Александра Калинина - Настоящая фантастика – 2019

Едва точка встала на своё место, на странице жёлтой тетради замигала надпись: «Внимание, процесс потери профессиональных знаний и навыков необратим. Приложите руку к правой странице, если вы согласны или не согласны».

Вячеслав не нуждался в этой дурацкой инструкции, видел её не в первый раз. Не успела его ладонь коснуться страницы (а она не успела), как из книги ему в лицо хлынул мощный поток света. Гость схватился за голову от боли. Кости ломило так… Как обычно при забывании. Перед глазами появлялись знакомые слова, становящиеся незнакомыми. Они таяли в воздухе.

Как только тетрадь захлопнулась, Вячеслав ощутил себя на дне. Завтра он планировал побывать на дне стакана. А послезавтра – на дне встречи с необученными. Новенькими, потерявшими профессию. Их соберут в огромном зале и объявят, что они отслужили своё. Этакие сломанные роботы-пылесосы без права на ремонт. Он сам как-то раз делал репортаж с такого «праздника». Каждому гостю в тот день подарили по бутылочке мыльных пузырей от фирмы «Мечты».

Ох, славная статейка вышла! А теперь он напишет об этом от первого лица. И назовёт вирши так… Ни одной мысли… Может быть, он ещё придумает. У него же когда-то была такая штучка, куда записывались интервью. Она называлась… Какая разница, он всё равно не мог вспомнить, как взять интервью и не получить фингал.

Может быть, отказаться от знания иностранных языков? Он знает шесть! Министерство Справедливости любит тех, кто не любит чужой язык. Нет. Раньше надо было продавать эти знания! После последней профессии языки забудутся сами. Вячеслав ударился об крокодила лбом.

Дядя Кот вытаращил глаза:

– Это ещё что такое?

– Я хочу убиться об крокодила, – совершенно серьёзно прошептал гость. Необычная такая смерть. – Он нервно рассмеялся. Даже жутко.

– Вы не оригинал, – вздохнул Секретарь. – Ступайте домой. Впрочем, я могу дать вам работу. На неё никто не соглашается. О ней никто не знает. Вы же не хотите в резервацию для нищих? Такой гордый.

Вячеслав уже не Сергеевич просиял, как сковорода после купания в средстве из рекламы:

– Согласен на всё.

– Ну вот и славненько. – Дядя Кот радостно потирал руки. – Помните, я приходил к вам, когда вы были врачом? Вы провели сложнейшую операцию и вытащили меня с того света. Сейчас я тоже не в лучшей форме. Ездил по всем оставшимся докторам. Диагноз мне поставили. Недолго осталось. Я так надеялся… Но врачи сказали, что они не справятся с лечением. А вы бы справились…

– Так сделайте меня опять врачом! – Вячеслав встал бы на колени, если бы пол в кабинете был немного чище. – Я вас спасу!

Секретарь поджал губы:

– Поздно. Обратно на врача научить нельзя. Нельзя вернуть профессию, от которой вы отказались. Я не держу на вас зла. Хотя нет, держу, конечно. Я долго думал, как вам отомстить. Но сейчас мне вас даже жалко. Странно, со мной это впервые. По сути мы оба обречены. Конечно, вы заслуживаете наказания. Но не больше тех, кто предпочёл эстраду и прочую ерунду. Ведь однажды вы мне помогли. И знаете… Я могу сделать так, что вы точно не будете голодать. Но вам придётся долгое время провести в библиотеке. Может быть, знаете, таких людей раньше называли книжными червями?

– Да, я готов. Изучу все книги о каждой профессии! – обрадовался уже бывший журналист.

Дядя Кот достал из пасти крокодила огромную тетрадь с надписью «Исполнить желание клиента». Он медленно внёс пером надпись. Тетрадь с грохотом захлопнулась. На обложке проявилась надпись «Превышение служебных полномочий. Нарушения протокола. В Министерство отправлено сообщение».

Огромные щёки секретаря словно сдулись. Он горько улыбнулся, как-то не по-кошачьи. Словно это он поставил точку, а не гость. В его глазах читалось не ехидство, а бессильное смирение. Нарушение протокола. Впервые. Дядя Кот снова отдирал наклейку со стекла и впервые с лёгким сердцем смотрел в окно. Он точно знал, что поступил правильно, и всё же не мог сдержать слёз.

Вячеслав этого не видел.

Через несколько секунд бывший журналист ощутил себя заново рождённым. Какое это блаженство! Он сидел в томике Льва Толстого – малюсенький книжный червь – и грыз букву «Я».

Книжный червь, который никогда не останется голодным. Всё без обмана.

Нет новых сюжетов под луной?

Сколько раз мы слышали, что писать не о чем и всё уже написано до нас? Действительно ли в современной литературе столько повторов потому, что иначе быть не может, что остались только наезженные колеи, и всякая terra incognita оказывается давно и глубоко исследованной? Ситуация усугубляется тем, что современные авторы в массе своей мало читают и не знают прошлого своего ремесла, а потом удивляются, услышав, что в очередной раз изобрели велосипед… А может быть, человечество действительно исчерпало идейно-сюжетный ресурс в литературе? Заглянем в историю проблемы, которая насчитывает уже более тысячелетия.

Начало классификации литературного наследия

С момента открытия письменности многие люди озадачивались подсчётом и систематизацией литературных сюжетов. Уже в IX веке константинопольский патриарх Фотий, который в свободное от работы время не чурался писательства, составил сводное собрание кратких описаний произведений древнегреческих и византийских авторов. А через тысячу лет писатели стали уже подходить к делу системно, формируя универсальные списки сюжетов, в которые, по их мнению, укладывается все, что написано в мировой литературе. Хорхе Луис Борхес составил список из четырёх главных тем всех времен и народов: об осажденном городе, о возвращении, о поиске и о самоубийстве бога. Кристофер Букер выделял семь основных сюжетов: «Из грязи в князи», «Приключение», «Туда и обратно», «Комедия», «Трагедия», «Воскресение» и «Победа над чудовищем». Но всех переплюнул драматург Джордж Пальти: в его каталоге было аж 36 пунктов: «мольба», «спасение», «месть, преследующая преступление», «месть близкому за близкого», «затравленный», «внезапное несчастье», «самопожертвование кого-нибудь», «бунт», «отважная попытка», «похищение», «загадка» и т. д. Хотя список Пальти охватывает в основном драматургию, именно он считается каноном в этой области. Каждый из авторов подобных сюжетных сводов считает свой список исчерпывающим. Так что же, всё и впрямь написано до нас?

Все, кто до сих пор упражнялся на эту тему, брали именно общие драматические сюжеты, ибо куда от них, в общем, денешься. Любая история – о живых персонажах, с которыми происходят некие события, и, в результате обобщения, почти любой сюжет можно утрамбовать в прокрустово ложе классификации. Но!