Майкл Гир - Сети Паука

Торкильд, не обращая внимания на бившееся в грудной клетке сердце, прикоснулся ладонью к панели замка. На легких ногах от прилива адреналина он шагнул вперед, высокомерный, торжествующий. Однако, оглянувшись на мрачные лица романовцев, которых вели под дулами бластеров арпеджианцы, Торкильд не увидел в их глазах отчаяния поражения. Проклятие, этим дикарям наплевать на то, что их ждет! Если обман раскроется до того, как им будут возвращены их бластеры, у каждого есть длинный нож, спрятанный на спине под доспехами, и неукротимая храбрость!

— И это вселил в них Паук? — задумчиво произнес Торкильд, обращаясь к самому себе.

Козырнув часовому у люка, он почувствовал, как у него внутри все оборвалось. Противник вдвое превосходит их числом.

— Сюда, — недовольно буркнул часовой, и Торкильд послушно последовал за его широкой спиной.

Оглядевшись вокруг, он увидел только тупые взгляды часовых — всех до одного подвергшихся психообработке. Должно быть, так выглядели арпеджианцы до тех пор, пока патрульный корабль не сжег их планету. В груди Торкильда поднялась волна бурлящего гнева, быстро смывшая страх.

И ради этого он взрывал планеты, уничтожал станции, помогая поработить почти четверть Директората? Глядя в бессмысленные глаза Отцов, Торкильд вспоминал гололенты, снятые на Базаре и его любимом Арпеджио. Каждое лицо было отмечено несмываемой печатью Деуса.

В полном соответствии с планом маленький отряд прошел в самое сердце корабля. Оказавшись в просторном зале ожидания, Торкильд положил руку на плечо одному из Отцов.

— Соедини меня с моей сестрой. Мне нужно переговорить с М’Клиа. У меня для мессии есть особый пленник.

Мельком взглянув на Сюзен, он успел заметить, как посерело ее лицо, а в глазах мелькнула паника. Дарвин, одетый в арпеджианский мундир, затаил дыхание.

— Я тебя слушаю, — донесся из громкоговорителя бестелесный голос М’Клиа. — Что это за пленник?

— Вот он, сестра.

Торкильд толкнул Сюзен вперед с такой силой, что она упала на палубу. Ее охватила дрожь. Бешено мечущийся взгляд наполнился страхом. Ей стало плохо? Нет, она оцепенела от ужаса. Собрав все силы, Торкильд постарался произнести как можно спокойнее:

— Ей удалось бежать от мессии на Сириусе. Надеюсь, он будет рад получить ее обратно. Пусть это будет ему подарок от самого преданного капитана.

— А! Ну, разумеется, Сюзен Андохар. Я с нетерпением жду, когда же увижу, как мессия будет ее ломать. Он по этой части большой мастер, Торкильд. Знаешь, возможно, я как-нибудь дам посмотреть тебе записи. Нгуен настоящий художник в истинном значении этого слова. Следуй за маяком, брат.

Повернувшись к Моше, Торкильд холодно бросил:

— Оставляю на вас пленных романовцев. Проследите, чтобы до моего возвращения эти безмозглые черви не предприняли попытки бежать или покончить с собой.

Хвала Пауку, М’Клиа не стала ничего добавлять. Прорабатывая различные варианты развития событий, Торкильд и Сюзен больше всего волновались, что их разлучат в самую последнюю минуту.

— Так точно, сэр! — лихо козырнул Моше.

Он быстро отдал четкие приказы, и охранники окружили столпившихся в кучу романовцев, но так, что по первому сигналу каждый воин мог схватить свой бластер.

Появившаяся на стене светящаяся точка пригласила следовать по коридору. Молодой арпеджианец пропустил девушку вперед. От него не укрылась дрожь, охватившая все ее тело, превратившая накачанные мышцы в дряблый студень. Обернувшись, Торкильд увидел, что идущий за ним Дарвин Пайк также находится на грани срыва.

— Держись! — прошипел он.

Его мускулы дрожали от напряжения. Проклятие, возможны самые разные неожиданности! Светящееся пятно вело Торкильда по безликим белым коридорам. Капитан почувствовал, как ему затылок щекочет струйка пота.

Они остановились перед люком, у которого дежурили два вооруженных бластерами человека, с живым ясным взором, не подвергшиеся психообработке. Пятно исчезло.

— Пропустите! — послышался резкий голос М’Клиа.

Один из часовых отошел в сторону, пожирая Сюзен взглядом. Его квадратное лицо растянулось в ухмылке.

— Мы еще с тобой увидимся, милашка, — шепнул он.

У Сюзен подогнулись колени, и Торкильду с Дарвином пришлось подхватить ее под руки. Они буквально втащили девушку в открывшийся люк.

— Этот тип может считать себя покойником, — пообещал вполголоса Дарвин, поддерживая дрожащее тело Сюзен.

Люк с шипением закрылся у них за спиной. Пораженный Торкильд застыл на месте, раскрыв рот. Вдоль стен стояли ряды коек, большинство из которых было занято обнаженными дрожащими женщинами. Сюзен обмякла, бормоча что-то бессвязное.

— Раздевай ее! — приказал голос М’Клиа. — Надень на нее электромагнитные оковы и уложи на койку. Что? Ты изумлен? Ну это-то ты можешь сделать, мой драгоценный добродетельный братец — раздеть и связать женщину?

Торкильд с трудом слышал ее слова. Его взгляд метался по изображениям на мониторах, закрепленных над головами некоторых из пленниц. Он узнал обнаженное тело Нгуена, забавляющегося с женщинами. Несчастные с тупым ужасом смотрели на экраны, где кричали и стонали их голографические двойники.

— Я ничего не... Это... Что... М’Клиа? — Ему к горлу подступила тошнота. — Где, я нахожусь?

— Это комната ужасов Нгуена, — проскрежетал Дарвин, в то время как М’Клиа пискляво рассмеялась. — Помоги Сюзен прийти в себя. — Нагнувшись, он прижался губами к портативному комму, закрепленному на поясе. — Пошли!

Торкильд как зачарованный пошел, спотыкаясь, вдоль ряда кроватей, ища Сарсу. Наконец он ее нашел, на третей койке от входа, распятую электромагнитными оковами. Ее взгляд словно примерз к монитору над головой — остекленевший от страха и отчаяния. Не в силах больше терпеть, Торкильд упал на колени. Его начало рвать, буквально выворачивая наизнанку. А в ушах стояли отголоски доносившегося из комма смеха М’Клиа.

Личные апартаменты Нгуена Ван Чоу.

«Деус»

Обрывки воспоминаний лихорадочно кружились. Сильный удар, ослепительная вспышка, языки пламени, едкий ползучий дым. Пробитая насквозь обшивка, вогнутые внутрь завитки графитовой стали. Вырывающаяся в пробоину атмосфера. Бластеры Нгуена буквально изрешетили «Нож Паука».

Она ощутила толчок в грудь, налетела на что-то головой. Дальше наступила темнота.

Огонь, невыносимая жара остались позади. Теперь ей было холодно. Она лежала на чем-то жестком, протянувшимся под всем ее телом. Душный воздух, насыщенный терпкими ароматами, лениво двигался над ее кожей, принося какие-то неразборчивые отголоски. Попробовав пошевелиться, она ощутила пронзительную боль. Попыталась сглотнуть подступивший к горлу клубок, но в пересохшем рту не было слюны. Что-то держало ее запястья и щиколотки. Она связана? Эта мысль никак не могла оформиться в затуманенном рассудке.