Селия Фридман - В завоеваниях рожденные

Для местных жителей все было просто. Их юноши и девушки, чтобы завоевать право жить на этой планете, вначале должны были доказать, на что способны. Один за одним, одна за одной, они пересекали южную пустыню, и один за одним, одна за одной находили свою смерть или славу. Но такому же испытанию должны были подвергнуться и эти пришельцы оттуда, где кончается серое небо Дерлета.

Поскольку дерлетяне считали, что все общества развиваются по аналогичным законам, им и в голову не приходила необходимость что-либо разъяснять или изменять в своих законах для пришельцев с Ации. Дипломаты побывали в восточных горах и «насладились» зрелищем мертвенного льда. Дерлетяне предлагали, что один из дипломатов изъявит желание отправиться в путь, и были весьма смущены, когда добровольца не нашлось. Дипломаты же в свою очередь не поняли, что они такого сделали (или не сделали), но всего лишь часок постояв на вершине горы, завоевали себе звание «недостойные».

Ациа всегда гордились искусством своих дипломатов, и вскоре им удалось выяснить, чего же именно ожидали дерлетяне. Не оставалось ничего, как прийти к выводу, что только сумасшедшие могут связываться с Дерлетом.

Империя приложила усилия, и в конце концов остановила свой выбор на спортсменах, готовых принять вызов. Дерлет отказал им. Это — не игра, настаивали дерлетяне. Они ждут человека, которого согласны принять на свою планету, способного к лидерству, а не того, чье основное достоинство — физическая жизнестойкость. Иначе — как они узнают, что ацийская раса достойна сотрудничества?

И дело готово было завершиться тем, что последний дипломат покинул бы Дерлет, отметив, что упрямство этих примитивных племен в связи с их включением в Империю требует от ациа ни больше ни меньше, как сделать из себя дураков…

И начальник Дипломатического Отдела задумался.

Кто изъявит желание встретиться лицом к лицу с этими существами и с их ужасным холодом — хотя бы во славу Империи? Беря во внимание, что в ряду ацийских дипломатов уже находились люди весьма достойные, вер Иште не особенно надеялся на успех. Но поиски продолжались, и в конце концов он обнаружил добровольца — молодую женщину, не совсем ациа, вопреки всем традициям служившую в Ацийской Академии Военных Наук.

Она сама хотела отправиться в путь, и это было самое главное. Хотя девушка казалась хрупкой, в ее характеристике отмечались поразительная выносливость и жесткосердная победительная натура. Ее готовили, как и всех, кого готовили для командного состава, адаптироваться к любым условиям и уметь находить выход из различных ситуаций. Дерлет потребует, конечно, использования всех этих навыков.

Все, о чем она попросила, это — временный Дипломатический статус, который соответствовал ее задаче — на уровне Имперского представительства. Вер Иште пожал плечами и необходимые бумаги по его приказу были приготовлены. Совет Справедливости выступил со своего рода формальным протестом, на что вер Иште обратил крайне мало внимания, подшив заявление протеста в одну из папок. Отдел подчиняется только ему, а единственный, кто может давать указания, это Директор Звездного Контроля, или, в случае необходимости, Император.

Итак, молодая женщина получила статус посла и желаемое определение «Имперский». Она быстро покорила дерлетян, невзирая на то, что в их патриархальном обществе женщины считались существами ущербными; в течение тридцати дней они не разрешали ей отправиться в путь, пока над равнинами бушевала непогода.

Ей предлагали выбрать сколь ей угодно ферцу, она сказала: двадцать. Ей предлагали неограниченное количество провизии, она же предпочла заполнить свои сани необходимым снаряжением для охоты — попытка запастись провизией для себя и животных на полгода явно была бы обречена на провал. Она запрягла ферцу так же, как ее учили в ледяных полях Лууса Пятого, объяснив дерлетянам, что считает такой способ передвижения наиболее эффективным. Те не высказали возражений: все покажет будущее — удастся ли ей пересечь ледяные равнины до зимних ветров, которые сделают невозможным дыхание, или же она встретит в пути свою смерть?

Девушка отправилась с восточных высот. В Империи многие ждали ее смерти в этих чужеземных льдах, но не меньше людей желали ей удачи.

Анжа ли надеялась пересечь ледяные равнины с помощью своего умения приспосабливаться. Когда у нее кончилась еда, она охотилась. Устав от долгого пути, она разбивала лагерь, чтобы набраться сил для дальнейшей дороги. Но таилась и опасность: день отдыха — это слишком много. Этот холод уносил с собой тепло, убаюкивая усталого путника, и впереди маячил Долгий Сон — так местные жители называли смерть. Но нестись вперед без остановок в течение полугода было невозможно. Твердость духа начинала подменять собой физическую выносливость, но даже целеустремленность могла исчерпать себя. Она выбрала нечто среднее: передвигалась как можно быстрее, пока чувствовала в себе силы, но и не отказывала себе в непродолжительном отдыхе. Ее учителя в Академии одобрили такую тактику, они считали также, что злейшим врагом будет не холод, а тоска.

День за днем — крайне редко возникал просвет в туманной завесе. Бледно-серые краски сменялись темно-серыми, и так — по кругу. Продолжался день Дерлета…

Иногда ей снилась смерть — та принесла бы с собой тепло. Просыпаясь в такие ночи, она больше не ложилась: чинила одежду из шкур, чистила охотничье снаряжение.

И была наедине со своими мыслями — этого не случалось уже двадцать лет.

«Самое главное, — говорила она себе, — что я получила временный статус Имперского посла. Я буду служить Империи, как никто. Люди, которым я служу, не забудут меня — даже если этого захочет Совет Справедливости».

В долгие дни бесконечной беспросветности она не задавала себе вопросов — счастлива ли она, довольна ли тем, что делает. Она научилась не заглядывать в глубины своей души, чтобы не извлекать оттуда боль, которая даже после всех этих лет затаилась в ее подсознании.

«Я существую, — повторяла Анжа, — я хочу служить, стать офицером. И это самое главное. И только об этом я должна помнить».

Но сны ее твердили обратное, как будто это бессловесное пространство блеклых ледяных равнин становилось холстом, на котором ее душа готова была писать свои картины. Окруженная льдом в течение всего дня, она была не в силах прогнать невнятные образы, которые врывались в ее засыпающий ум, напоминая о долго подавляемых страстях, которые уже не могли мирно спать в ее душе. Это были чисто человеческие желания, в удовлетворении которых она слишком долго себе отказывала, видя в этом необходимость и обещая взять свое в будущем. Она научилась играть сама с собой: ациа не любят кровь — она не даст выхода своей кровожадности; ациа так страстно не стремятся к сексуальным удовольствиям — она постарается направить свою чувственную энергию в другое русло… «Я — ациа», — повторяла Анжа и заставляла себя соответствовать этому званию невзирая на ту боль, которую ей несли сны. Придет время — она будет делать, что захочет. Но не сейчас. И сны были единственным выходом для ее чувств в этом мире, где сдержанность — неотъемлемая черта нации. Но даже эти видения начинали гаснуть перед лицом вечной серой тишины Дерлета. И наступил день, когда она уже безуспешно пыталась припомнить ночные кошмары, чтобы хоть чем-то заполнить однообразие. Но и сны, как и все остальное, превратились в эту безликую тьму. И образы исчезли, и только серая тоска Дерлета утверждала свое владычество.