Николай Чадович - Фантастика. Журнал Парус [компиляция]

Даримава беспокойно шевельнулся. Легкая тень некоего подозрения закралась в душу, но он ее тут же отогнал — не хотел выходить из благодушного состояния.

— …А потом решил — а какое мое дело, что там у них стряслось, главное — что сейчас делать. Тебе, думаю, нужна была рабсила — вот тебе рабсила, вот тебе кадры. Ну, организовали раздачу пищи, краткосрочные курсы овладения специальностью. Самых понятливых — в космопорт, остальных — кого куда. А они из лесов все валят. Тут уже демографическим взрывом попахивать стало — чем кормить, куда селить. Ну, думаю, то пусто, то густо. Пришлось слать каботажник на Ольнитак-2, оттуда вывезли домостроительный комбинат, развернули здесь и пошли штамповать, сам видел — целый город вырос.

— Да, — заметил Даримава, — только однообразно как-то.

— Верно, неказисто, но что делать? Спешка, не до красоты было. Да и чего стоило обучить туземцев всем этим работам! Ну, и пошло — дома, швейные мастерские, текстильная фабрика, бани, прачечные, столовые…

Даримава вспомнил свой злосчастный завтрак в «Джоне Барликорне», и его передернуло.

— Слушай, а что — это во всех столовых так кормят?

— Так ведь там туземцы поварами. Свои блюда они почему-то не готовят, а наши, земные, как следует не могут. Единственный на всю планету повар-человек — в этом вот баре. Не знаю, что делать будем, когда у него контракт истечет… Ну, давай еще по одной.

Выпили. Закусили.

— …Да, ну с этим как-то справились худо-бедно, а сейчас другая проблема — свободное время.

— А что такое?

— Ну как что? Рабочих мест на всех не хватает. Те, кто в прачечных или мастерских работает, еще туда-сюда. Но большинство-то без работы сидит. Мы им, конечно, пособие назначили — нельзя же, чтобы люди с голоду помирали, за это ЛОМ с нас строго спросит. В каждую квартиру стереовизор поставили, лучшие программы со всей Галактики крутим, а они смотрят на них, как бараны, и ни бельмеса не пялят. В стереовизион их не затащишь, читать-писать они не умеют, музыку нашу не воспринимают, про спорт понятия не имеют. Хотели мы тут состязания в беге устроить, футбол организовать… Объяснили им правила, устроили матч… зрителей согнали… Глаза бы мои не смотрели. 22 аборигена передвигаются по полю с этим мячом, как каторгу отбывают, а десять тысяч зрителей глядят на них, как овцы, и молчат. Представляешь — десять тысяч болельщиков сидят не шелохнутся и молчат… Давай выпьем…

Выпили. Закусили.

— …Хотели мы самодеятельность наладить — ну, там фольклор, пляски эти ихние, песни. (Даримава скромно потупил взор.) Уж, казалось бы, чем еще им заниматься, как не этим? И что же ты думаешь? И этого не хотят! Как сговорились, ни один не соглашается. Ни петь, ни плясать. Мы уж и уговаривали, и чего только не сулили — молчат себе, смотрят тупо да улыбаются этой дурацкой улыбочкой, и ничего от них не добьешься. Короче, ничем их в свободное время не заставишь заниматься. Ни безработных, ни тех, у кого работа есть. Пока дома строили, так все хоть при деле были… Да. А теперь вот пьянство пошло, мордобои, поножовщина. Пришлось полицию завести, тюрьму построить… А кто в полиции служит? Те же туземцы. Работу свою выполняют аккуратно, ничего не скажешь, пьяных задерживают. А как свое отработают — сами надираются, и, глядишь, этого полицейского вторая смена самого уже за шиворот берет. Смех, да и только. Давай выпьем.

Выпили. Закусили.

— Да, так вот и живем. И прямо тебе скажу — страшно мне становится. Целый город туземцев этих — все молчат, слова с ними не перемолвишь… Давай выпьем. Что? A-а, кончилось… Сейчас еще закажем. Кельнер!

Но Даримава пить уже не хотел и есть тоже.

— Не надо, Пит, я уже все. Ты лучше скажи, что тебе от меня нужно было, ты говорил про какую-то свою идею…

— Ну, не надо так не надо, а то выпили бы… Кельнер, слышишь, ничего не надо, пошел, пошел…

Малигэн потер ладонью лоб, налил фужер минеральной и залпом осушил. Еще секунду сидел с закрытыми глазами, затем поднял ясный взор на Даримаву. Умение быстро трезветь входило в его профессиональные качества.

— Да, идея. Понимаешь, я хочу, чтобы нам статус возвратили. А то такая тут тоска пошла — хоть вешайся. И вот я все голову ломал — как доказать этим мудрилам из ДОМ, что наша планета для Терры представляет огромный интерес и заслуживает поселения класса Е. И вот все ломал голову до тех пор, пока туземцы в город не повалили. Тут-то меня и осенило — вот она, наживка. Массовое перевоспитание туземцев, приобщение их к цивилизации. Уникальнейший эксперимент, широчайшее поле деятельности для специалистов — социологов, психологов, педагогов. Одних диссертаций сотни испечь можно… Ну, как?

— Да… — медленно ответил Даримава, — ловко придумано. А что же от меня требуется?

— А от тебя требуется снять обо всем этом видеофильм. Рекламный ролик минут на 15–20, не больше — просто показать, как они живут и, в основном, как работают, как осваивают цивилизованные профессии… Но чтобы все, конечно, конфеткой выглядело. Про трудности и проблемы пока ничего. Сделаешь?

Даримава ответил не сразу. Отказывать Питу не хотелось, а с другой стороны, нисколько не привлекала перспектива хождения по всем этим мастерским и прачечным, где нужно будет снимать молчаливых, согнувшихся над работой туземцев в серых немарких одежках.

— Знаешь, — сказал он, — в общем-то, я согласен, только давай отобразим их приобщение к самым передовым достижениям цивилизации. На кой черт нам снимать прачечные? Этим никого не удивишь. Ограничимся космопортом. Там же много туземцев на всяких подсобных работах?

— Да все вспомогательные службы на них только и держатся. И в порту, и на каботажнике.

— Ну и прекрасно! Их и запечатлеем.

— Тогда завтра с утра можно приступить, а послезавтра ты уже с фильмом отправишься на каботажнике в систему Шеризана, а оттуда на Терру.

…Малигэн вызвался проводить Даримаву до отеля. Не вполне твердой походкой они вновь двинулись по глухой улице между ангаров и пакгаузов.

— Слушай, — спросил Даримава, — вроде бы еще утро. Почему тогда так темно?

— А, черт, — ответил Малигэн, — совсем из головы вылетело. Сегодня же затмение.

Они шли, задрав головы, глядели на быстро темнеющее небо. Небесный Огонь быстро превращался в серп, и яркость его падала, зато рядом все более ярким становился второй серп — то была меньшая из Светлых Сестер. Появились уже самые крупные звезды.

Занятые созерцанием небес, мужчины не сразу заметили группу аборигенов впереди себя, там, где улица выходила на площадь перед отелем. А когда заметили, то не сразу сообразили, что туземцы пьяны не меньше, чем люди. Маленькие фигурки загородили дорогу. Глаза сверкали, руки сжаты были в кулаки, и Даримава впервые за время пребывания в городе убедился, что туземцы отнюдь не превратились в бессловесных тварей.