Александра Калинина - Настоящая фантастика – 2019

Имеющий уши да слышит.

Как нам стоит к этому относиться? Думаю, мы должны поблагодарить организаторов фантассамблеи и Галину Юзефович. Давайте начистоту, часто ли, обсуждая проблемы фантастики на наших конвентах и семинарах, мы выходим на уровень «нравственной концепции освоения космических пространств»? В лекции Галины Юзефович эти слова прозвучали. Специально или случайно, но она задала достойное направление. Это главное. Будем работать.

ЗНАК КАЧЕСТВА

Дискуссия о качестве художественного текста не вызвала в Сети скандалов и ругани и прошла почти незаметно даже для фэндома. Тем не менее для нас она очень важна, поскольку наглядно демонстрирует дрейф фантастики из категории «литература как вид искусства» в категорию «развлечения и удовольствие». Дрейф, для нас самих, увы, почти незаметный. Особенно интересна эта дискуссия ещё и потому, что в ней нет неправых, а каждый участник прав по-своему.

Началась дискуссия с наблюдения Константина Бояндина. «Не в первый раз за последние несколько недель вижу утверждение, что у литературных произведений могут быть объективные критерии оценки. Иными словами, не зависящие от воспринимающего, от субъекта – читателя. Может, кто-нибудь из матёрых литературоведов, буде такие здесь имеются, приведёт мне хоть один такой критерий?»

Константина Бояндина поддержал Дмитрий Казаков. «Проблема начинается с того, что мы не имеем общепринятого определения термина «качество художественного текста»… а как можно мерить не пойми что?» Чуть позже Дмитрий Казаков добавил: «Я же думаю, что мы в принципе не можем оценивать качество художественного текста, поскольку каждый из нас оценивает не текст (набор предложений, слов и букв), а свое представление о нём.

Мы оцениваем набор впечатлений, образов, эмоций и мыслей, возникших внутри конкретной (то есть субъективной) головы в процессе прочтения (то есть субъективации текста).

И у каждого это представление будет свое, оно будет отличаться от представления другого человека, поэтому искать некие общие параметры и критерии бессмысленно».

А вот Аркадий Рух с Константином Бояндиным и Дмитрием Казаковым не согласен: «Когда люди заявляют, что для литературы нет объективных критериев оценки, я просто перестаю с ними говорить о литературе, ибо бесполезно».

Похожего мнения придерживается и Олег Дивов: «Каждый раз, когда я слышу от человека с высшим образованием, что «не существует объективных критериев качества текста», мое первое инстинктивное желание – спросить: «Кто ты, грёбаная рогатая тварь?!» А второе – уехать туда, где эти твари не водятся, потому что кругом, слава богу, механизаторы. Они-то знают, что объективные критерии есть у всего на свете. Им не надо объяснять, что такое хорошо и что такое плохо».

Другие участники дискуссии поддержали либо первую точку зрения (критериев нет), либо вторую (критерии есть).

Складывается абсурдная ситуация: правы и те, и другие, но их утверждения противоположны. Забавная амбивалентность. Действительно, ну какие могут быть объективные критерия качества у художественного текста, когда речь идёт о красоте, эмоциях, переживаниях, отношениях и личностном восприятии, то есть о сугубо субъективных вещах! Да и вообще всё это вымысел! С другой стороны, если бы критериев не было, то и профессия литературного редактора потеряла бы смысл вместе с учебниками по литредактированию и литературной правке. Но эти учебники по-прежнему хорошо продаются, а редакторы спокойно оценивают и правят тексты, основываясь на вполне конкретных критериях. Хороший редактор иногда по нескольким абзацам определит: сильный перед ним текст или слабый, написан мастером или графоманом. Потому что есть объективные критерии уровня текста. Например, внимание к деталям и резкость картинки, работа с цветом, запахами, звуками – это признаки определённого мастерства, признаки сильного текста. И наоборот – преобладание родовых понятий над видовыми, отсутствие деталей и резкости картинки – обычно признак начинающего автора. И таких критериев – множество, но с их помощью редактор оценивает уровень текста, а не качество. А это разные понятия.

Итак, что же такое качество? В нашем случае это соответствие товаров, продуктов или услуг определённому стандарту, например ГОСТу. То есть качество – понятие ремесленническое. Применимо ли оно к литературе? Если по-хорошему, если мы исходим из того, что литература – вид искусства, то нет, не применимо. У меня, например, язык не повернётся сказать: «Шекспир писал качественные трагедии» или: «”Евгений Онегин” – качественный роман». Какое качество, если речь идёт о шедеврах?! Здесь же и Гоголь, Достоевский, Булгаков… Можно продолжать и продолжать. На уровне шедевров уже не работают понятия «лучше» и «хуже», «сильнее» и «слабее». Тут уже все равны. Только выйти на этот уровень дано не каждому. Но сегодня преобладает другая «литература». Если вы пишете в проект, где обязательное требование – соответствие сеттингу или определённое количество трупов и постельных сцен на энное количество страниц, то стандарты заданы и понятие «качество текста» обретает смысл.

Когда рекламщики в издательствах и критики называют очередную новинку «качественной фантастикой», то вряд ли понимают, что по сути принижают книгу в глазах читателя, а может быть, и правильно называют. Всё зависит от книги.

ФАНТАСТИКА УМЕРЛА, ИЛИ ВО ВЛАСТИ МОРОКА

Русскую фантастику, а точнее, русскую научную фантастику хоронят и возрождают с упорством, достойным лучшего применения. Последнее время, правда, возрождать перестали, но хоронят всё равно регулярно. Бедняжка и так выкручивается, и эдак, но нет… «умерла, так умерла!» Обсуждениям смерти русской фантастики уже не один десяток лет, все аргументы разложены по полочкам и, казалось бы, после статей Андрея Шмалько («НФ – умри?») и Павла Амнуэля («НФ умерла, да здравствует НФ!») тема должна быть закрыта. Какое там! Каждый год то на конвентах, то в профильных и непрофильных редакциях, то в культурно-просветительских центрах наши фантасты умудряются собирать круглые столы и снова, под разными вывесками, раз за разом хоронят русскую фантастику. Иногда тема смерти русской фантастики напрямую не озвучивается. Но суть от этого не меняется. Например, дискуссия под названием «Существует ли российская научная фантастика как явление и нужна ли она современному обществу?» – это очередные похороны русской НФ. Скажем только, что в обсуждении столь животрепещущей темы участвовало несколько русских научных фантастов, а вела дискуссию не просто научный фантаст, но ещё и редактор отечественного научно-популярного журнала, курирующая рубрику «Фантастика».