Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Теперь ты понимаешь? — Кайлеб теперь почти потешался над Мерлином.

Помимо своей воли, Мерлин понял, что улыбается в ответ. Затем он покачал головой и похлопал Кайлеба по плечу. Принц ещё раз усмехнулся, более мягко, и они снова повернулись к планширю, наблюдая за ночью, в которой галеоны неуклонно двигались вперёд во тьму.

Когда граф Тирск вытащил себя через входной порт на палубу «Короля Ранилда» он обнаружил, что задыхается от одышки, и поэтому он потратил минуту, чтобы отдышаться после преодоления скоб-трапа на возвышающемся борту огромной галеры. Это был длинный подъём для человека в возрасте его пятидесяти лет, который уже не делает столько упражнений, сколько он, возможно, должен бы был, но он делал это достаточно часто на протяжении утомительных пятидневок этого долгого тихоходного плавания, чтобы привыкнуть к этому. И, по крайней мере, в этот раз он чувствовал определённую мрачную уверенность в том, что его идиотский «адмирал-генерал» должен будет выслушать его.

Корабль, как он отметил, уже не был безупречным экспонатом флота, который покинул залив Горат в середине октября. Теперь он был покрыт солью, его позолота и великолепная окраска были потрёпаны брызгами и погодой, а единственный парус унесло недавним штормом. Его экипаж хорошо поработал, чтобы спасти мачту, но запасная рея была короче, чем та, которую унесло вместе с парусом, и она выглядела нескладно, практически необработанно.

Это не помогло, так как правый фальшборт и трап над гребной палубой были разрушены на протяжении более двадцати футов, когда одна из гороподобных штормовых волн обрушилась на неё. Были и другие признаки повреждений на палубах, в том числе, по крайней мере, одна проломленная крышка люка. У корабельного плотника и его помощников было достаточно ремонта, чтобы занять их, а ещё он слышал мрачное, терпеливое звяканье насосов. Он также слышал стоны раненых, доносившиеся сквозь полотна воздухоуловителей, натянутых для вентиляции жилой палубы галеры, и знал, что она потеряла как минимум, два десятка убитыми и ранеными.

Честно говоря, он был поражён тем, что эта неуклюжая «расфуфыренная безделушка» вообще смогла выжить. Её капитан должно быть был гораздо более компетентным, чем он думал.

— Милорд, — раздался голос, и он повернулся, чтобы обнаружить у своего плеча одного из младших флаг-лейтенантов.

Молодой человек имел вид одного из породистых, нетренированных аристократических юнцов, которые присоединились к «персоналу» Мэликая. Но его красная форменная куртка была заляпана пятнами от солёной воды и порвана на одном плече, а обе его руки были сильно перевязаны. Видимо, он нашёл для себя какое-то полезное дело во время шторма, и Тирск улыбнулся ему более тепло, чем мог бы в противном случае.

— Да? — спросил он.

— Милорд, герцог и командиры эскадр собрались в главной каюте. Могу я проводить вас на совещание?

— Конечно, лейтенант.

— Тогда, будьте любезны, сюда, милорд.

Главная каюта «Короля Ранилда» была так же великолепно отделана, как и сама галера, хотя доски, поспешно прибитые к одному из разрушенных штормом кормовых окон, и общие свидетельства вызванных водой повреждений, скорее умаляли её великолепие. Герцог Мэликай был высоким мужчиной с цветущим лицом, со светлыми волосами и белой кожей, доставшимися ему от его родившейся в Тигелкампе матери. В отличие от повреждённой водой каюты, или лейтенанта, который привёл сюда Тирска, он был совершенно ухожен, без внешних признаков шторма, который пережил его флагман. Тщательно подстриженная бородка маскировала терпимый дефект слегка скошенного подбородка, но его плечи были широкими, его телосложение было внушительным, и у него было то, что придворные дамы упорно описывали как высокий и благородный лоб.

«На самом деле», — подумал Тирск, — «у него, наверное, даже где-то есть работающий мозг. Просто слишком сложно различить его снаружи».

Мэликай оторвался от обсуждения с двумя более младшими коммодорами, когда Тирска препроводили в каюту.

— Ах, милорд! — сказал он сияя так, словно Тирск был одним из его любимчиков. — Приятно видеть вас здесь.

— Благодарю вас, Ваша Светлость, — ответил Тирск с более сдержанной, но одинаково неискренней улыбкой. — И я хотел бы сказать, что я был очень впечатлён тем, как капитан Экирд управлял своим кораблём в крайне неблагоприятных обстоятельствах.

— Я передам ваш комплимент капитану, — заверил его Мэликай, но улыбка герцога, казалось, немного заострилась от напоминания о неистовой погоде, с которой столкнулся флот. Или, возможно, от иносказательного напоминания о том, где флот столкнулся с ней. Затем он оглядел каюту — переполненную, несмотря на её роскошные размеры — и громко откашлялся.

— Джентльмены, джентльмены! — сказал он. — Я полагаю, что сейчас все уже собрались, поэтому позвольте нам заняться делом.

Конечно, это было не так просто. Тут были неизбежные махинации за место вокруг великолепного стола. Ещё там были почти неизбежные бутылки прекрасного бренди, не говоря уже об обязательных льстивых комплиментах его качеству. Один или два коммодора вокруг стола выглядели такими же нетерпеливыми, как себя чувствовал Тирск, но большинство из этих офицеров были достаточно высокопоставленными, чтобы знать, каковы правила игры, и поэтому они подождали, пока Мэликай опустит свой бокал и оглядится.

— Я уверен, что мы все были довольно встревожены погодой в последнюю пятидневку, — сказал он, и Тирску удалось сдержать грубый взрыв смеха при этом преуменьшении.

— Очевидно, что шторм и его последствия требуют от нас переоценить наш запланированный курс, — продолжил Мэликай своим глубоким, звучным голосом. — Я понимаю, что с самого начала было некое различие в мнениях насчёт нашего наилучшего маршрута. Учитывая твёрдые инструкции, данные Его Величеством перед нашим отплытием, неоднократно подтверждённые с тех пор семафорными сообщениями, мы явно были обязаны попытаться придерживаться первоначального курса. Кроме того, тароский флот будет ожидать встречи с нами основываясь на том, что мы следовали по нашему первоначальному маршруту.

— Несмотря на это, я считаю, что на нас возложена обязанность рассмотреть альтернативы.

Он откинулся на спинку кресла, довольный своим заявлением, и Тирск потратил секунду, чтобы посмотреть, не отреагирует ли кто-нибудь ещё. Затем он прочистил своё горло в продолжающейся тишине.

— Ваша Светлость, — сказал он, — никто не может оспаривать, что наш долг — следовать нашим первоначальным приказам в той мере, в какой это практически возможно. Однако все отчёты, которые я смог собрать от местных лоцманов и капитанов судов во время нашего путешествия, до сих пор указывают на то, что пролив Шуляра намного сложнее двух проходов вокруг Земли Самсона, особенно в это время года. Сочетание течения и совокупности преобладающих ветров создаёт именно такие условия, с которыми мы столкнулись в последнюю пятидневку, когда мы попытались это сделать. Поэтому я считаю, что мы не имеем другой возможности, кроме как рассмотреть относительные достоинства использования пролива Приговора.