Майкл Гир - Сети Паука

Ри задумчиво кивнул.

— А если я откажусь?

Амелия надменно вскинула подбородок.

— Я не Клод Дюволье или Таби Микасу. Вы имеете дело с Амелией Нгурнгуру. Подумайте об этом, Дамен.

Она подошла к нему вплотную, прижимаясь изгибом бедра, едва не скользнув пышной упругой грудью по руке Ри.

— А если я отвечу: «Возможно»?

Покачав головой, чернокожая красавица провела пальцем ему по подбородку.

— Дамен, по-моему, ты одержим желанием убить Нгуена. На мой взгляд, уничтожение его чудовищ значит для тебя больше всего на свете... и тут я могу сказать решающее слово. Со мной, Дамен, чаша весов безоговорочно склонится в твою сторону. Никто не посмеет встать у тебя на пути.

Дамен Ри заглянул в ее глаза, в бездонные колодцы, в которых он едва не утонул, и у него бешено заколотилось сердце. Волна адреналина захлестнула его с головой. Роскошная грудь напирала, манящая и настойчивая, разжигая в душе Ри пожар.

Вымученно усмехнувшись, адмирал схватил Амелию за плечи, отстраняя от себя. Он попытался совладать с собой, чувствуя горячую пульсацию в паху, упиваясь зрелищем безупречной фигуры, тонкой талии, покатых бедер, плоского живота, высокой груди.

— Я принимаю твои условия, Амелия. — Он увидел в ее глазах торжествующий блеск. — Но давай обговорим детали. Я не хочу, расправившись с Нгуеном, получить в качестве врага тебя. Конечно, если бы у меня был выбор, я бы предпочел воевать с тобой. Нгуен психически ненормальный человек, у него не все дома. Ты же просто жаждешь власти и готова идти вперед по головам других. Но я согласен принять безграничное честолюбие, если за ним стоит уравновешенный разум.

Амелия снова приблизилась к нему, но теперь в ее движениях сквозило уважение.

— Ты достойный человек, Дамен Ри. Ты произвел на меня впечатление. — Она обвила ему руками шею и добавила, положив голову на его плечо: — Вместе мы могли бы стать непобедимыми. Вдвоем...

Освободившись от ее объятий, Ри задержал руки Амелии в своих руках.

— Нет. Не надо этого.

Она насмешливо склонила голову набок.

— Дамен, ты меня хочешь. Я вижу это по твоим глазам, по раскрасневшемуся лицу. Я чувствую, как учащенно бьется твое сердце. Ты хочешь меня так сильно, что вот-вот разорвешься.

Ри угрюмо кивнул, отводя взгляд.

— Да, очень хочу. Но это чисто животное вожделение, Амелия. А с годами я усвоил, что, уступив страсти, потом долго терзаешься раскаянием. Нет, давай ограничимся сотрудничеством в обмен на техническую информацию. Так мы сохраним друг к другу взаимное уважение, не испорченное чувствами и прочими проблемами.

Отступив назад, Амелия уронила голову, сжимая кулаки.

— Знаешь, уже много лет ни один мужчина не отвергал меня. Я не знаю, как к этому отнестись.

Ри развел руками.

— Амелия, ты красивая женщина. Не думаю, что тебе следует беспокоиться, как бы это не стало обычным делом. Просто я...

— Не надо, Дамен. Ты умен и хитер. К тому же мне давно не приходилось иметь дело с человеком, к которому я бы прониклась искренним уважением. Проклятие! Я даже верю, что ты сдержишь свое слово.

— Если ты сдержишь свое.

В ее глазах и губах медленно расцвела улыбка.

— Давай разберемся с Нгуеном.

— Будем молиться о том, чтобы Клод и Таби не выкинули какой-нибудь фортель.

— Ну, а Йайша?

Ри пожал плечами.

— Об этом знает один Паук. И еще будем молиться, как никогда не молились, чтобы Нгуен не приготовил для нас в Газовом Облаке какой-нибудь сюрприз.

«Но только надо быть готовыми ко всему. Что же касается тебя, дорогая Амелия, верить тебе можно не больше, чем ба- зарейской песчаной кобре. Только я отвернусь, и ты тотчас же вонзишь мне ядовитые зубы в спину. Милостивый Паук, но разве у меня есть выбор?»

«Гавриил».

Прыжок

Торкильд Алхар пытался разобраться в противоречивых чувствах, захлестнувших его. Разговаривая время от времени с Пророком, он начинал подвергать сомнению жизненные ценности, которые всегда считал священными. Молодой арпеджианец поставил себе цель смутить Честера — да, это стало своеобразной игрой, — однако все его усилия оказывались тщетными. Разумеется, он столкнулся с неразрешимой проблемой: как вывести из себя человека, знающего наперед все то, что ты только собираешься сказать.

Другая проблема все больше беспокоила Торкильда: очаровательная красавица-романовка, командор Сюзен Смит Андохар. Его беспокоило, сможет ли он успешно соперничать с тем антропологом, доктором Дарвином Пайком. Что она в нем нашла?

Сумасшедшая! Как Сюзен может смотреть на этого жалкого ученого, когда Торкильд Алхар, наследник своего Дома, блестящий боевой командир, озаряет помещение своим присутствием? Какая женщина способна устоять перед такими чарами? Разве он не обладает неотразимой красотой? Разве не проявил себя в бою? Арпеджианские женщины при виде него падали в обморок. Его неизменно встречали очаровательными улыбками. Сколько девственниц из главных Домов Арпеджио раскрывали для него свои объятия?

И рано или поздно то же произойдет с Сюзен Смит Андохар. Какая великолепная жена получилась бы из нее! Тоже бывалый командир. Красивая, атлетически сложенная, умная. Ее округлые бедра смогут выносить сильных сыновей, которые со временем возродят Арпеджио. Дом Алхар снова засияет во всей красе. Сюзен не была замужем за этим чертовым антропологом. Если уж об этом зашла речь, она вообще не была замужем, поэтому с этой стороны возражений не будет.

Разумеется, Торкильд страдал от сознания того, что в жизни Сюзен уже были мужчины. Это серьезный недостаток. Очень серьезный! Интересно, когда она наконец уступит его чарам, что он испытает? Но до конца жизни каждый раз, овладевая ей, он будет терзаться одной и той же мыслью. Проникая в нежное горячее лоно, он будет думать, что там уже побывал другой мужчина. Каждый испытываемый им оргазм будет омрачен воспоминанием о том, что другой мужчина, извергнув семя, лежал обессиленный между этими бедрами.

— Но только она такая красивая, такая неотразимая и привлекательная...

Торкильд закрыл глаза, представляя себе, как сверкают божественные шелковистые волосы, ниспадающие на сильные плечи. Он окунулся в воспоминания, мысленно переживая каждое движение Сюзен, мягкую глубину ее глаз, совершенный изгиб скул, упругую грудь, оттеняющую плоский живот. А каким огнем пылает ее взор! Пленить все это, подчинить своей воле, разжечь пожар! Какая это мелочь — девственность — в сравнении с такой наградой!

Торкильд нашел Сюзен в тренажерном зале. На стенах блестящей черной краской были нанесены свежие изображения пауков. Весь корабль был разрисован этими насекомыми. Романовцы эрозией подтачивали дисциплину. Сначала Торкильд приказывал стирать пауков. Постепенно его люди начинали роптать. Затем он застал Честера, рисующего паука на боевых доспехах Бруно, старшего офицера «Гавриила». У Торкильда не хватило решимости заставить Пророка стереть свою живопись. И вскоре пауки, подобно неудержимой заразе, расползлись по всему кораблю.