Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

— А я, значит, могу? — в ее глазах пылал неподдельный гнев. — Я могу мчаться в Александрию, потом месяц напролет торчать в этой проклятой дыре, рискуя, что мной заинтересуются те, кто похитил Николу, и решат избавиться и от меня — так, на всякий случай? Я ведь ровным счетом ничего знала о его планах, и даже имя доктора Эберхарта выяснила уже в Египте…

Смолянинов ощутил болезненный укол ревности.

«Конечно, они, не просто знакомы! Она ведь даже не заметила, что назвала графа по имени — запросто! А даже если и так — мне-то какая с того печаль? Моя забота — экспедиция…»

Получалось, увы, не слишком убедительно.

«Да кто я такой, чтобы претендовать на ее благосклонность? Всего-то третьеразрядный ученый из далекой России; если Берта и дала себе труд вскружить мне голову, то лишь для того, чтобы напроситься с экспедицией. Похоже, для этой девицы все средства хороши…»

— Значит, кое-что вам все же было известно? — осторожно осведомился Смолянинов. Ему не хотелось вызвать новую вспышку ее гнева. — Иначе, с чего бы вам разыскивать именно Эберхардта? Кстати, он ни словом о вас не упомянул…

— А он обо мне и не знал! — тряхнула головой собеседница. — Я так и не решилась обратиться напрямую к Эберхардту — тем более, что его повсюду сопровождал этот ваш Рукавишников. Мне еще в Берлине случалось видеть его в обществе графа — они, помнится, обсуждали переводы с древних языков, я ни слова не поняла из их ученой беседы… Сам Рукавишников меня, конечно, не узнал. — добавила она тоном обиженной гипназистки. — Все вы, ученые одинаковы: вам лишь бы в книги смотреть, а женщина — так, между делом, необязательное приложение!

От неожиданности он поперхнулся и долго прокашливался. Упрек отчасти был заслужен — с тех пор, как экспедиция ступила на африканскую землю, он старательно выдерживал предложенную Бертой дистанцию. Выходит, напрасно?

— …увидев в Александрии Рукавишникова, я сразу поняла, что он неспроста туда заявился, — продолжала меж тем собеседница, — и решила хорошенько к нему присмотреться. А заодно уж и к Эберхардту. Знали бы вы, мсье Леонид, сколько денег ушло на организацию слежки за ними обоими, а заодно и за другими сотрудниками русской консульской миссии!

Начальник экспедиции припомнил мордобой, учиненный в египетской столице кондуктором Кондратом Филимонычем. Собеседница, видимо, угадала его мысли:

— А что мне оставалось? Никола ничего толком не успел объяснить, вот и приходилось действовать буквально на ощупь!

«…вот, опять — „Никола“!»

— … последний раз мы встречались в Париже — сразу после отлета «Руритании». Оттуда граф направился в Берлин, а меня ждал Брест — там стояла «Леопольдина». Перед расставанием мы условились, что через месяц я буду ждать его на Цетине. Яхте, прежде чем добраться до побережья Далмации, предстояло обогнуть пол-Европы, миновать бурный в это время года Бискай, пересечь Средиземное и Адриатическое моря. Времени оставалось в обрез, а потому мы не делали остановок в портах, не считая краткого захода на Мальту. И когда «Леопольдина» отшвартовалась в гавани Цетины, я с ужасом узнала, что граф пропал, возможно похищен, и меня никто больше не ждет! А неделю спустя телеграф принес сообщение: «Руритания» в условленное время не появилась в Дар-эс-Саламе и, скорее всего, сгинула где-то над Африканским Рогом. Признаюсь, на какой-то момент меня охватило отчаяние.

Смолянинов сочувственно покивал.

— Простите, но вы не сказали, зачем…

— …зачем мы уговорились встретиться на Цетине? Дело в том, что Никола не собирался идти в Обок, он планировал встретить «Руританию» в Дар-эс-Саламе. Опасаясь слежки, граф не захотел воспользоваться рейсовым пароходом или фрахтовать отдельное судно, и мы условились, что я на «Леопольдине» заберу его с Цетины. Это не выглядело чем-то необычным, мы не впервые отправлялись вдвоем…

Берта запнулась на полуслове, щеки ее слегка порозовели. Смолянинов сделал вид, что ничего не заметил, хотя внутри сразу заворочалась кровожадным зверем ревность.

«Значит, не впервые? А чего ты, спрашивается, хотел? Граф — блестящий аристократ, авантюрист, богат несметно; репутация его такова, что и не такая дамочка может голову потерять. И нечего ломиться со свиным рылом в калашный ряд…»

Но вместо этого сказал:

— Выходит, вы все же проделали намеченный графом маршрут — правда, с заходом в Александрию.

— Вы правы, Леонид, я действительно собиралась в Дар-эс-Салам. Не знаю, что бы я стала там делать — просто других идей у меня тогда не было, а надо же с чего-то начинать поиски? Но когда в Александрии вы встретились с Рукавишниковым, а потом и с Эберхардтом, то я поняла: эти русские тоже ищут «Руританию», и, похоже, не только ее. Их наверняка интересует и то, ради чего граф собирался лететь через пол-Африки! И тогда я решила присоединиться к вам, благо, это оказалось совсем не трудно!

— Только не говорите, что перестрелку в подземелье тоже устроили ваши люди! — нахмурился Смолянинов. — Эберхард-то погиб на самом деле….

Берта поморщилась.

— Что вы, Леонид, не надо так плохо обо мне думать. Что до этого несчастного — полагаю, в его гибели надо винить тех, кто похитил Николу.

«Она упорно отказывается считать графа погибшим. Или, может, о чем-то догадывается? А ведь похоже на то…»

— …а вот вашему казаку я попалась навстречу, конечно же, не случайно. Жиль следил за вами от самого дворца, чуть на пулю не нарвался…

Смолянинов вспомнил поспешное бегство от дворца и вспыхнувшую за их спиной перестрелку.

— Никола не посвящал меня в свои планы целиком: говорил, что я и сама все узнаю, когда придет время. Думаю, кроме него ни один человек не был в курсе всего, разве что этот ваш Рукавишников.

— Увы. — вздохнул Смолянинов. — Он знал, куда и зачем стремился граф Румели, это ведь они с Эберхардтом и составляли маршрут «Руритании»! Но вот о том, как организован перелет, граф ему не сообщил.

— Вот и я почти ничего не знала. Известно было лишь то, что Никола затеял поиски в самом центре Черной Африки, и намерен добираться туда по воздуху, из Дар-эс-Салама. Полагаю, он рассчитывал, что так за ним уж никто точно не сможет проследить — потому и прибег к помощи Леньяра.

— Об этом мы и сами догадались. Если хотите знать мое мнение: не самая умная затея. Надеяться в таком деле на технику, которую и опробовать-то толком не успели — тут и без всякого злого умысла запросто можно гробануться!

Берта нетерпеливо дернула плечиком — технические подробности ее явно не интересовали. Смолянинова не оставляло чувство, что женщина что-то недоговаривает, и чем старательнее она убеждала его в своей неосведомленности, тем больше он проникался уверенностью: знает! Знает, но почему-то считает нужным молчать…