Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

В знак приверженности братству многие при помощи ритуальных клинков выгравировали клятвы потворства желаниям на доспехах своих товарищей или обменялись договорами, нацарапанными на рваных пергаментах. Когда-то это была просто традиция, теперь же — суровая необходимость. Легион гедонистов не мог доверять себе, поэтому осторожные и прагматичные клялись шестью сотнями имен Слаанеш, обязуясь защищать своих братьев. Нарушение такого обета навлекало гнев Темного Князя.

Кое-кто из воинов тихо, с придыханием, пел — то ли гимны, то ли молитву о снисхождении. Это был верный признак беспокойства. Фабий покачал головой. Каждый раз, когда он видел своих братьев такими, идущими на бой в кричащем великолепии доспехов, он не мог не сравнивать их с воинами, которыми они когда-то были. Когда стремление к совершенству поднимало их к вершинам самодисциплины, а не низводило на дно невоздержанности.

— Ну, — заговорил он. — И что я тут вижу?

Тишина, будто он натолкнулся на стену враждебности. Потом кто-то крикнул:

— Зачем явился, плотерез? Разве ты не должен гнить на секционном столе?

За этой остротой последовал приглушенный смех. Фабий улыбнулся и развел руками:

— Там, где разлад, я стремлюсь к гармонии. Туда, где отчаяние, я приношу надежду. Вот что я вам предлагаю. Гармонию и надежду.

— Хах, поэтому ты пришел сюда с армией?

— Поэтому я вообще сюда пришел. Я мог бы просто утопить вас в океане измененной плоти. У меня есть запасы, до которых вы не добрались. Боевые мутанты и животные стаи — сотни их, и все они алчут крови астартес. — Фабий стукнул по палубе тупым концом Пытки. — Хотя, думаю, вам и так об этом известно. Сколько вас пропало во тьме? Сколько криков прозвучало в воксе и оборвалось? Вы были на борту этого судна слишком долго и не могли не понимать, что здесь, на нижних палубах, прячутся гораздо более жуткие создания, нежели любой из вас.

Фабий засмеялся громким долгим смехом. То был зычный смех, а не хриплый смешок, к которому они привыкли, и он тревожил их больше, чем видимая сила старшего апотекария.

— Я отказываюсь торговаться с безликой толпой. Отправьте своих лидеров на переговоры. Или я сам приду и найду их. — Он поднял руку и активировал гололитический хронометр, встроенный в его наручи. Высветился полупрозрачный циферблат. — У вас есть время на размышления до окончания обратного отсчета.

Сцена вышла немного театральной, но его братья всегда приветствовали уместную мелодраматичность, чтобы развеять скуку своего существования. Пока часы тикали, Фабий смотрел на противников, не отворачиваясь, а хирургеон между тем впрыскивал ему стимуляторы, готовя к грядущему противостоянию. Наконец через брешь в заграждении вышли две фигуры, слегка подталкивая друг друга по пути. Байл закончил обратный отсчет и опустил руку.

— Фалопсид и, разумеется, Савона. Как я сразу не догадался. — Фабий оперся на жезл, изучая оппонентов. Фалопсид казался воплощением варварского великолепия. Его боевой щит был вымазан яркими красками, и он носил табард из грубо сшитой плоти. Из левого наплечника выпирала искривленная металлическая кость, а лицевая пластина напоминала посмертную маску льва, застывшего в вечном рыке. Из открытой задней части шлема струилась копна малиновых волос, ниспадающих на плечи. Руки его покоились на навершии изогнутого ксенородного клинка, висевшего в ножнах на бедре.

Савона, в свою очередь, возвышалась даже над окружающими космодесантниками, хотя когда-то была простой смертной. Она носила бледно-аметистовые латы, переделанные в соответствии с ее пропорциями, и сделан этот доспех был не из металла. Ее броня походила на панцирь крупного насекомого, с острыми углами и неприятными очертаниями. Она балансировала на длинных сочлененных ногах, которые заканчивались толстыми черными копытами. Белые волосы, сплетенные в длинные косы, смотрелись на ее узком черепе как львиная грива. Свет ламп блестел на золотых кольцах в ее правой ноздре.

Их обоих высоко ценил бывший командир XII миллениала, Касперос Тельмар. Как и Мерикс, Савона входила в число его наиболее доверенных подчиненных, коих он именовал Узниками Радости. Фалопсид распоряжался его егерями — по большей части мотоциклистами, чья любовь к скорости граничила с манией. За века, минувшие после смерти Тельмара на Лугганате, Фалопсид стал голосом недовольных, голосом выживших из его роты. Но истиной силой в рядах заговорщиков стала Савона, хотя она даже не была членом роты на момент основания. Тысячи планет были усеяны трупами ее соперников: она постепенно забирала власть над остатками некогда могущественной группировки.

Фабий потакал ее амбициям. Савона оставалась для него неразгаданной тайной, так как о ее происхождении не было известно ровным счетом ничего. Да, в Оке водились смертные чемпионы, но мало кто из них добивался сколь-либо высокого положения в бандах внутри легионов. И тот факт, что Савоне это удалось, свидетельствовал как минимум о ее решимости, если уж не о боевом мастерстве. Она недовольно посмотрела на Фабия, а затем ее глаза расширились, когда бунтарка разглядела его спутников.

— Ты освободил Диомата? — недоверчиво прошипела она. — Удивительно, как это он не открутил тебе башку, подколодная ты змея.

— Уверен, такая мысль посещала его, — улыбнулся Фабий. — Равно как уверен, что теперь вы пересмотрите свое положение.

— Мы контролируем этот корабль, — твердо сказал Фалопсид. — Что бы вы там ни думали.

— Моя команда склонна с этим не согласиться, — произнес Байл, указывая на свою свиту. — И там, откуда они пришли, верных мне еще больше. Поэтому давайте не будем притворяться, что вы для меня — нечто большее, нежели временное неудобство, и спокойно поговорим. Итак, что вы хотите?

— Этот корабль, — выпалил Фалопсид. — И все, что есть на борту. Оно наше по праву.

Фабий приподнял бровь и взглянул на Савону, но та отвернулась. Хороший знак — она дистанцировалась от Фалопсида. Фабий задался вопросом, кому же в действительности принадлежала идея устроить эту дурацкую революцию, а кто просто решил воспользоваться удобным случаем. Была ли это еще одна из ее игр, чтобы избавиться от неудобного соперника? Если да, то Фабий готов был ей аплодировать.

— По какому такому праву? Грабежами вы уж явно его не заслужили.

— Вы заставили нас отказаться от «Кваржазата» — нашего флагмана, — прорычал бывший начальник егерей. — Наш флот и братьев бросили на милость эльдаров.

— Не припомню, чтобы ты предлагал остаться и вытащить их, Фалопсид. К тому же, если мне не изменяет память, этот проклятый корабль умирал. — Фабий вспомнил звуки агонии флагмана, когда тонкие, как осколки, эльдарские суда понесли его к звездам. — И он оказался совсем не такой уж неприступной крепостью, какой вы его вообразили. Или ты забыл про арлекинов?