Александр Афанасьев - Оккупация [litres]

Барышник помнил, что заправился недавно, и заправился нормальным газом – а теперь смотри – бак почти пустой. Если бы это был бензин, он мог бы подумать что слили (на стоянке Генпрокуратуры?!) – но это же газ…

Неужели где-то травит?

Он принюхался – нет, ничего. Если бы травил баллон – пахло бы, а он устанавливал в нормальной мастерской, а не в гараже…

Посмотрел на часы… времени разбираться нет.

В конце концов прокурор решил просто заправиться, а вечером по дороге домой заехать в сервисный центр.

Если Украина в чем-то и превзошла Россию – так это в количестве газовых заправок. Если в России их было в лучшем случае три-четыре на город, то в Киеве их были сотни – спрос рождал предложение, а на меры безопасности все плевали. Типичная заправка – это цистерна с газом на козлах, автомобильная или железнодорожная, и киоск. Такие стояли даже близко к школам и детсадам.

Барышник заметил знакомый силуэт белой с красной полосой цистерны – и свернул туда.

– Машина остановилась. Выходит.

….

– Идет оплачивать.

– Посмотри, это точно он?

Младший поднес к глазам бинокль.

– Он.

– Уверен?

– Да.

– Следи за ним. Скажешь, как он подойдет к машине…

– Тридцать литров…

– Сто восемьдесят гривен.

Барышник показал удостоверение.

– Газ нормальный?

– Чистый, с базы, – вымученно улыбнулся заправщик.

Барышник бросил деньги.

– Тридцать литров.

Последнее, что он услышал, когда открыл бачок, – едва слышный хлопок…

Барышнику повезло – находясь в эпицентре взрыва, он погиб мгновенно и не услышал второго, куда более мощного взрыва – он прогремел несколько секунд спустя, пламя взметнулось до пятого этажа. Это взорвалась вся нелегальная газовая заправка. Заправщик и двое в подъехавшей на заправку в этот момент машине сгорели заживо, еще двоих убило разлетающимися осколками. Несколько человек было ранено…

В суматохе отъехавшего «Форда» никто не заметил…

12 декабря 1979 года – в ответ на постановку на боевое дежурство ракет средней дальности РСД-10 – НАТО приняло решение разместить в Германии 572 ракеты средней дальности, в том числе 108 «Першинг-2» и 464 ракеты «Томагавк» в варианте наземного базирования. Все они были оснащены ядерными боевыми частями. Опасность этих ракет – как и советских «Пионеров» – заключалась в том, что их пуск было очень сложно отследить, внезапность и массированность применения делали возможной победу в ядерной войне тем, кто применит их первыми. Это был пик холодной войны – ситуации, когда планета оказалась на грани взаимного уничтожения.

Ответ СССР был асимметричным – в Германии и некоторых других странах Восточного блока были развернуты части спецназа ГРУ, предназначенные для поиска и уничтожения ракет в тылу противника. Это были особо подготовленные бойцы, в основном офицеры и сержанты, которые во время особого периода забрасывались за линию фронта с одной задачей – искать и уничтожать пусковые установки врага. Возвращение не предусматривалось, все в группах понимали, что они смертники, группы одноразового применения. Но все равно шли на этот осознанный героизм, понимая, что каждая уничтоженная на стартовой площадке ракета – это несколько десятков тысяч спасенных жизней. Несколько десятков тысяч спасенных стоили жизней нескольких человек.

Вот только этот хладнокровный и осознанный подвиг никому не пригодился. В мире началась разрядка, Горбачев и Рейган порезали и «Пионеры», и «Першинги» на металлолом, а спецназ ГРУ перебросили в Афганистан, где советская армия, призывная и не готовая к войне такого типа, не справлялась с мобильными бандами моджахедов, контролировавших горы. За короткое время спецназ навел на моджахедов настоящий ужас, не составляя и одного процента от численности ограниченного контингента – он давал до восьмидесяти процентов боевого результата сороковой армии. В итоге, если в начале войны в составе сороковой армии была лишь одна отдельная рота спецназа, то к выводу в Афганистане работали два батальона с отдельным штабом, не считая созданного уже на месте спецназа ВДВ – ДШБ, десантно-штурмовых батальонов. Так советская, а потом и российская армия переосмыслила место и роль спецназа на поле боя: в чеченскую он использовался там, где не могла пройти пехота (а пехота в ту войну была… да…), а затем спецназ стал использоваться преимущественно как антитеррористическое подразделение… хотя создан он был как раз для решения диверсионных задач. Хотя…

Диверсия или теракт – это дело вкуса, верно?

Ветеранов, которые помнили еще тот, старый спецназ ГРУ, на службе не осталось. Хотя в отставке живые еще были – как полковник Виктор Олейник. Правда, он никак не думал, что еще раз приедет в Германию охотиться на… караван с водярой.

Отправляя его, генерал Тихомиров предупредил – перехватить конвой исключительно важно… да он и сам это понял, как только увидел, сколько в Шереметьево его бывших сослуживцев разом решили отдохнуть в Германии и Польше. Но все равно, это было уже не то… не те времена, не те нравы. Раньше его бы готовили как минимум два месяца. Сейчас его едва успели подвезти в Шереметьево на отходящий рейс. И вручили загранпаспорт с шенгеном, телефон и пачку купюр. Девять тысяч девятьсот евро [80] Десять тысяч – максимум, какой можно провозить наличкой. …

Сотни три полковник потратил тут же, в аэропорту Праги. Арендовал неприметную «Шкоду Октавию», купил пару СИМ-карт для своего сотового и туристическую карту.

В Праге ему все было знакомо, он не раз проводил тут отпуск… набережная, пивнушки, охота в горах. Но сейчас ему было не до того, он достал свой смартфон и вбил вручную адрес в Интернете – адрес, который не видела ни одна поисковая система, потому что разработчики этого сайта так хотели. Они не искали популярности.

На запрос откликнулись почти сразу.

– Кто ты?

– Владимир, – написал он, хотя это и было ложью.

– От кого ты пришел?

– От Мацея.

– И что тебе нужно?

Он усмехнулся:

– А что есть?

Вместо ответа высветился целый список. Он отметил нужное…

– Где?

– В Германии, близ границы, – отстучал он.

– Когда?

– Сегодня.

– 1,5 за срочность.

– Принято.

– Куда?

На экране появился список цифр – номер банковской карты…

Карту неизвестного он пополнил тремя с половиной тысячами евро в банкомате в Старом Граде. После чего рванул к границе.

Границу Чехии и Германии он перешел в районе города Хренско, примечательном таком месте, которое называлось «чешская Швейцария» до того, как маленький городок с нависающими над ним скалами полностью не оккупировали вьетнамцы. Раньше вьетнамцы занимались контрабандой, но потом границы открыли, и контрабанда перестала иметь смысл, так что предприимчивые вьетнамцы переключились на торговлю ширпотребом и обслуживание туризма в сезон. Но сейчас городок Хренско снова процветал, потому что временно на границе ввели паспортный и таможенный контроль. И это «временно» длилось уже не первый год…