Александра Калинина - Настоящая фантастика – 2019

Председательствовал призрак старого дворецкого из Таврического дворца. Он поднял полупрозрачную ладонь и проскрипел:

– Прошу внимания, господа и граждане! Простите, я не заметил вас, сударыня, – лёгкий поклон в сторону русалки. – Угрожающая обстановка, сложившаяся в городе, вынудила нас на чрезвычайные действия. Мы собрались, чтобы обсудить возможные последствия всех этих бунтов и беспорядков, устроенных так называемыми людьми – непредсказуемыми и крайне опасными обитателями верхнего, земного мира. Я вижу, слово просит гражданин Пугач из Кронверкского арсенала. Прошу вас.

К председательскому месту продрался плотно сколоченный, с могучей шеей дух-оружейник. Вокруг остроконечного уха у него был обвязан алый бант. Центровые сощурились на бант с презрением.

– Товарищи нечисть! – загремел он. – В эти решающие дни мы не можем стоять в стороне! Там, наверху, наш брат-пролетарий вступил в последнюю схватку с угнетателями и прихлебателями! В борьбе за будущее счастье и свободу он не жалеет ни сил, ни самой жизни, а мы тут сидим по подвалам, рассуждаем, прикидываем. Довольно! Предлагаю немедленно оказать помощь революционным массам. Например, вы, гражданочка, – он повернулся к женщине с зелёными волосами, – могли бы организовать эскадру боевых русалок, чтобы взять под надёжную охрану минный заградитель «Амур», который идёт на помощь крейсеру «Аврора». А летучие отряды оборотней позарез сейчас нужны на подступах к Зимнему…

Пока Пугач надрывался, предлагая решительные меры, живописуя подлость и низость мировой буржуазии и доморощенных её прихлебателей, Трифон размышлял о том, что все эти разногласия в их среде пошли с 1905 года. По невероятному стечению обстоятельств и в человеческом мире заваруха началась в те же сроки. Трифон давно чувствовал, что между двумя мирами, верхним и нижним, существует какая-то прочная взаимозависимость, но объяснить этого факта не мог. Да и никто не мог. Люди ли влияют на нас, мы ли на них – неизвестно. Особо умудрённые домовые, имеющие доступ в императорские библиотеки, утверждали, что три известных на сей момент мира – нижний, земной и горний – образуют собой неразрывное целое, континуум, поэтому взаимное влияние неизбежно. Что ж, похоже на то, ибо ходят смутные слухи, что и в горнем мире сейчас неспокойно. Будто бы тот, кто закован в ледяной броне мёртвого озера, наполовину освободился…

– Мы должны это сделать! – рявкнул Пугач с такой силой, что Трифон поморщился. – Я верю, никто из нас не дрогнет и не отступит! Сообща надавить – и свалим зажравшихся буржуев! – Тут он вздел к потолку мохнатый трёхпалый кулак и запел, немилосердно фальшивя:

Он закашлялся, засипел и из последних сил провозгласил:

– Долой буржуазную гидру! Смерть эксплуататорам трудящихся!

– Пустить им кровь, толстобрюхим, – выкрикнул кто-то из упырей и щёлкнул зубами. На него зашикали.

Следующим выступал импозантный скелет с моноклем в пустой глазнице, из центровых. Клацая челюстями, он долго рассуждал о национальном единстве, о неких тайных силах, препятствующих этому, затем упомянул войну с германцами, которая отнюдь не закончена, и заключил так:

– Россия в опасности! Германские тролли и гномы, усиленные с воздуха эскадрильями бесноватых валькирий, вот-вот прорвут фронт, полчищами хлынут на нашу землю. Конечно, я понимаю, кое-кому из присутствующих всё германское очень даже по вкусу: пломбированные вагончики, сребреники от генштаба. Знаем-с. Настоятельно советую этим господам пошевелить мозгами, если таковые у них имеются. В этот трагический момент призывать к междоусобице – прямое предательство. Да, мы чудовищно разобщены, мы все в смятении, и тёмные силы стремятся во что бы то ни стало этим воспользоваться. Желаете половить рыбку в мутной воде, господа пролетарии? Нет-с, не выйдет!

Как ужаленный взвился Пугач:

– Товарищи! Это провокатор!

Собрание загудело, загомонило, в одну секунду порядка как не бывало. Все повскакивали со своих мест, стали размахивать кто руками, кто хвостами, а кто и копытами. Слышалось:

– Пусти, я ему последний монокль в рожу вобью!

– Вы невежа, сударь! Требую сатисфакции…

– Братцы, полегче! Не наседайте, давайте ладком-рядком…

– Эй, эй, куда русалку потащил? Она ж всё-таки водоплавающая…

Смутно было на душе у Трифона. Мирная домашняя жизнь, такая милая его нечеловеческому сердцу, на глазах рушилась, крошилась и уходила песком в дырявый кувшин прошлого. Что-то новое и страшное обступало со всех сторон. Пришло время выбора. А из чего выбирать? Он чувствовал, что какая-то часть правды есть на стороне тех и других, но только часть. А это означает следующее: так же поровну распределена между ними и неправда. И как тут сделать верный выбор, не ошибиться? О-хо-хонюшки. А может, сами собой рассосутся эти неприятности. Вот ведь и Верочка говорила как-то мужу, что это просто временное умопомрачение, такое же временное, как и нынешнее правительство. Она, Верочка, отказывается верить в возможность братоубийственной бойни… Как там она сейчас одна? Не обидел бы кто…

Постепенно шум в помещении затих, страсти поулеглись, и председательствующий, с перепугу расплывшийся бесформенным облаком, слабо молвил:

– Мы специально пригласили на нынешнее собрание авторитетного лешего из псковских лесов, чтобы он, так сказать, выразил мнение… э-э-э… крестьянства и лесных жителей. Гражданин Поползун, прошу сюда.

Из дальнего угла, опираясь на узловатый посох, проковыляло восхитительное в своей страховидности существо: короткие гусиные лапки несли шарообразное тулово, сплошь заросшее какими-то лишаями и коростой, шеи не усматривалось, густейшая борода из длинного моха колыхалась при ходьбе. Два чудовищных защёчных мешка лежали прямо на плечах, и один из них явственно шевелился.

Трифон с интересом приглядывался к этому дремучему обитателю лесных чащоб.

Прежде чем начать говорить, тот выплюнул из-за щеки лягушонка, тут же укрывшегося в зарослях моха. Голос у лешего был гулкий, словно из дупла.

– Значит, скажу так. Покудова не прижало вконец, мы, лесовики, никуда не стронемся. Сто лет жили тихо-мирно и ещё сто проживём. Вы тут, смотрю, ерошитесь, хотите всё по-вашему переиначить, ан не выйдет. И дело не в том, что у вас какое зло на уме, а в том, что по дури своей и незнанию вы невзначай способны порушить древний порядок, завещанный отцами. Это может нам так аукнуться – небо с овчинку покажется. Ответ-то держать не тем, которые тут шибко бойкие, а другим, чьим терпением и трудолюбием земля держится. Не зови лихо, пока…