Энн Криспин - Чужой. Воскрешение [litres]

Поначалу ничего не произошло, но спустя несколько секунд иллюминатор начал шипеть там, где по нему разбрызгалась кровь. Затем пошел дым. А потом иллюминатор начал плавиться.

В своем разуме через хрупкую связь Рипли ощутила изменение в отношении монстра. Детская вера, обжигающее одиночество внезапно исчезли, и их место заняло единственное чувство: предательство!

В тот же миг чудовище выпрямилось в полный рост и предупреждающе зашипело.

Новорожденный с изумлением смотрел на дерзкий жест Рипли. Сейчас его интересовала лишь медленная, мучительная смерть стоявшего перед ним хрупкого создания. Пусть место, где они находились, содрогалось и ходило ходуном, пусть Новорожденный подозревал, что они находятся в смертельной опасности, ему было все равно. Ничто не должно встать у него на пути.

Он угрожающе навис над жертвой, предвкушая наслаждение, с которым зубы пройдут через ее череп. Новорожденный собирался пожрать ее мозг медленно, смакуя каждый кусочек. Интересно, поглотит ли он в процессе воспоминания Рипли? Чудесно, что кровь Рипли утолит его вечный пылающий голод. Медленно, собираясь насладиться каждой секундой, Новорожденный выдвинул язык.

Рипли застыла, не позволяя нахлынувшему страху отразиться на лице. Новорожденный открыл огромную пасть, и скользкий язык – тот самый, что так нежно вылизывал Рипли, тот, что отличал это существо от породившей его королевы – непристойно выскользнул наружу. Рипли с ужасом смотрела, как язык напрягся и затвердел, совсем как у предков монстра. Завершая трансформацию, на кончике появились маленькие острые зубы. Крошечная пасть открывалась и закрывалась, словно испытывая новые способности.

Рипли застонала. Новорожденный наклонился ближе, приготовившись пробить ей лоб затвердевшим языком. Рипли, не в силах даже закрыть глаза, наблюдала за изменениями с чувством завороженного ужаса.

«Господи, помоги мне!» – подумала она и поняла, что это была первая молитва в этой ее жизни.

Крошечные белые зубы скрежетали, с языка капала серебристая слизь. Язык приблизился к лицу Рипли…

Она не смогла сдержать дрожи, но не отступила. Это только заставило бы хищника напасть.

Рипли видела, как поодаль, за плечом Новорожденного, Колл крадучись подбирается к оброненному ружью Ди’Стефано. А потом она подняла взгляд…

…и посмотрела на иллюминатор за спиной Новорожденного. В центре ее кровь булькала и разъедала пластину, наполняя воздух специфическим запахом горящего пластика. Ей показалось, что они летят в стратосфере. Почти дома.

Рипли завороженно смотрела на иллюминатор. Пока она смотрела на испаряющееся окно, то не видела, как зубы на кончике языка чужого приближаются к ее лицу.

Внезапно в ее сознании видение того, как она обнимает Тритончика, сменилось другим.

Воспоминания о непредвиденном хаосе. О криках и смерти воинов. Об огне. И она, Рипли, стоит, расправив плечи, обнимая своего ребенка. Несет смерть и разрушения яслям.

Новорожденный наклонился ближе для последнего поцелуя – и удивленно застыл, ощутив изменения в мысленной связи. В Рипли не осталось и тени смирения, страха, раскаяния. Лишь вызов! По связи катились воспоминания о том, как Рипли уничтожала ясли. Образы злили. Издевались.

Новорожденный зарычал, приготовился нанести удар, но тут…

Раздался громкий звук, и что-то с силой потянуло Новорожденного назад, словно его схватила какая-то могучая невидимая сила. Она тянула все сильнее, неумолимо оттягивая Новорожденного от его добычи. Монстр не мог ничего понять. Как такое возможно?

Рипли все удалялась, и он закричал от ярости. Зверя тянуло назад все быстрее и быстрее, пока он не врезался во что-то твердое – и прилип. Ревя от злобы, Новорожденный потянулся к Рипли когтями. Он никак не мог поверить, что его поймали в ловушку: добыча все еще была так близко.

Когда кислота проела иллюминатор насквозь, раздался громкий хлопок. Дым и небольшие предметы взметнуло образовавшимся вихрем, и они начали кружиться вокруг рамы.

Рипли заметила, что Колл немедленно отстегнула концы каких-то цепей и обмотала их вокруг груди. Дюжину мелких предметов уже засосало в дыру, а кислотная кровь Рипли продолжала разъедать ее края. Дыра становилась все больше, и вместе с этим росла сила декомпрессии. Вытянутые руки Новорожденного не достали до Рипли: его отбросило назад, к иллюминатору, и в ту же секунду Колл вцепилась в куртку Рипли, спасая от той же участи.

Новорожденный тяжело ударился об иллюминатор и закричал от ярости и боли: проносящаяся мимо атмосфера прочно удерживала тело монстра на месте.

Декомпрессия внезапно прекратилась. Колл не удержала Рипли, и она упала на пол. Робот с криком: «Ну давай же!» протянула руку, и Рипли потянулась к ней.

Новорожденный боролся с тягой разреженного воздуха, и огромная сила позволила ему чуть оттолкнуться от иллюминатора. Возникший снова поток воздуха толкнул Рипли к монстру.

Новорожденный пытался дотянуться, достать до прародительницы, и его оглушительный визг стал еще громче. Но никакая ярость не могла помочь в борьбе с атмосферой. Рипли ощутила нарастающую усталость твари, ее недоумение, и поняла: впервые за свою жуткую короткую жизнь Новорожденный испугался.

«Боишься смерти? – подумала Рипли. – Ну, привыкай умирать!»

Она рассмеялась, размышляя о том, когда же перестанет находить смешное в таких странных вещах.

А потом Новорожденный, наконец, проиграл тщетную схватку с разгерметизацией, и его с громким стуком притянуло ко все увеличивающейся дыре. Столкновение разодрало кожу твари, и Рипли видела, как в верхнюю атмосферу выбился фонтан кислотной крови.

Скрежещущий визг монстра пробрал ее до костей; Рипли закричала от боли – и потянулась к Колл, словно только прикосновение к роботу могло помочь ей остаться человеком.

Верно, Колл была всего лишь роботом. Но вся суть изначальной программы робототехники заключалась в том, чтобы использовать андроидов там, где для человека было слишком опасно. Они существовали лишь для того, чтобы спасать жизнь настоящим людям.

Через года вернулся шепот:

«Сам я предпочитаю термин “искусственный человек”».

«Не скрою, шансов у вас нет. Но я вам сочувствую».

Бишоп и Эш. Просто роботы. Один пожертвовал собой, чтобы спасти Рипли и ее ребенка. Другой с удовольствием убил бы ее за вмешательство в его планы…

Рипли закрыла глаза. Скучившиеся противоречивые воспоминания оказались такими громкими, что она не могла думать.

Сначала Новорожденный чувствовал только неумолимый ужасный вакуум, оттаскивающий его от Рипли, от создания, которое он жаждал уничтожить. Но затем он с силой ударился об иллюминатор и ощутил обжигающий ледяной холод. Кожа на спине начала твердеть, а потом разорвалась, выбросив фонтан крови и ошметков ткани. Новорожденный пронзительно закричал, лицо его исказилось в гримасе жуткой агонии. Кислотную кровь и внутренние органы выбросило в космос. Кишки замерзали почти немедленно, не успев отделиться от тела.