Катэр Вэй - По дорогам Империи

Калин напрягся, зажмурив глаза, и выдал самке очередной ворох картинок с легендой, предложенной Лаки. Тут же получил обратный рой мыслеобразов. Калин, негодуя, взмолился: столь путаное общение массой картинок выводило его из себя. Тяжко вздохнув, он принялся выстраивать логическую цепочку:

– Говорит, что в той стороне она не встречала нашей матери, она не проходила через ее территорию. Там есть только другая стая, но они охотятся на ее детей, и такую неполноценную семью, как наша, уж точно сожрут, как только учуют. Но она сегодня в хорошем расположении духа, прошлая ночь была сытной, поэтому отдайте самого слабого и можете проходить.

– О как, и кого же из нас она собралась сожрать? – спросил старик.

– Тебя, Лаки.

– Ну, тогда предложи ей поединок. Пусть самый сильный ее сын выйдет против меня один на один. Если сумеет загрызть, то так тому и быть – плата отдана, а если же нет, то, значит, я не настолько слаб, как она думает, и в таком случае, либо они нас пропустят, либо будет бой. А оно ей надо?

Мальчик перевел слова деда матери стаи. Та застрекотала, и из темноты появился крупный, жилистый самец темно-серого окраса, с множеством бугристых шрамов на теле. Он шел к людям, уверенный в победе, спокойно, вальяжно перекатывая своими мышцами под шрамами.

Он шел не биться – убивать. И если Калин правильно понял то, что «услышал», то от этого самца исходил хохот. Жуткий кобель шел и хохотал.

Лаки сняли с переносного сидения и, усадив на землю, отошли в сторону. Люди все так же стояли, сгруппировавшись, с оружием в руках, готовые в любой миг вступить в бой. Лаки сидел спокойно и даже расслабленно, положив руки на культи. В одной руке он сжимал нож, большой, с широким лезвием. Когда между ними осталось всего лишь пара метров, дед зачем-то переложил нож в левую руку, хотя, сам являлся правшой. Калин сильно беспокоился за судьбу Лаки и, видя, что противник ему достался действительно матерый, не понимал, зачем старик урезает свои шансы на победу.

Подойдя на достаточное расстояние, мутант прыгнул, разинув в полете пасть и одновременно делая замах лапой для удара. Лаки упал на спину еще до того, как острые когти коснулись его плоти. Мутант промахнулся совсем чуть-чуть и, грохнувшись всем телом на безногого старика, так и замер, лишь мелко подрагивая скрюченными лапами. Мать обеспокоенно застрекотала, но ответом ей была лишь забористая матерная брань старого моряка, просоленного морского волка.

– Уберите эту тварь с меня, – прохрипел он из-под мертвого тела, – тяжелый, падла, дышать нечем.

Нушик, с опаской озираясь по сторонам, шагнул вперед и, ухватив мутанта одной рукой за заднюю лапу, стянул его с деда. Лаки, по-старчески охая и кряхтя, уселся разминать плечо.

– Ну, что, будем драться или пропустишь? – спросил он у матери семейства.

Калин перевел ей слова предводителя похода и тут же получил ответ:

– Она говорит, что наша мать вырастила хорошую стаю, сильную и хитрую. Она спрашивает, может ли забрать тело своего сына, или мы сами его съедим?

– Да пусть, на хрен, забирает, – отмахнулся Лаки, – не жалко.

– Она прощается с нами, – продолжил толмачить Калин, – и предупреждает, что в той стороне есть Лоно. Оно опасно.

– Что такое Лоно?

– Не знаю, – пожал мальчик плечами, – как понял, так и пересказал.

– Ладно, доживем – увидим, чего она там тебе талдычит. Сажайте меня обратно, да поехали, пока эта мамашка не передумала.

Пройдя немного вперед, Калин обернулся. Самка стояла, провожая людей незримым «взглядом», а чуть в стороне ее дети шустро поедали поверженного брата.

* * *

– Рассвет скоро, – недовольно бурчал Жека, шагая вслед за Гоблой. – Если в ближайший час не дойдем до укрытия, то превратимся в жаркое.

– В жаркое мы превратимся ближе к полудню, а до него еще достаточно времени, так что топай, Жека, и не наводи смуту, – ответил ему проводник, не прекращая хода.

Но Жека словно не слышал старого знакомца и продолжал ныть:

– Зря я в этот рейд отправился, вот как чувствовал, что надо было остаться. И мужики, наверно, целы бы остались, и с вами бы не столкнулся. Рисковые вы, психи, а пацана и вовсе Кардиналам сдать надо, а не таскаться с проклятым, пока Боги не покарали. Может, все ваши беды как раз из-за него. Сколько вы катались по Империи, и никогда с властями особых проблем не возникало, а тут…

– Слушай, – остановился Гриня и в упор посмотрел мужику в глаза, – заткнись, а.

– Да, Жека, завали хавальник свой, пока тебя самого не сдали, куда положено.

– И ты с ними заодно? Ты, Гобла, умный мужик, и как только вляпался в это де…

Договорить Жека не успел: кулак Норга коротко стукнул говорившего в лицо, и тот, охнув, «поплыл», оседая на песок. Ухватившись обеими руками за разбитый нос, гундосо пробурчал нечто нечленораздельное, но явно матерное. По его руке поползла кровавая дорожка, медленно затекая в рукав.

– Дайте ему что-нибудь, пусть прикроется, пока на запах крови глоты не пожаловали.

– Норг, ты – кретин, – сказал Гобла, вскинув брови и со вздохом закатив глаза. – Ветер у нас куда дует?

Путники, не сговариваясь, облизнули указательный палец, принялись определять направление ветра, и только Лаки с Норгом выставили не палец, а кончик языка, и повернули головы, улавливая легкое дуновение местного самума.

Обратив на это внимание, Калин сделал еще одну заметку себе в уме.

– Везуха, блин, – с облегчением выдохнул Гриня, – восточный.

– О, поменялся, точно везуха, – хмыкнув, Гобла скосил взгляд на Калина.

Мальчик, пользуясь временной передышкой, снова возился со своим зверем.

– Кажется, сегодня нам Боги благоволят, – расплылся Нушик в счастливой улыбке. – Если это не обман зрения, то там, впереди, строение и даже, кажется, с крышей.

Калин всмотрелся в указанном направлении и тоже увидел многоквартирный дом, столбом возвышающийся посреди песков.

«Странно, – удивился мальчик, – откуда тут взяться дому? Кругом пустыня, и вдруг одинокий дом, да еще и почти целый».

Но подобная мысль, видимо, пролетела только у мальчика в голове, потому что мужчины, подхватив свои вещи и радуясь, как дети, рванули к укрытию от солнца.

Звезды погасли, на горизонте зарождался новый день.

* * *

Внутрь влезли через оконный проем, съехав вниз по песчаной насыпи, почти полностью заполнявшей комнату; оказались в узком коридоре. Общались меж собой только жестами, не произнося ни звука. Двигаться старались как можно тише. Именно эта квартира для дневки не подходила, если только туалет. Как ни странно, но он сохранился почти полностью, пострадал лишь внешний вид, но сам санузел был цел. Для одного, пусть даже трех человек – отличное место, чтобы переждать пекло, но не для семи. Если только, в самом крайнем случае, набиться, как сельдь в бочку, лишь бы выжить, но не отдохнуть. А хотелось нормальной, горячей еды и хорошего отдыха. Считай, сутки целые на ногах, и столько нервотрепки – устали все, вымотались почти под ноль. Разбившись на пары и одну тройку, разошлись на «зачистку» строения.