Николай Инодин - В тени сгоревшего кипариса [litres]

Серебряная ложечка аккуратно, не касаясь стекла, размешивает в стакане чай – густой, красно-коричневый. Хозяин кабинета следит за своим советником и крохотными глотками вливает в себя дегтярного цвета кофе. Чашечка мала, глотки невелики, а дно показал второй за сегодня кофейник. Что же, хороший кофе в малых дозах полезен в любых количествах – если спать некогда, а организм требуется взбодрить.

Шуршат в руках страницы, сдвигаются папки, остро отточенный карандаш вычерчивает схемы на листке плотной, цвета свежей слоновой кости, бумаге. Хорошая бумага – слабость хозяина кабинета.

– Вы уверены, что парни из аналитической группы не отсекли лишнего, подбирая материал, товарищ начальник?

– Уверен, господин советник.

– Значит, у нас не хватает данных. Мне не ясна ситуация с белогвардейцами – с какой стати им разрешили устроить этот цирк с конями и флагами?

– Присвоив белградской «станице» 10 10 В королевстве Югославия (на тот момент королевство Сербов, хорватов и словенцев) после окончания гражданской войны осело довольно много белогвардейцев, весьма неплохо организованных. Имелась казачья «станица», велось обучение молодежи, даже издавалась учебная литература на русском языке. Общая численность способных носить оружие – больше десяти тысяч человек. В описываемой истории регент королевства, стараясь предотвратить свержение правительства Цветковича, призвал казаков и белогвардейцев на помощь, разрешив вооружиться и сформировать боевые части, неподконтрольные югославской армии. полуофициальный статус и разрешив сформировать «ударные георгиевские батальоны» тем, кто к казачеству отношения не имеет, Цветкович получил силу, которую может противопоставить офицерскому корпусу. Там слишком много недовольных курсом на сближение с тройственным союзом.

– Не те это люди, чтобы послушно плясать под его дудку. Возможно, их цели временно совпали. Да и регент не рвется принимать сторону Гитлера и Муссолини?

– Его устраивает нейтральная позиция, но позволят ли Югославии ее удержать? Последнее время там активизировались британцы – в их посольство зачастили некоторые находящиеся в отставке, но весьма влиятельные офицеры. Лорды определенно что-то затевают.

Советник закрывает папку с донесениями и отодвигает ее на край стола.

– Будем считать, что бритты пытаются организовать военный переворот? Если так, югославская армия прикроет большую часть северной границы, и вермахту для удара по нам придется штурмовать линию Метаксоса.

– Предлагаю принять за основу, что у Черчилля в Белграде ничего не получится. В этом случае цена ошибки будет не столь фатальна для нашей республики.

Фронт в Албании замер. Потерявшие Валлону и разбитые под Эльбасаном итальянцы старательно укрепляют подступы к Тиране и Дураццо, их оборона закапывается в землю, укутывается рядами колючей проволоки, и, судя по всему, на этом новые легионеры останавливаться не собираются. Если ничего не помешает, они начнут заливать позиции бетоном – если найдут цемент и арматуру в нужном количестве. Производство мин стало новым коньком итальянской промышленности – и в Киренаике и в Албании спрос на них постоянно растет.

Такое отношение грекам остается только приветствовать. На то, чтобы выбить врага с Балкан, просто нет времени. Войска из Албании спешно перебрасываются на другие участки. После того, как Болгария официально перешла на сторону фашистской коалиции, на ее территорию эшелонами прибывают немецкие войска. Рассказы о том, что армию убирают из-за налетов британских бомбардировщиков, могут принять за чистую монету только немецкие домохозяйки, заблудившиеся между кирхе, кюхе и белобрысыми киндерами. Герои Эпира занимают оборону на полосах линии Метаксаса, роют окопы вдоль границы с Югославией. Той самой Югославией, вместе с которой били турок и приводили в сознание развоевавшихся болгар. Что поделаешь, в последние годы мир перевернулся, и кто знает, не станет ли вчерашний союзник завтрашним врагом?

Пленные итальянцы машут кирками, готовят вторую линию обороны – на случай, если фашистам удастся взломать первую. Работают без особого рвения, зато их много. Горы прорезаются траншеями, ходами сообщений и блиндажами. После того, как удалось договориться с британцами, у пленных появился стимул – тех, кто работает лучше, начали отправлять в Австралию. Желающих оказаться так далеко от войны достаточно, темпы строительства укреплений значительно возросли. Колонии получают рабочие руки, которых там не хватает, а греки экономят на пропитании, избытка продовольствия в воюющей стране по-прежнему нет.

Михаил осматривает машины своей роты. Двенадцать боевых единиц. Из пятнадцати родных танков осталось восемь, еще один можно использовать вместо неподвижной огневой точки. Если силовую установку из Союза не привезут, туда ему и дорога. Скорее всего, не привезут – последнее время поток техники и вооружений из СССР не то чтобы прервался, но заметно оскудел. Ни танков, ни танкистов – в основном везут запчасти к массовым образцам и боеприпасы. Т-28 к массовым при всем желании не отнесешь. Четыре штуки осталось, если инвалида считать.

Фунтиков со вздохом смотрит на левую пулеметную башню своего танка. Снята с подбитого, и немного отличается по цвету – хоть на одном заводе машины красили, но разница заметна. Родную башню снаряд изорвал, как медведь консервную банку. Тогда погиб левый стрелок, а правому попортило осколком ногу, но не сильно. Механик схлопотал легкую контузию, но остался в строю.

– Нема часу на болячки, танки чинить надо!

Михаил обходит длинные корпуса двадцать восьмых, идет дальше. Маленькие все, как один – из ремонта. Замена гусениц, катков, заплаты на броне. Битые все, заслуженные. Целый взвод – пять штук. Половина от того, что выгрузили здесь, в Салониках, четыре месяца назад. После стольких боев, без пополнения в строю больше половины танков – это отличный результат. Противник помог, Фунтиков не склонен переоценивать свои заслуги. Схлестнемся с немцами, тогда и посмотрим, кто чего стоит. Третий взвод – три итальянца нового образца, сразу видно, проектировали, изучив в Испании Т-26. Итальянец немного крупнее, башня удобнее, хоть и не намного.

Почти все французские танки Барышев собрал в отдельную группу – за двумя исключениями. Котовский забрал себе единственный уцелевший S-35, командирским танком, а Михаилу достался этот толстозадый экземпляр. Из четырех подбитых французов удалось собрать один. Та еще дура, любит пожрать, капризна, возни много, но броня хороша, найдем куда пристроить.

Жуков, вытирая руки ветошью, выбирается из бокового люка, размером с хорошую дверь.