Джо Фауст - Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла

Еще несколько шагов — и Герцог внезапно оказался в самом эпицентре ливня. Здесь дождь стелился так, что уже в нескольких метрах не было видно ни зги. Он нерешительно повернул: оглянулся, подумав, не стоило ли переждать в ангаре, но дождь уже полностью заслонил от него и ангар. На летном поле были только он и дождь — все остальное заслонила быстро падающая с неба вода. Герцог ссутулился, натянул куртку на голову и поспешил вперед, туда, где за стеной дождя, по его представлению, должен был находиться отель там, где он видел его последний раз, восхищаясь дождем.

«Вот это да, — думал он под дожем. — Прямо как в сезон ливней на Тетросе». Этот теплый, плотный, обрушившийся с небес дождь навевал воспоминания…

Шаг его замедлился. Он попытался выглянуть из-под куртки, скосив глаза, словно из-под козырька, его дыхание брызгало влагой, стекавшей по губам.

Непохоже на местные дожди, вдруг осенило его. Такие дожди были незнакомы Диксону. Дожди на Станции Нарофельд — это ураганы и смерчи такой силы, что в них даже незаметны редкие крупные капли. Они стремительны и проходят всего за час-полтора, но при их приближении каждый торопится найти себе убежище. Себе и своему кораблю.

Герцог пустился стремглав, что было сил, по полосе, отделявшей, по его представлению, от гостиницы. Хотя он не поручился бы сейчас, что не бежит в другом направлении, и вот-вот из серой пелены перед ним не вынырнет гладкий корпус космического корабля — тоже неплохое убежище. Пристань для одинокого ковбоя. Что-то здесь не так, что-то говорило ему, что дела его совсем швах, все пошло наперекосяк. Или же их с Диксоном память так смешалась, что нельзя было найти своих и чужих, или было еще какое-то постороннее вмешательство, которое пыталось управлять ситуацией со стороны.

Неужели это Диксон? И, если да, то зачем это ему? Герцог запыхтел, отплевываясь от дождя, и вдруг понял, что также может вести игру, как равный обладатель нового тела…

И вот из стены дождя возник серебристый силуэт — так внезапно, что Герцог вскрикнул от восторга и удивления. Крик его заглушил дождь. Тут же потонул в шуме дождя. Рука его потянулась к груди, и он попятился назад, опускаясь на колени, и затем уселся на асфальт. Он чувствовал, как бешено колотится сердце, и, только понемногу приходя в себя, наконец, разглядел, что это было. Перед ним стоял омытый быстрыми струями мощный корпус истребителя.

Вот где можно переждать дождь — пронеслось в голове.

Спина покрылась гусиной кожей, когда впервые после начала дождя он почувствовал дикий холод. Это была не моя идея. Мне такое и на ум не приходило. Это все Диксон, подонок! И тогда, поняв, что иного выхода нет, Герцог направился к кораблю. Длинный серебряный нос пересекала черная полоска. Вблизи под ней отчетливо проступала замазанная надпись:

ЛЕЙ, ЛЮБИМАЯ

А еще ниже в спешке и злобе нанесенные той же рукой буквы гласили:

В ХОЛОДИЛЬНИКЕ

— Вот оно что, — пробормотал Герцог сквозь шум; дождь — водяная пыль слетала с его губ. Он тряхнул головой. — Не в этот раз. Я знаю, что ты хочешь втащить меня сюда, а потом все опять пойдет прахом в последний момент. Я понимаю, куда ты хочешь втянуть меня. — Он сдавил виски ладонями. — Но я не собираюсь. Даже не думай. Оставь надежду, всяк сюда входящий.

Зажмурившись, он еще раз окинул взором стройное тело корабля и искусственную тьму, обступавшую его и следующую за ним по пятам, в поисках пилота. Ни зги. Никакого пилота там не было. Нет пилота — не будет полета, решил он.

— И, вообще, я приду к тебе, когда сам сочту нужным. Ты слышал? — На моих условиях!

Глубоко вздохнув, он открыл глаза и засеменил вокруг истребителя, заслоняя глаза от бури. Каждый шаг давался с трудом, и постепенно, шаг за шагом, перед ним выступал из тумана грозный силуэт истребителя. Из затопленной земли. Герцог бросился вперед, сквозь ливень, пока из серой пелены перед ним не засияли голубые неоновые буквы:

ОТЕЛЬ

Еще несколько секунд — и он уже стоял перед дверью и взбирался по ступеням вверх. И вода стекала с него в лужи на кафельном полу.

— Я знаю, где спрятано знание, — сказал он. — Теперь я до него доберусь.

Клерк отеля посмотрел из-за стойки и, наконец, узнал насквозь промокшую фигуру.

— Что вы сказали?

— Это не вам, — успокоил его Герцог. Его колотила дрожь. — Но есть кое-что и для вас. Помните, как вошел в эту дверь минуту назад. Вас это не удивляет?

— Удивляет — что? — не понял клерк.

— То, что я вошел сухим с такого урагана. Разве не помните?

Клерк покачал головой. В глазах его стыло недоумение.

— Забавно, — сказал Герцог. — А вот я помню. Еще мгновение — и он почувствовал себя совершенно сухим. Одежда больше не липла к телу, а волосы к голове. Лужи на полу тоже куда-то исчезли, как будто испарились.

— Я хотел бы видеть Эрика Диксона, — сказал он, направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Вы немного опоздали, — сказал клерк за стойкой. — Он съехал.

— Нет, — сказал Герцог. Он не съехал. Он прячется здесь.

— Как вам угодно, — пожал плечами клерк. — Останетесь еще на ночь?

Герцог ухватился за перила и стал подниматься.

— Думаю, не задержусь. Я на несколько минут. В коридоре его встретила все та же серая стена.

Другого он и не ожидал. Кивнув скорее себе самому, чем посторонним наблюдателям, он двинулся к стене. В пяти метрах под ногами оказалось что-то мягкое — наверное, протоптанный и затертый гостиничный ковер. В двух метрах он ощутил, что волосы на теле ощетинились, как из-за статического электричества. В полуметре от стены тело стали покалывать миллионы иголок.

— Эта стена не причинит мне вреда, — убеждал себя Герцог, стараясь изо всех сил говорить спокойным голосом. — Она не может этого сделать. Это мое тело. Это мой ум. Он — только паразит.

Распахнув руки, он ринулся вперед одним гигантским прыжком — и серый туман поглотил его.

В два часа по местному времени дорога, петлявшая через небольшой лесок, была пустынна. Случайный путник, припозднившийся из гостей или со свидания, не обратил бы внимания на прогулочное судно, притаившееся на лугу неподалеку, и уж тем более — на обычный автофургон на обочине, с открытым капотом, над которым нагнулись два озабоченных человека.

Сунув руки в карманы куртки, Вонн разглядывал звезды, прислушиваясь к стрекотанию насекомых.

— Напоминает начало славных дел, — сказал он. — Корабль, севший у большой дороги, рядом грузовик, битком набитый сорвиголовами, а на подходе конвой с драгоценностями…

— Вонн, — проворчал из-за капота Мэй, изображавший из себя автомеханика, — заткнись.

Наемник рассмеялся.

— Да я тоже, понимаешь, немного нервничаю.

— Ладно, — оборвал его Мэй, — и я держу пари: нервы не мешают тебе поступать правильно, не так ли? — он прервал на миг свою речь, зубы его лязгали в темноте, как у волка-оборотня.