Джош Рейнольдс - Фабий Байл: Повелитель клонов

Это был не арлекин. По крайней мере, такого он прежде не встречал. Через мгновение Фабий услышал чей-то смех рядом с собой и стремительно крутанулся, воздев скипетр. Но вместо треска от удара его ждал только стук копыт о камень. Возможно, он имел дело с нерожденным — Гармония изобиловала ими.

— Откуда ты знаешь эту песню? — спросил он.

— От друга…

— Что ты такое?

Молчание.

— Мелюзина? — неуверенно высказал он зародившееся подозрение. — Это ты?

И снова смех, звонкий, как у ребенка, радующегося шалости, подстроенной для родителей.

Фабий зарычал от негодования.

— Эти глупые игры осточертели мне еще тысячи лет назад. Кем бы вы ни были, нерожденными, альдари или кем-то еще, знайте, что вы испытываете мое терпение. Признавайтесь, зачем вы заманили меня сюда? Просто чтобы излить на меня свою тарабарщину?

— Не тарабарщину, историю, историю, историю… Расскажи мне какую-нибудь историю, Фабий…

Он раздраженно мотнул головой:

— Не знаю я никаких историй.

— Ложь, ложь! Ты сплошь из них соткан, Царь Перьев, Отец Чудовищ, Повелитель Клонов и Прародитель. За каждым именем целая история. После каждой истории новое имя.

— Тогда, возможно, я просто не намерен потакать таинственному голосу. Говори ясно или не говори вовсе. — Фабий озирался, направляя свет в каждый уголок и трещину. Никакого движения, кроме частиц пыли, поднятой им самим.

— История твоя — о проклятии и спасении, о хождении взад-вперед, — пропел незримый повествователь, отчего вокс противно затрещал. — Кого спасешь, а кого убьешь?

— Только тех, кого придется, — ответил Фабий. — Лишь так я всегда и поступал. Кого придется и когда придется. Будь я верующим, я бы поклонялся богу силы обстоятельств, ведь именно обстоятельства определяют мои шаги.

Сенсоры между тем прочесали разрушенные туннели и вывели на его дисплей обновленную трехмерную карту. Поблизости от него возникли тепловые точки. Что-то приближалось.

Хирургеон встревоженно заклацал, когда что-то коснулось его руки. Фабий обернулся и Пыткой раскрошил покосившуюся колонну. Там ничего не оказалось. Лишь угасающее эхо издевательского смеха. Тогда он принялся быстро перебирать частоты датчиков в попытке изолировать сигнал, который вторгся в его эфир.

— Может, пора прекратить свой дурацкий концерт и выйти на свет? Чего тебе нужно?

Нет ответа. Визуальная передача в шлеме зарябила статикой. На мгновение ему почудилось, будто из стен и пола вытекли странные теневые силуэты, а после так же стремительно исчезли. И хотя они были бесплотны, Фабий, тем не менее, почувствовал себя в опасности.

Апотекарий согнул руку, готовясь в любое мгновение вытащить пистолет-игольник. Пар струился из разбитых труб и поднимался от плавящихся луж хладагента, заслоняя обзор впереди. Фабию показалось, что в белых клубах кто-то танцует, но, когда дымка рассеялась, выяснилось, что это была всего лишь игра света или, возможно, его собственного воспаленного воображения.

Где-то покатились камни, но на этот раз он поворачивался медленнее, контролируя инстинкт убийства. Поднял трость и ткнул ею горбуна, стремившегося застать его врасплох. Мутант, завернутый в бесформенные тряпки, пугливо отшатнулся и заскулил, а после замахал перед ним перевязанными лапами, словно умоляя о пощаде. Следом из темноты выползли новые существа. Все они тянулись к старшему апотекарию, их глаза блестели в свете его фонаря.

Фабий медленно снял шлем, и, увидев его лицо, все тут же пали ниц. Первый из мутантов полубессвязно затараторил что-то на гибридном языке, который Фабий сразу узнал и ответил на нем же. Их лепет был более чем знаком ему — сканеры выделили определенные характерные признаки среди их генетического разнообразия.

Опытным глазом он различил их ДНК-маркеры — перед ним находились мутировавшие потомки тех, кого он отобрал для себя в качестве помощников. После разрушения Града Песнопений они, очевидно, сбежали в его глубины, где веками плодились в темноте. Приученные к боли, тяготам и лишениям, они, вероятно, в каком-то смысле даже процветали здесь — но лишь некоторое время. Фабий ощущал смрад гнойных ран и слабый запах страха. Если бы прежние хозяева Гармонии вернулись, без его покровительства эти создания стали бы не более чем добычей: легионеры охотились на диких мутантов ради забавы и пропитания.

Творения апотекария схватили его за руки и потащили в боковой коридор. Какое-то мгновение он сопротивлялся, но после расслабился. Они не причинили бы ему вреда, им даже в голову это не могло прийти. Он внедрил определенные барьеры в сознание их предков — барьеры, которые передались потомкам.

Так он последовал за ними в недра подземного лабиринта, и по пути многие другие выходили из укрытий, чтобы поприветствовать его или просто изумленно поглазеть на своего творца. Скрученные лапы тянулись к складкам его кожаной накидки, перекошенные лица взирали на него в восхищении. Некоторые даже запели надломленными голосами, из-за чего по тесному коридору расходилось зловещее эхо.

— Ave Pater Mutatis, — вполголоса скандировали они, поднося к нему ревущих младенцев, словно желая получить его благословение. И он даровал им благословение, возлагая руки на извивающиеся, визжащие и плачущие комки мяса. Даже спустя столько лет здесь до сих пор поклонялись ему.

Стены туннелей были расписаны примитивными картинами, на которых он узнал себя, нарисованного кровью и маслом, нависающего над нечеткими, сбившимися в кучу массами, словно громадный оберегающий их паук. Он слегка улыбнулся. Мутанты вели его все дальше вниз по извилистым выдолбленным вручную проходам, которые расходились от ровных технологических каналов, словно метастазы опухоли. Воздух стал густым и прогорклым, искусственный свет сменился естественным. В туннелях горели факелы, отбрасывающие на стены длинные тени.

В шероховатых стенах были выбиты сотни ниш и щелей, образующих настоящий некрополь для костей и всякого технологического хлама, ни в коей мере не пригодного для повторного использования. По стенам и потолку змеились присвоенные электрические провода, сплетенные вместе больше с энтузиазмом, чем с мастерством. Периодически они осыпали искрами его доспехи и неровный пол.

Через галерею из рваных занавесей, сшитых из шкур и гниющей кожи, Фабия провели в широкое помещение, заполненное блоками спасенных чанов с плотью и резервуарами для клонирования, которые были расставлены, как статуи в первобытном храме, — и он помнил их все. Каким-то образом мутантам удалось спустить их в туннели. В некоторых контейнерах корчились и молотили конечностями неясные создания, очертания которых скрывал прокисший питательный гель. Челюсти с непомерно большим количеством зубов прижимались к армированному стеклу, словно в приветственных улыбках. Фабий спускался вниз по нефу монстров, когда его внимание привлек жужжащий биомодуль, занимавший место алтаря.