Катэр Вэй - По дорогам Империи

– Калин, ты – счастливый сукин сын, – хрипло дыша, произнес Гобла, обессилено прислонясь к стволу дерева.

– Это же надо было так удачно провалиться. Или ты намеренно пнул жруна, чтобы тот ящерицу сожрал? – нервно посмеиваясь и явно подшучивая над мальчиком, спросил Гриня.

Калин посмотрел на мрякула, закрытого в переноске на груди, убедился, что тот в порядке, и молча опустился на землю, пребывая в легком шоке.

– Я не люблю ящериц, – тихо сказал он вроде как сам себе. – Нет, больше не люблю. И жрунов ваших не люблю, и лес ваш тоже, – шмыгнув носом, обтер рукавом пот с лица, – домой хочу, – немного помолчал, погрузившись в свои мысли. – Норг, спасибо…

Оторвавшись от фляги, Норг посмотрел с высоты своего роста на сидящего, обессиленного физически и морально мальчишку.

– Да не за что, малыш, – ответил он. – Сочтемся, – подмигнул и продолжил пить свою воду.

Немного передохнув, путешественники отправились дальше.

Как сообщил проводник, до выхода из леса идти осталось всего ничего, а там есть место, где обычно останавливаются на отдых и дожидаются ночи товарищи контрабандисты.

Солнце клонилось к закату, надвигались сумерки.

* * *

– Что это? – раздался вопрос проводника. – Вы слышите?

Прислушались.

– Кажется, кто-то орет.

– Точно. Орут. Двое.

– Да, там.

Гобла сказал, что узнал эти голоса, и группа Лаки поспешила на звуки душераздирающих воплей.

– Стойте! – предупредил проводник. – Тут разойдитесь на пять-семь метров друг от друга. Идите вот так, выставив вперед палку. Кажется, я знаю, куда эти придурки угодили. Надо поспешить, пока они еще живы. Смотрите внимательно: тут паутина. Она прозрачная, пока не влипнешь, а как влипнешь, хрен оттуда самостоятельно выберешься. Поэтому и идти надо с дистанцией, чтобы один мог успеть вырезать из паучьей растяжки другого, пока пауки не набежали. Эта хрень иногда от солнца поблескивает, так что, мужики, глядите в оба.

Калин глядел по сторонам, до рези в глазах всматривался и, зажав двумя руками посох, водил им перед собой по ходу движения. Один раз он эту паутину увидел и обошел. Два раза наткнулся на нее палкой. Еле выдрал из паутины свою слегу, настолько та оказалась клейкой и прочной. Стоило лишь чуть задеть, как паучье изделие тут же схлопывалось, словно цветок мухоловки, и белело, буквально, на глазах застывало, становясь жестким коконом. И тут со всех сторон по тонким белесым нитям к сработавшей ловушке сбегались мелкие, не больше семечка подсолнуха, черные паучки. Особого страха они у Калина не вызвали, только неприязнь, но ровно до тех пор, пока он не дошел до орущего человека.

Попавший в беду мужик, завидев людей, заголосил еще активнее, задрыгался, а вот второй уже молчал, мелко дрожа, весь облепленный пауками. Третье тело уже валялось в траве прямо под ловушкой кучкой костей и одежды – выпало из капкана.

– Гобла! Дружище! Как я рад! Как рад! Вынь меня отсюда! Вынь, Богами тебя заклинаю! Скорее! Скорее, братишка! – слезно тараторил мужчина.

Паутину начали стремительно резать в четыре ножа, поддавалась она плохо, постоянно липла, а мелкие «живоглоты», почуяв, что у них из-под носа уводят законную добычу, ринулись ее отвоевывать. Растерявшийся было Калин достал свой кукри и ринулся на подмогу. Лаки тем временем, сидя на спине у Нушика, который тоже с остервенением пилил и рвал почти застывшие нити, пытался палкой сбить как можно больше пауков. Мужики матерились, орали, шипели и стряхивали с себя вгрызающихся в плоть насекомых, но, все же, довели спасательную операцию до конца совместными усилиями.

Испытав на себе несколько десятков укусов, Калин с содроганием во всем теле понял, какой смертью умирают попавшие в эту паутину. Мальчику стало плохо. То ли от укусов, то ли от переизбытка впечатлений за сегодняшний день, а может, от той слизи, которая осталась на ноге и уже давно жгла кожу. В голове зашумело, в глазах все поплыло, и он, пошатнувшись, ухватился за ближайшее дерево, осел на землю. Голоса слышались эхом, набором звуков, не несущих в мозг никакой смысловой информации. Калин размыто видел, что вокруг него столпились все члены группы, слышал, что те что-то говорили, но не понимал ни слова. Он смотрел на них бессмысленным взглядом, медленно моргая, и в этот момент его не волновало абсолютно ничего. Навалилось полное безразличие ко всему…

С него сняли рюкзак, напоили горькой, вяжущей дрянью и взяли на руки. Норг бережно нес мальчика, всю дорогу что-то тому говоря. Калину сильно хотелось спать, но этот бубнящий голос постоянно выдергивал из дремы. Спустя недолгое время он даже стал понимать смысл некоторых слов. Мозг начал работать, впитывая и переваривая уже доступную информацию.

– Ты не спи, не спи, малыш, – говорил северянин мальчику. – После выспимся, в старости… – и с каждой минутой Калин понимал все больше и больше.

Когда группа расположилась на стоянке, обещанной Гоблой, Калин уже сидел, привалившись спиной к чьей-то объемной сумке, и вполне осмысленно наблюдал за приготовлением ужина, слушая, как Гобла распекает спасенного мужика.

– Вы, кретины, какого дьявола в липучку поперлись? Если бы не знал вас, то принял бы за зелень первоходную.

Спасенный зыркнул на Гоблу из-под густых бровей и ответил:

– Может, и кретины, не спорю… Однако мы этим путем только утром проходили, когда туда шли, а на обратном пути попались. Скажи, о мудрейший, – явно издеваясь, продолжил он, – как долго паучата липучку свою ваяют? День, два?

– Почем мне знать? – пожав плечами, ответил проводник. – Никто не замечал времени-то. Зачем?

– Верно. Потому, как необходимости в этом нет. Туда идешь, так неделю пьешь… Обратно – так лес уже и поменялся, все заново разведывать надоть… Засада на выходе, вот и вернулись мы. Не пройти там никак. Уж не знаю, кого ловят, но заслон такой, что и мышь не проскочит. Вот и пошли обратно мы так же, как и до этого шли. А ты как бы поступил?

– Да так же. Извини. Братьев твоих жаль, поверь. Не один год знал их.

– А что за засада?

– А мне почем знать. Три взвода имперцев на Ночных марах насчитали, да в лежках – с десяток, а, может, и больше. У Рожли зрение, сам знаешь, какое… Было, – вздохнул, мелко передернув плечами, – да упокоятся души их с миром…

– Слыхал? – спросил Гобла, посмотрев на Лаки.

– Слыхал.

– И что делать будем? Обратно переться?

– Нет. Нельзя нам обратно, – задумчиво глядя перед собой, отрицательно качнул старик седой головой. – Ты иди, тебя это не касается, а я со своими ребятами окольным путем пойду, через Прозрачный город.

– Призрачный, – бездумно, просто на автомате поправил мальчик Лаки.

– Нет, мой милый, именно прозрачный, – проскрипел дед. – Сам увидишь.