая глаз, мальчик улыбнулся, обрадовавшись от всей души тому, что Взора все же осталась, но тихая, молчаливая борьба с мрякулом показалась Калину странной: не характерно подобное поведение для старой любительницы крепкого словца. Желудок свело от дурного предчувствия.

«С кем это он там воюет?» – дубиной стукнула по голове тревожная мысль, и, развернувшись, Калин увидел картину отчаянной битвы.

Его Полкаша храбро сражался со здоровенной черной птицей за съестные припасы. Пернатый ворюга, схватив когтистой лапой за одну лямку походного мешка, тянул его к себе, при этом отбивался крыльями и клацал клювом, стараясь побольнее тюкнуть шипящего мрякула, который за другую лямку тянул мешок с мясом в свою сторону и точно так же лупил птичку своими крылами, уворачиваясь от грозного оружия, пытаясь укусить в ответ.

«Надо прекращать это единоборство», – подумал Калин, подобрав с земли камень, и, замахнувшись на птицу, заорал:

– Кы-ыш-ш-ш!!

В самый последний момент его что-то остановило от броска. Складывалось такое впечатление, что птицу эту он знает. Ворон, заметив подоспевшую упрямому мрякулу подмогу в виде опасного человека с камнем в руке, отпустил свою добычу и, вспорхнув на ветвь, обиженно каркнул.

Калин внимательно посмотрел на птицу, то же самое делал и ворон, выворачивая свою шею то в одну сторону, косясь правым глазом на мальчика, то в другую – разглядывая его уже левым глазом.

– Кр-ра-а! – раскинув черные крылья с сине-фиолетовым отливом, переступил он с лапы на лапу. – Кр-ра-а! – хлопнув своими крылами пару раз, деловито сложил их за спину и почистил клюв об ветку, на которой сидел.

Мрякул, взобравшись лапами на мешок, встал на задние, как суслик, и, оскалившись, зашипел на птицу, тоже грозно хлопая своими кожистыми крылами.

– Тихо, Полкаша, тихо, – усмехнувшись, сказал Калин и уже с улыбкой, хитро щурясь, посмотрел на ворона. – Кажется, я этого любителя мяса знаю. Ну-ка, дай-ка мне кусочек, – и, вынув из ножен свой кукри, отмахнул кус вепрятины размером со свою ладонь и подбросил вверх, в сторону птицы.

Шмат мяса смачно плюхнулся на ветку, повис.

– Кр-ра-а! – ворон хлопнул крыльями и, покосившись на подарок пару секунд, подобрался к нему поближе, недоверчиво клюнул.

Мясо, уже не первой свежести, птичке пришлось по вкусу. Прижав его к ветке лапой, ворон отрывал кусочки, заглатывая их с завидной скоростью. Мрякул, глядя на такое расточительство, незамедлительно напомнил о себе.

– Мрук-мрук! – уже стоял он на всех четырех лапах и, вопросительно глядя на мальчика, подцепив одним когтем край мешка, тянул его на себя, тем самым раскрывая доступ к еде.

– И тебя ща покормлю, и себя тоже не мешало бы, – разговаривал мальчик с животным, уже отрезав тому кус, и раздувая еще тлеющие угли в очаге.

Мрякул с аппетитом уплетал свой завтрак, периодически поглядывая на занятого тем же делом ворона, и глухо порыкивал.

Пламя весело разгоралось, согревая подвешенный походный котелок, в котором уже аппетитно булькало, а мальчик сидел рядом и утирал рукавом со щек холодные слезы.