Николай Чадович - Фантастика. Журнал Парус [компиляция]

— Апельсиновый сок, Глен?

И он подавал сок.

— А как насчет кофе?

И он варил кофе.

Тернер розовел от удовольствия, если ему удавалось вызвать подобие улыбки на лице товарища. Поначалу Глен внутренне потешался, но потом исподволь стал чувствовать легкую досаду. Теперь ему казалось, что они разыгрывают жалкий спектакль, смысла которого не понимают. Неясны были роли, общий сюжет и предстоящая развязка. А в том, что она наступит, Глен не сомневался. Слишком велико было напряжение, и слишком тяжелая досталась ему роль. Только лишь работа ненадолго отвлекала Глена от изнурительного самокопания.

Тернер надел обруч и набрал на клавиатуре запрос о состоянии внешнего контейнера. По тому, как он удовлетворенно кивнул головой, стало ясно, что компьютер сообщил об отсутствии неисправностей.

Глен тоже надел обруч и включился в работу. Вдвоем с Тернером они проверили целостность всех управляющих схем контейнера. Это было непростым делом, и время от времени приходилось подстраховываться старым испытанным способом — выводить дублирующие надписи на дисплей.

Внезапно Глен понял, что их вызывает центр.

Голос генерала Хэллмана был, как всегда, бодр и полон оптимизма.

— Как дела, ребята?

Компьютер автоматически включился на передачу.

— Порядок, генерал, а у вас?

Генерал засмеялся:

— Гортон, отвечайте голосом, а то «Малыш» выдал целую гору ваших соображений по поводу моей формы. Вы очень зримо меня представили, начиная от кокарды и кончая начищенными ботинками. Впрочем, то, что у вас все о’кей, я понял.

Глен смутился. Он мысленно ответил генералу и, конечно же, сопроводил ответ образом того, к кому обращался. В день отлета Хэллман при всех регалиях стоял на взлетной полосе и махал рукой. Таким он и запомнился Глену — добродушным фермером в генеральском мундире.

Глен перевел переключатель в положение «Голос» и вслух произнес:

— Извините, генерал, у нас действительно все о’кей.

— Ничего, ничего,— весело пророкотал Хэллман.— В ваших мыслях не было ничего оскорбительного. А почему я не слышу Тернера?

— Я здесь, генерал. Гортон прав, у нас все в норме.

— Рад за вас. К «Малышу» привыкли?

— Да, вполне сносен.

Глен подумал, что военные чины не слишком склонны к разнообразию в именах своих детищ. «Малышом» окрестили бомбу, сброшенную на Хиросиму, а теперь этот чудо-компьютер. Благо, хоть они с Тернером не могут обмениваться мыслями. Психологи настояли на исключении этой возможности.

После окончания связи наступила тишина. Голос генерала исчез, как будто его и не было. Хэллман наделал шуму и, не сообщив ничего конкретного, пропал. Это было в его духе.

— Ну что, продолжим?

Они вхолостую прогнали программу вывода на орбиту спутника, оснащенного лазерной установкой. Сам спутник находился во внешнем контейнере и представлял собой безвредную копию настоящего космического надсмотрщика. Пока безвредную. Ведомство, в котором служили Гортон и Тернер, строило далеко идущие планы.

— Порядок,— произнес Тернер и повернулся к Глену.

— Можно начинать.

Глен явственно увидел, как разошлись створки контейнера и оттуда, поблескивая боками, выползло тридцатитонное металлическое чудовище. Он сидел в кресле и, зажмурив глаза, боролся с соблазном взглянуть на экран телемонитора. Глен давно понял, что гораздо лучше Тернера воспринимает послания «Малыша», и старался развить в себе эту способность.

Спутник оторвался от корабля и стал быстро уходить. Он был похож на короткую трость, с одной стороны которой находился сферический набалдашник, а с другой — купол зонтика, выгнутый в обратную сторону.

Глен представлял не только внешний вид спутника, но и, в общих чертах, работу всех основных узлов. Перед ним, словно на чертеже, развертывались внутренности «набалдашника». Бортовая ЭВМ, устройства связи, преобразователи солнечной энергии, блок управления лазерной установкой... Мысленный взгляд Глена перескакивал с одного условного обозначения на другое, и всякий раз в голове будто щелкало: «В норме... В норме... В норме...» Это походило на сложную игру, в которой оба партнера достойны друг друга. Глену показалось даже, что «Малыш» испытывает удовольствие оттого, что ему попался понятливый собеседник.

Существовало мнение, что вскоре на таких вот кораблях надобность в людях отпадет. Глен этому не верил. Военный робот, как и военный человек, в решающий миг должен действовать, учитывая массу обстоятельств. Машины были не способны на это, поскольку не имели ни интуиции, ни жизненного опыта. Быстрота, с которой они анализировали ситуацию, достигалась за счет однозначности восприятия. К примеру, «Малыш». Он хоть и был самообучающимся компьютером, но не знал разницы между учениями и настоящими боевыми действиями. Подобное знание лишь повредило бы ему. Чем больше бы он знал, тем больше бы сомневался. Как человек.

Диалог с «Малышом» становился все быстрее. Они все лучше понимали друг друга, и Глен решил проверить свою мысль.

«Общий тест»,— приказал он, и тут же по всей схеме спутника пронеслась зеленая волна, сигнализируя о соответствии реальных и эталонных характеристик.

«Огонь!» — мысленно скомандовал Глен.

«Сбой!» — излучатель лазерной пушки полыхнул красным.

«Все в порядке,— ответил Глен.— Лазер фиктивный. Предусмотрено человеком».

«Малыш» успокоился. Мигнул еще один зеленый огонек и погас.

Глен улыбнулся и позволил себе слегка расслабиться. Он вновь подумал о Тернере. Вот он, рядом. Лоб нахмурен, губы дудочкой, глаза прикрыты. И вроде неплохой парень — уж Глен-то знает! — а все-таки есть в нем что-то такое...

Глен машинально повел плечами, будто возражая самому себе — что, мол, в нем такого?

И опять словно какой-то голос принялся уверять его, что Тернер — тип скользкий, на уме у него всякое может быть, а потому лучше за ним присматривать.

Глен мотнул головой и снял обруч. Незачем «Малышу» выслушивать разные бредни.

Глен чувствовал страшную усталость. И так измотался с компьютером, а тут еще этот Тернер. Чтоб он провалился куда-нибудь! Маячит перед глазами, как неприкаянный... Мысленно Глен окинул взглядом прошлое и убедился, что оно накрепко сплелось с образом вездесущего Тернера. Прямо наваждение какое-то! В памяти один за другим всплывали эпизоды с обязательным участием этого проныры. Вспомнилось почему-то совершенно забытое.

...Еще совсем детьми повадились они с Арнольдом Тернером лазить по пещерам невдалеке от города. Керосиновые фонари, веревки, фляги с водой да плюс еще самодельные карты с черепами и крестиками.

Однажды Глен сильно испугался в темноте. Откуда-то из глубины пещеры вдруг вылетела летучая мышь и перед самым лицом метнулась в сторону. От неожиданности он онемел и долго потом приходил в себя, заикался, лепетал что-то невразумительное. С тех пор Глен терпеть не мог летучих мышей и от одной мысли об этих тварях его охватывало омерзение. Вот и сейчас Глен явственно испытал то полузабытое детское ощущение испуга.